Утренняя песня - Кимберли Кейтс Страница 29

Он с отвращением вспомнил, как унизил ее сегодня, уподобившись отцу ее ребенка, этого негодяя.

Как бы отчаянно ни желал он Ханну, он скорее отрежет себе руку, чем обидит ее. Она и так слишком много страдала. Осталась одна с внебрачным ребенком. Теперь ни один мужчина не возьмет ее замуж.

Пятно, которое невозможно стереть. Ей пришлось бы довольствоваться положением любовницы, пожелай она отдаться какому-нибудь мужчине.

Остен закрыл глаза, представив себе Ханну такой, какой она была шесть лет назад, – не кокетка с веером в руках, а скромная, целомудренная. Она все же отдалась кому-то, жестокому и грубому, или ее принудили к этому. Остен сжал кулаки. Теперь она лишена возможности иметь семью, любящего мужа, рожать детей.

Сам Остен смотрел на супружество как на необходимость, своего рода сделку, чтобы произвести на свет наследника. И ничего хорошего от женитьбы не ждал. Скорее, боялся ее.

Но Ханна пробудила в нем целую бурю чувств.

Она заслуживает настоящей любви. Умного, смелого, честного спутника жизни. Полную противоположность Остену Данте.

Он подошел к роялю и взял подсвечник. Данте крался по дому, который был таким пустынным всего неделю назад, и вспоминал смех Пипа, когда тот прижимал к себе щенка.

Сердце бешено забилось, так же, как тогда, когда он увидел Ханну в ночной рубашке, с глазами нежными и такими печальными. Она чувствовала себя виноватой. Неужели из-за бриллиантовой булавки? Или за этим стояло что-то еще? Даже после того, как он сказал, что она может оставить безделушку себе, лицо ее не просветлело.

Ему так отчаянно хотелось излечить ее. Но такой способностью он не обладал. Прочитав ему письма от родных, Ханна в гневе сказала, что он не может помочь даже самому себе.

Он выскользнул из комнаты и поднялся по ступенькам, в который уже раз надеясь уснуть, но сон не шел к нему.

Добравшись до двери Ханны, он остановился и услышал тихий шорох. Ханна еще не легла. Видимо, была расстроена, так же как и он.

Стирала вкус его губ со своих? Томилась желанием, вспыхнувшим в ней, когда они прильнули друг к другу?

Не важно, насколько сильно он ее хочет, он никогда не причинит ей вреда, как тот мерзавец. Просто хочет ей помочь.

Только бы она снова не собралась бежать. Этого Остен боялся больше всего. Потерять ее навсегда? Такого Остен просто не вынесет.

Если бы только она доверилась ему...

Но с какой стати? Еще час назад она не сомневалась, что он способен выбросить их с Пипом на улицу и оставить умирать с голоду из-за того, что она осмелилась выказать ему неповиновение.

Если бы она раскрыла ему свою тайну! Он защитил бы ее, но как этого добиться? Быть может, когда-нибудь она и решится на это, но будет уже слишком поздно.

И тут Данте осенило. За последний год скопилось большое количество незаконченных дел. Он давным-давно не посещал своего лондонского стряпчего. Поехав туда, он мог бы навести справки и найти кого-нибудь, кто мог бы дать нужные сведения.

Нанять соглядатая, чтобы раскрыть тайну Ханны? Сорвать покров с ее прошлого? Он никогда не был особенно щепетильным.

Но эта мысль вызывала у него отвращение!

Это будет предательством по отношению к Ханне. И все же... он хочет всего лишь защитить ее. Именно поэтому он ощутил жгучее желание узнать о ней все. Или существовала другая причина, нечто скрытое, нечто, что он был даже не в состоянии выразить словами?

Прочь сомнения.

Результат будет один и тот же. Что бы им ни двигало.

Она будет здесь в безопасности. Он клянется. Какой бы страшной ни была ее тайна. Чего бы это ему ни стоило.

Но простит ли его Ханна когда-нибудь?

В тот день, когда он приехал в Буд-Холл, обнаружив, что жена мертва, а сына похитили, Мейсон Буд поклялся, что Ханна Грей не спрячется от него даже в бездне ада. Она дорого заплатит за то, что сделала.

Он сдерет с нее кожу и подвергнет тем же пыткам, которым из-за нее подвергался последние шесть лет. Из-за этой суки он потерял любовь жены. Она всегда стояла между ним и Элизабет...

Ненависть кипела в жилах Мейсона Буда, словно яд, когда он направлял лошадь через холмы Уиклоу, его золотые волосы с проседью развевались на ветру, а зеленые глаза были холодны, словно бутылочное стекло.

Ханна поступила подло, когда пыталась за час до свадьбы отговорить Элизабет выходить за него. Церковь была полна гостей, приглашенных на свадебное торжество. Этого он ей никогда не простит.

После свадьбы Мейсон запретил жене общаться с сестрой и пускать ее на порог Буд-Холла.

Но даже на расстоянии Ханна Грей пагубно влияла на его жену, и милая, нежная, уступчивая Элизабет начала выказывать неповиновение. Разумеется, не оставалось ничего другого, как отстегать ее плетью.

Горе бурлило у него внутри, горячее и колючее. Да, в смерти Элизабет повинна Ханна. Но ей и этого было мало, и она решила украсть его сына.

Хуже всего то, что не известно местонахождение наследника. И пол-Ирландии знало, что Пип пропал.

Красная пелена ярости застилала Мейсону глаза.

Ханна сделала из него дурака. И грозилась пойти дальше – разгласить его самую мрачную тайну. Она оставила его беспомощным, когда он носился по стране. Каждая дорога, которую ему удавалось отследить, вела в никуда. Каждое усилие, которое он предпринимал, было тщетным, будто он пытался поймать ветер.

Но теперь появился шанс, что игра закончится в его пользу.

Записка, которую Мейсон нашел у себя на письменном столе в Буд-Холле месяц назад, казалось, жгла карман его жилета и сжигала его жизнь. «Если вы посмеете последовать за нами, я расскажу все, что мне известно. Я разоблачу вас...»

Интересно, понимала ли Ханна, что этой запиской подписала себе смертный приговор? А ведь она далеко не дура. Не сделала ли она все возможное, чтобы он искал ее до тех пор, пока ее изящная шейка не будет находиться у него в руках, а его пальцы не выжмут из нее жизнь?

И все же эта мечта с каждым днем казалась все менее и менее осуществимой, пока шесть часов назад в Буд-Холле не появился слуга.

Мейсон гнал лошадь через рощи, не отводя взгляда от серого каменного дома на вершине холма. Этот дом был такой же несуразный и невзрачный, как и сама Ханна.

В этом доме он ухаживал за Элизабет и впервые возненавидел Ханну за то, что она во все вмешивалась. Эта женщина оставила след.

«Дорогой Мейсон, приезжай поскорее в Дав-Коттедж. Некий медник, пользующийся дурной репутацией, утверждающий, что помогал Ханне выкрасть Пипа, все еще находится в кухне. Мы делаем все, что в наших силах, чтобы удержать его до твоего приезда. Молю Бога, чтобы он помог тебе найти сына».