Плененная горцем - Джулианна Маклин Страница 29

Он наблюдал за ней, откровенно забавляясь, его глаза сверкали. Амелия ощутила уже знакомый жар волнения, рассыпавшийся по коже и обжигающий ее. Его взгляд волновал и притягивал.

— Ты не возражаешь, если я окунусь в ту воду, из которой ты только что выбралась? — спросил он и, не дожидаясь ответа, начал разматывать свой плед. — Я уверен, что ты оценишь это чуть позже, когда мы вместе взгромоздимся на Тернера. И тебе наверняка понравится, если я соскоблю свою бороду и не буду царапать твою нежную кожу, прижимаясь к тебе сзади.

«Ну почему он все время меня дразнит?» — подумала она, чувствуя, как от его намеков учащенно бьется ее сердце.

Она изо всех сил старалась говорить безразличным тоном, одновременно пытаясь боком протиснуться мимо него. Нечаянно коснувшись грудью его мощной груди, она ощутила, как ее сердце пытается, сломав ребра, вырваться наружу. Амелия отчаянно старалась овладеть собой, чтобы не допустить на щеках предательского румянца. «Лучше умереть, чем позволить ему увидеть, что он со мной делает», — думала она.

— Буду премного благодарна, потому что от тебя разит потом.

Он усмехнулся и ответил своим низким чувственным голосом:

— Я был во дворе. Гоняли с ребятами мяч.

— Чудесный способ провести время.

— Существуют способы получше.

Он попятился. Занавеска опустилась за ним, легко заколыхавшись в воздухе. Спустя секунду Амелия осознала, что продолжает бесцельно стоять посреди комнаты, глядя на штору. Она тяжело дышала, возбуждение пульсировало во всем ее теле. Ей казалось, что оно сделано из мастики и горцу достаточно прикоснуться к ней, чтобы оно размягчилось и изогнулось для него.

Девушка услышала плеск воды в лохани и поняла, что он погрузился в воду, обнаженный, как и несколько минут назад она. Мысли о его наготе и воде, в которой только что купалась сама и которая теперь ласкала его мощные гладкие мышцы, окончательно ее смутили.

Амелия отошла от шторы и огляделась, пытаясь найти себе какое-нибудь занятие и отвлечься. Но это был не ее дом, хотя, даже если бы он и принадлежал ей, она все равно не имела бы ни малейшего представления о том, что необходимо делать. Она была дочерью аристократа, и всю домашнюю работу всегда выполняли слуги.

Желая унять беспокойство и тревогу, Амелия подошла к двери и отворила ее. Солнце ударило ей в лицо, заставив поднять руку, чтобы защититься от яркого и горячего света. Она наблюдала за мальчишками, которые гоняли по двору мяч, как вдруг прямо перед ней возникло обветренное лицо Гавина.

— Что ты задумала, девушка?

Амелия чуть не подпрыгнула от неожиданности.

— Гавин! Это обязательно — так меня пугать?

— Дункан велел мне охранять дверь, — ответил горец. — Так что я всего лишь выполняю приказ.

— Понятно, — с глубоким вздохом ответила она. — Я не пытаюсь сбежать. Мне просто нечего делать, и я решила взглянуть, что делают все остальные.

— Мы играем в мяч, девушка. И я и не думал, что тебе хочется сбежать. Я смотрю, как бы не появились англичане. Вдруг кому-то из этих головорезов в красных мундирах вздумается выкрасть тебя обратно. Я уверен, что незачем напоминать тебе о солдатах возле озера.

Амелия откашлялась.

— Спасибо. Я благодарна тебе за заботу.

Он учтиво кивнул.

— Ты не знаешь, какие у Дункана на сегодня планы? — спросила она, пытаясь поддержать разговор. — Мы проведем здесь еще одну ночь?

— Нет, девушка, мы очень скоро отсюда уедем и направимся на юг, к Монкриффу. До замка два дня пути.

— Мы едем в Монкрифф? — сердце замерло у Амелии в груди при мысли о том, что они поедут на юг, к маленькому островку цивилизации посреди этой чужой дикой страны.

Это была хорошая новость. Возможно, Дункан освободит ее, передав графу… если он вообще намерен оставить ее в живых. Впрочем, она уже пришла к выводу, что именно таковы его намерения. Во всяком случае, он сам ей это пообещал минувшей ночью. Сегодня утром он, похоже, совершенно искренне благодарил ее за то, что она спасла ему жизнь. А вдруг ее благополучие уже стало для него делом чести?

Но затем она вспомнила его главную цель, которая не имела ничего общего с ее безопасностью, и ощутила неуверенность и тревогу. Несомненно, его влекло к ней, ему, несомненно, нравилось с ней флиртовать, но он продолжал охоту на Ричарда, и когда они прибудут в Монкрифф, тому, возможно, придется отстаивать свою жизнь и честь в кровавом сражении с жаждущими мести горцами.

— Спасибо, Гавин, — сказала она, прежде чем удалиться в дом и закрыть за собой дверь.

Внутри было тихо. Даже чересчур тихо. Не было слышно ни плеска воды, ни скрипа щетины под бритвой, что заставило ее задаться вопросом, не заснул ли Дункан в ванне.

— Да, девушка, это действительно так, — произнес он из задней комнаты, перебив ее мысли звуками своего низкого и дразняще чувственного голоса. — Сегодня мы отправляемся на юг, к Монкриффу. Я не сомневаюсь, что тебя это чрезвычайно радует.

— Ну конечно, — откликнулась она, стараясь говорить как можно непринужденнее. — Хотя теперь, после теплой ванны, это интересует меня значительно меньше, — небрежно добавила она. — Мои силы полностью восстановлены, и я готова бросить вызов миру.

— Так же как и я, — отозвался он, расплескивая воду. — Должен признаться, что наслаждение, которое я испытываю, лежа в этой теплой воде, где меня окутывает аромат твоего нежного обнаженного тела, полностью исцелило мою головную боль.

Она подошла к занавеске, прислушиваясь.

— Так что будь начеку, девушка. Опасность, угрожающая тебе, велика, как никогда.

Ее сердце снова заколотилось, и она почувствовала злость на горца за то, что ему удается приводить ее в такое смятение. К тому же он делал это явно преднамеренно. В этом не было никаких сомнений.

— А знаешь, — продолжал он, — не могу не задаваться вопросом, о чем я только думал там, в форте, когда сорвал с тебя рубашку и так поспешно швырнул тебе юбку, приказав одеваться. Я упустил момент, не уделив тебе должного внимания.

Прижавшись ухом к занавеске и прилагая все усилия к тому, чтобы ее голос не дрожал и звучал ровно, она ответила:

— Я уверяю тебя, Дункан, что твои ухаживания не встретили бы с моей стороны благосклонности. Так что не стоит себя казнить. Ты ничего не упустил. Можешь быть в этом уверен.

Ответом ей был плеск воды. Вдруг дверь в домик распахнулась, и в комнату вошла Бет с корзинкой яиц в руках. При виде Амелии она остановилась как вкопанная. Подняв брови, женщина кивнула в сторону занавески, как будто сообщая, что совершенно точно знает, чем она занимается, и понимает — да, Дункан являет собой превосходный образчик мужской породы, и нет ничего противоестественного в том, что Амелии хочется взглянуть на него, пока он принимает ванну. Любая женщина на ее месте поступила бы точно так же.