Унесенные ветром. Том 2 - Маргарет Митчелл Страница 29

— Дай-ка мне зеркальце, Мамушка.

— Не открывайте плечики-то — держите их пододеялом, — приказала Мамушка, передавая ей ручное зеркальце, и толстыегубы ее расплылись в улыбке;

Скарлетт посмотрела в зеркало.

— До чего же я белая — как мертвец, и волосы лохматые —точно хвост у лошади.

— Да уж, вид у вас не слишком хорош.

— М-м.. Сильный идет дождь?

— А то нет? Льет как из ведра.

— Что ж, ничего не поделаешь: все равно придется тебесходить для меня в город.

— Ну уж нет, в такой дождь не пойду.

— Нет, пойдешь, иначе я пойду сама.

— Да что это вам приспичило — подождать нельзя? Вынынче прямо как ума решились.

— Мне нужен, — заявила Скарлетт, внимательно глядяна себя в зеркало, — флакон одеколона. Ты вымоешь мне голову и ополоснешьодеколоном. И еще купи мне банку желе из айвового семени, чтоб волосы гладколежали.

— И не подумаю я мыть вам голову в этакую погоду, и неразрешу одеколонить се, точно вы какая гулящая. Не бывать тому, пока я дышу.

— А я вымою голову и волосы надушу. Возьми мой кошелек,достань оттуда пятидолларовый золотой и отправляйся в город. И — м-м — кстати.Мамушка, рано уж ты идешь в город, купи там мне.., баночку ружа.

— Чего, чего? — подозрительно спросила Мамушка.Скарлетт сурово посмотрела на нее, хотя на самом деле ничего подобного нечувствовала. Никогда ведь не знаешь, насколько можно помыкать Мамушкой — вдругвзбунтуется?

— Не твое дело. Спроси — и вер.

— Не стану я покупать такое, чего не знаю.

— Ну, раз уж ты такая любопытная — это краска! Краскадля лица. Да не стой ты тут и не раздувайся как жаба. Иди, иди.

— Краска! — еле вымолвила Мамушка. — Краскадля лица! Вот что: но такая уж вы взрослая, чтоб я не могла вас выпороть! Вжизни не видала такого позора! Да вы и вправду ума решились! Мисс Эллин небосьв гробу переворачивается! Чтоб красить себе лицо, точно какая-нибудь…

— Ты прекрасно знаешь, что бабушка Робийяр красилась и…

— Да, мэм, и носила одну-единственную нижнюю юбку, иводой ее мочила, чтоб она к телу липла и все ноги видны были, только это еще незначит, что и вам можно так делать! Те времена, когда Старая Хозяйка молодойбыла, — срамные это были времена, а теперь времена другие, это уж точно,и…

— Ради всего святого, немедленно отправляйся назад вТару! — прикрикнула на нее Скарлетт, теряя терпение и выскакивая из-пододеяла.

— Не можете вы отослать меня в Тару, и никуда я непоеду, пока сама не захочу. Я теперь свободная, — возбужденно заговорилаМамушка. — И буду здесь — с места меня не сдвинете. Залезайте-ка назад впостель. Вам что, воспаления легких захотелось? Извольте-ка положить на местокорсет! Положите, моя ласточка. Мисс Скарлетт, нельзя вам никуда в такуюпогоду. Господи Иисусе! До чего же вы на батюшку-то своего похожи! Сейчас жезалезайте назад в постель… А краску я покупать все равно не стану! Да я состыда умру, как люди узнают, что это для моей деточки! Мисс Скарлетт, вы такаямиленькая и такая хорошенькая, не нужна вам никакая краска. Ласточка моя, ведьэто только дурные женщины употребляют такое.

— Ну, и получают что им надо, так ведь?

— О господи, вы только послушайте ее! Овечка моя, да неговорите вы таких дурные вещей! И положите эти мокрые чулки назад, мояласточка. Не могу я допустить, чтоб вы покупали этакую мерзость. Мисс Эллин мнепокоя не даст. Залезайте назад в постельку. Так и быть, я уж схожу. Может,найду какую лавочку, где нас не знают.

Вечером у миссис Элсинг, после того как Фэнни обвенчали,Скарлетт стояла и в радостном возбуждении озиралась вокруг, прислушиваясь ктому, как старик Леви вместе с другими музыкантами настраивают инструменты. Дочего же хорошо снова очутиться на балу! Приятно было и то, как тепло ее здесьприняли. Когда она вошла в дом вместе с Фрэнком, все кинулись к ней,восторженно ее приветствовали, целовали, пожимали руку, говорили, что им нехватало ее и они больше не отпустят ее в Тару. Молодые люди галантно забыли,как она в свое время изо всех сил старалась разбить им сердце, а девушки — какона из кожи лезла вон, чтобы отбить у них ухажеров. Даже миссис Мерриуэзер,миссис Уайтинг, миссис Мид и прочие матроны, которые были так холодны к ней впоследние дни войны, забыли про ее взбалмошность и свое неодобрение и сейчаспомнили лишь о том, что и она пострадала вместе со всеми, когда Юг потерпелпоражение, а кроме того, что она — племянница Питти и вдова Чарльза. Они теплорасцеловались с ней, со слезами на глазах помянули ее покойную матушку и долгорасспрашивали об отце и сестрах. Все справлялись про Мелани и про Эшли — почемуже они-то не приехали с ней в Атланту?

Несмотря на радость от такого приема, Скарлетт было немногоне по себе, хоть она и старалась это скрыть; а не по себе ей было от того, вкаком виде находилось ее бархатное платье. Оно было все еще влажным до колеи игрязным у подола, несмотря на отчаянные усилия Мамушки и кухарки, которые и надпаром-то его держали, и щеткой для волос чистили, и отчаянно махали им передогнем. Скарлетт боялась, что кто-нибудь заметит, в каком оно жалком состоянии,и поймет, что это ее единственное приличное платье. Немного успокаивало ее то,что многие другие гостьи одеты были куда хуже. Платья на них были такие старые,хотя и тщательно заплатанные и наглаженные. На ней же платье было новое, беззаплат — ну, чуточку влажное, подумаешь, — собственно, единственное новоеплатье на балу, если не считать белого атласного подвенечного платья Фэнни.

Вспомнив, что говорила тетя Питти о финансовом положенииЭлсингов, Скарлетт подивилась, откуда они сумели взять денег на такое платье,на все эти напитки и украшения, да еще и на музыкантов. Должно быть, влетело имэто в копеечку. Наверно, заняли, а может, клан Элсингов сложился, чтобыустроить Фэнни роскошную свадьбу Такая свадьба в тяжелые времена выглядела неменьшим расточительством, чем надгробия молодым Тарлтонам, и Скарлеттпоказалось это столь же странным и раздражающим, как и тогда, когда она стоялана кладбище у могил своих бывших ухажеров. Дни, когда можно было, не считая,швыряться деньгами, отошли в прошлое. Почему же эти люди продолжают поступатькак в былое время, хотя былые времена прошли?

Она постаралась выкинуть из головы эти раздражавшие еемысли. В конце концов, не ее это деньги и нечего портить себе удовольствие отвечера и кипятиться из-за человеческой глупости.

Оказалось, что она хорошо знает жениха — Томми Уэлберна изСпарты, которого она выхаживала в 1863 году, когда его ранило в плечо. В товремя это был красивый молодой парень шести фунтов росту, променявшиймедицинский колледж на кавалерию. Сейчас же он казался маленьким старичком —так согнула его полученная в бедро рана. Передвигался он с большим трудом и«враскорячку», что, по мнению тети Питти, выглядело непристойно. Но внешнийвид, казалось, не волновал его, или, вернее, он над этим не задумывался идержался как человек, который ни у кого не просит снисхождения. Он окончательнозабросил медицину и стал подрядчиком — нанял ирландцев и строил новый отель.Скарлетт подивилась про себя, как это он в его состоянии управляется со стольтяжелыми обязанностями, но расспрашивать не стала — лишь криво усмехнулась иподумала, что нужда и не такое заставит делать.