Брачный марафон - Татьяна Веденская Страница 3

– Ну и? – начала раздражаться Римка.

– А Олег Петрович всячески поощрял во мне эту уверенность. Стал последние полгода чаще приезжать и ночевать со мной. Дарил цветы, подарки, был невероятно ласков.

– Не реви. Что случилось? Он тебя бросил?

– Нет, – еще горше залилась я. В самом деле, если бы он меня бросил, это было бы даже легче, потому что не пришлось бы ничего решать, предпринимать. Все решилось бы само. Как я это не люблю, суетиться, что-то там менять. А ведь пришлось, заставили, как всегда.

– А что? – начала терять терпение Римма.

– На той неделе мне позвонила какая-то женщина. Незнакомая. Не представилась, ничего не сказала о себе. Только спросила, я ли Катя Баркова.

– Это что, его жена? – предположила Римма. – Так это естественно, что она сейчас будет бороться за него, ты должна была быть к этому готова. Разве ты согласилась бы на развод так легко?

– Это не жена была, – с досадой взмахнула рукой я. – Это была какая-то посторонняя девушка. Очень уверенный голос, зовут Лидия. Она спросила, живу ли я с Олегом Петровичем. Я сказала, что таки да, живу, но это не ее дело.

– А она?

– Она засмеялась и сказала, что ее звонок – это благо прежде всего для меня. Вот так.

– Это почему? – Римма была настолько заинтересована, что про свои прямые обязанности и думать забыла. Она сидела на столешнице моего стола, опершись массивной спиной на офисную стойку.

– Короче, она тоже живет с Олегом Петровичем, только не шесть лет, а полгода. И она заподозрила его в лицемерии.

– Почему?

– Что ты почемукаешь как попугай, – раздражилась я. – Потому что он никогда ее по имени не называл. Только рыбкой, зайкой или еще какой-нибудь зверюгой. Словно боялся имена перепутать. Она начала за ним наблюдать. Подслушивать разговоры.

– Вот скотина, – всплеснула руками Римма.

– Ага. А я зайчик из плейбоя. Как дура просидела с ним лучшие шесть лет жизни, – обиделась я. – В общем, таких, как я у него еще двое. Он снимает еще две квартиры. Для Лидии. И Ирины. Она совсем молоденькая.

– И все? – деланно пожала плечами подруга.

– Еще жена.

– Ах да, про нее я забыла. Так это он – мормон? – догадалась она.

– Я не знаю. Просто я предположила… Должно же быть этому какое-то объяснение!

– Неплохое ты нашла объяснение. И вообще, нормальные бабы идут и морду бьют, а не ищут объяснения, – возмутилась она.

– Я морду бить ходила. Мы в выходные встречались, – попыталась оправдаться я.

– Кто мы? – вытаращила глаза Римка.

– Я, Лидия, Ирина и его жена. И знаешь что!

– Что?!

– Он и с женой тоже прекрасно живет! У них, оказывается, действительно есть дочь, которой почти исполнилось шестнадцать.

– Хоть в чем-то не врал, – попыталась утешить меня Римма.

– Ага. И сын, которому всего год. И Ирина эта – беременная. А жене пофиг. Она сказала, что давно привыкла, что Олег Петрович полигамный мужчина и не ревнует. Тоже ведь мормонша проклятая. – Я рыдала. Не то слово драма, прожить шесть лет с мужчиной, который казался воплощением идеала, чтобы узнать, что он просто любит жить с разными женщинами.

– Что делать? Ты с ним говорила?

– Говорила, – уныло кивнула я. – Теперь даже жалею.

– Жалеешь? Он тебя обидел? – нахмурилась Римма.

– Эта Лидия предложила поймать его с поличным. Вчера мы засели у нее на квартире (кстати, моя лучше) в засаде. А он, когда нас увидел, так огорчился, что чуть не расплакался. И говорил, что любит нас всех. И был очень искренен, – нараспев прорыдала я, вспомнив его страдающее от неминуемой потери лицо. Наверное, в его возрасте трудно расставаться с любимыми женщинами. Даже если их – толпа.

– От скотство, – воскликнула Римма и оглянулась, видимо, прикидывая, кому первому рассказать столь достойную историю.

– И что он не понимает, что нас не устраивает. Деньги он на нас тратит, не жалеет. Со всеми проводит примерно поровну времени. Признает всех детей и всех любит.

– Ангел! – кивнула Таня Дронова, которая, оказывается, все слушала за стенкой тонкой офисной перегородки. Она высунула веснушчатый нос на миловидном двадцати пятилетнем лице, обрамленном рыжими волосами и с интересом посмотрела на меня. Не каждый день сидишь рядом с жертвой мормона.

– Не то слова. Просто пойди и поищи другого такого. А самое ужасное, что каждой из нас действительно было с ним хорошо! – всхлипнула я. – Я жила за ним шесть лет и ДЕЙСТВИТЕЛЬНО была вполне счастлива. А теперь получается, что мамочка была права с самого первого дня. Я полная идиотка, а он – недостойная сволочь. И уж то, что мама права, просто ужасно!

– Не реви, – скомандовала Римма. – Ты с ним уже поговорила?

– Ну да! Прямо там, как договаривались. Сначала Лидия, потом я. Встали и сказали, чтобы он не смел больше ни на секунду появляться в наших жизнях. Я потом только подумала, что может, не стоило.

– А он?

– Он сказал, что не против, если это нам действительно нужно. Для него сейчас эта беременная девочка Ирина – задача номер один. И жена. И счастья нам пожелал! – я затряслась в рыданиях. Уже давно я свое счастье связывала только с его седеющим благородным образом. Я, хоть и росла при живом отце, фактически воспринимала его как еще одного захребетника на шее матушки, потому что он был таким же несмышленым сосунком, как и мы с братом. По выходным он тихонько квасил с мужиками за домино. А в будни забивался к телевизору и весь вечер читал газеты. Поэтому Олег Петрович стал для меня всем – мужчиной, любовником, отцом, старшим товарищем. Ответом на все вопросы, возможностью в эти вопросы даже не вникать. А теперь, как по заказу, я заполучила в личное пользование душевную травму и целое ведро вопросов, требующих немедленного разрешения. Где мне жить? Через неделю надо платить за квартиру, а это, между прочим, шестьсот долларов, не хрен собачий. Вся моя зарплата составляет пятьсот, так что это вопрос сразу отнесся к зоне не решаемых. И главное – как сказать обо всем этом маме!!!!!!!

– Будешь маме говорить? – с сомнением спросила Таня. Из-за близкого расположения рабочих мест она полностью владела всей полнотой информации про мою жизнь, впрочем, как и я про ее. Я бы с закрытыми глазами сказала, кто Танька по гороскопу, какой характер у ее мужа и когда у нее в последний раз был пробой в средней чакре, но об этом не буду.

– Не знаю. Думаю, может пока подождать, – затряслась я.

– Чего? Чего ждать?! – возмутилась Римма. – Ты же понимаешь, что ничего не изменить.

– Ничего? – подняла я на нее влажные от слез глаза. Где-то на подкорке я все-таки надеялась, что Римма что-нибудь придумает. Имитировать беременность, опоить и тайно женить на себе, пригрозить, что украду ребенка и заставить… А если Римма говорит, что ничего не изменить, значит все, тупик.