Найди свою половинку - Сибилла Чейн Страница 29

Будучи адвокатом, Джулиан всегда руководствовался доводами разума, даже когда женился на Николь, которую всей душой любил. Решение вступить в брак с Николь казалось ему совершенно естественным, закономерным. Женитьба же на Присцилле была недоразумением, случайностью, чьей-то ошибкой или злой шуткой судьбы.

Но Присцилла очаровала его. Она разбудила в его душе бурю эмоций. Джулиан был одержим ею. Он никогда прежде не испытывал ничего подобного. Все его помыслы, вся его жизнь сводились к желанию быть рядом с Присциллой.

Джулиан взял поднос с кофейником, чашками и бутербродами и направился в гостиную. Присцилла уже ждала его, и, судя по выражению ее лица, она явилась сюда не с мирными намерениями. Даже в ее позе читался вызов. Джулиан не был готов к решительному поединку, поэтому он поставил поднос на столик у дивана, на котором сидела Присцилла, и сам сел на другом конце дивана.

В комнате стояла напряженная тишина. Первым не выдержал Джулиан.

— Ты нашла что-нибудь полезное для себя в дневнике?

— Где мои очки? — процедила сквозь зубы Присцилла.

Достав очки из кармана, Джулиан молча протянул их Присцилле. Это была ее маленькая победа, и на мгновение ее лицо озарилось радостью. Однако Присцилла тут же взяла себя в руки.

— Я не нашла ничего, что могло бы облегчить мне поиски родственников, — промолвила она, — но дневник натолкнул меня на одну хорошую мысль.

Присцилла сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Как всегда, в присутствии Джулиана она испытывала волнение. Ей казалось, что Джулиан видит ее насквозь.

— В то время, когда Дельфиния вела этот дневник, она была хозяйкой пансиона в Эстервилле. У нее не было детей. В записях упоминается лишь брат Дельфинии, Кевин Хенвуд, у которого был сын Дэвид, родившийся в начале этого века. На этом дневник обрывается, — ровным бесцветным голосом сообщила Присцилла.

— Во всяком случае, это можно считать началом поисков, точкой отсчета. Найдя потомков Дэвида Хенвуда, ты, возможно, что-нибудь узнаешь о своих родственниках, — сказал Джулиан и, залпом допив остывший кофе, протянул Присцилле тарелку с бутербродами.

Он опять пытается навязать мне свою волю! — возмутилась Присцилла. Я не просила его готовить для меня бутерброды!

— Ты не смеешь насильно кормить меня! — прошипела она.

Джулиан бросил на Присциллу насмешливый взгляд. У нее явно сдают нервы.

— Я и не собираюсь кормить тебя насильно.

— Ну и не приставай ко мне со своими бутербродами! Если захочу, я сама приготовлю себе что-нибудь поесть, — сказала Присцилла, чеканя каждое слово.

— Ты уверена?

— Конечно, уверена. Я не ребенок!

— Жаль, но из-за своего упрямства ты можешь многого лишиться в этой жизни, — со вздохом заметил Джулиан.

Загипнотизированная взглядом его серых пронзительных глаз, Присцилла не могла вымолвить ни слова. Видя, что она в смятении, Джулиан подсел поближе и поднес бутерброд к ее рту. Ее губы, словно клюв птенца, раскрылись, и Присцилла машинально откусила от бутерброда.

И только когда кусок едва не застрял в ее горле, она пришла в себя. Как он смеет! Кормить ее с рук! Возмущению Присциллы не было предела. Увидев озорные искорки в глазах Джулиана, она решила, что ей пора встать и уйти из гостиной.

Но она, как всегда, слишком поздно спохватилась. Как будто прочитав ее мысли, Джулиан сел вплотную к ней и обнял за талию.

— В чем дело? Ты испугалась?

— Я ничего не боюсь! — воскликнула Присцилла, чувствуя, что у нее сейчас начнется истерика.

— В таком случае, докажи это.

В голосе Джулиана звучал вызов, и Присцилла приняла его. Вскинув голову, она посмотрела ему прямо в глаза, ожидая, что еще он потребует от нее.

— Посиди со мной, Присцилла. Расскажи о поисках матери и позволь мне помочь тебе найти ее.

Может ли она впустить его в свою жизнь? Джулиан заметил, что Присцилла колеблется. Ей было непросто принять решение. На мгновение черты ее лица исказились, отражая происходящую в ее душе борьбу. Джулиан положил руку на запястье Присциллы, давая понять, что она не одна, что он рядом с ней и в любую минуту готов прийти ей на помощь.

Он хотел, чтобы Присцилла позволила ему помочь ей. Но Присцилла успела взять себя в руки и теперь холодно смотрела на него.

— Я рассказала о своей матери все, что знала. Она оставила меня в клинике сразу же после моего рождения. Мне известно лишь, как ее зовут. Почему-то я вбила себе в голову, что должна найти ее. Однако пока мои поиски не дали никаких результатов. Во всей этой истории нет ничего сенсационного. Если я не найду свою мать, ничего страшного не произойдет. Во всяком случае я от этого не умру. Я буду жить без нее, как жила прежде.

Джулиан, затаив дыхание, смотрел на Присциллу. Впервые с тех пор, как они вступили в так называемый брак, эта хрупкая ранимая женщина делилась с ним своими сокровенными переживаниями. Джулиан утвердился в предположении, что ей нужен человек, который заботился бы о ней. Может быть, ему следует стать этим человеком? Этот вопрос прочно зацепился в его мозгу, но Джулиан не готов был еще ответить на него.

Женитьба по любви не входила в его планы. И во всяком случае он не ожидал, что влюбится в Присциллу Хенвуд, в женщину, которая не соответствовала его представлениям об идеальной подруге жизни. Нет, то, что он испытывает к Присцилле, не может быть любовью. Это скорее можно назвать сильным влечением, вожделением, похотью… Как угодно, но только не любовью.

— Я хочу помочь тебе, — повторил Джулиан. — Вдвоем мы скорее добьемся успеха.

— Но мне не нужна помощь, — возразила Присцилла.

Джулиан решил не отступать.

— Нет, нужна, — стоял он на своем.

— Нет, не нужна!

— Ты ведешь себя, как упрямый ребенок.

— Я давно уже не ребенок и меня никто еще не обвинял в упрямстве!

— Да, ты права, ты уже не ребенок, — согласился Джулиан, чем несказанно удивил Присциллу, настроившуюся на спор до хрипоты.

В следующее мгновение он удивил ее еще больше, когда неожиданно наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

— Но я вовсе не упрямая, признай это! — потребовала Присцилла, едва он отстранился.

— Ну, если ты не упрямая, то разреши мне помогать тебе в поисках матери.

Джулиан загнал ее в угол, и Присцилле оставалось лишь одно — сдаться.

— Ты неисправим, — проронила она, качая головой.

— Что поделаешь? Таким уж я уродился, — со вздохом сказал Джулиан и, не удержавшись, поцеловал ее в порозовевшую от смущения щеку.

Потом его губы коснулись ее виска, лба, шеи. Лучше бы он этого не делал — с каждым поцелуем возбуждение Джулиана нарастало.