Благословение - Даниэла Стил Страница 3

Диана с нежностью смотрела на родных, стоя рядом с отцом вэти незабываемые минуты, оставшиеся до ее свадьбы.

— Ты действительно прекрасно выглядишь, дорогая, —улыбаясь, повторил отец. Будучи мягким и добрым человеком, он всегда старалсяподдержать дочь, всегда гордился и радовался ее успехам.

Диана глубоко уважала родителей, никогда не досадовала наних, враждебности, которая возникает иногда между родителями и детьми, в ихсемье не было места, полное взаимопонимание и любовь царили с тех пор, как онасебя помнила. Правда, Гейл пережила-таки период, когда между ней и матерьювозникли серьезные разногласия. Гейл была старшей, и она часто говорила ородителях, что это она «перевоспитала их». Но Диана никогда не сомневалась втом, что отец с матерью всегда были людьми умными и рассудительными, и Самантасоглашалась с ней, даже когда ей пришлось изрядно понервничать, не зная, какродители отнесутся к ее браку с художником. Но в конце концов они полюбили еемужа и прониклись уважением к нему. У Сеймуса, правда, был довольно замкнутыйхарактер, но это не мешало их общению.

А в отношении Эндрю Дугласа у них вообще не было никакихпретензий. Они не сомневались, что Диана будет с ним счастлива.

— Волнуешься? — поинтересовался отец, когда онанервно прошлась по гостиной в ожидании минуты, когда подъедет машина. Этоожидание показалось ей вдруг бесконечно долгим, и ужасно захотелось, чтобы всебыло уже позади и они с Энди были бы уже в гостинице «Бель Эр» или в самолете,подлетающем к Парижу.

— Да, что-то в этом роде. — Диана беспомощноулыбнулась и стала вдруг похожа на маленькую девочку. Ее длинныерыжевато-каштановые волосы были уложены под фатой в тяжелый пучок, и отцупоказалось, что она выглядит умудренной опытом женщиной и в то же время совсемюной.

Их отношения с отцом всегда были очень доверительными, Диананикогда не скрывала от него своих чувств и в любой момент могла поделиться сним своими радостями или опасениями. То, что она чувствовала сейчас, труднобыло описать, молодую женщину тревожили вопросы, на которые никто не смог быдать ответа.

— Я все думаю, может ли теперь что-то измениться… ну,когда мы поженимся… в общем, ты понимаешь… мы ведь жили вместе, а сейчас… — онавздохнула и опять беспомощно улыбнулась, — теперь это уже похоже навзрослую жизнь, так ведь?

Она выглядела гораздо моложе своих двадцати семи лет, ноиногда чувствовала себя намного старше.

— Да, для тебя начинается взрослая жизнь.

Отец, улыбаясь, нежно коснулся губами ее лба. Это былвысокий, интеллигентного вида мужчина с копной седых волос ипронзительно-голубыми глазами. Он любил ее, когда она была еще малышкой,нравилась ему и та женщина, в которую она превратилась, и тот человек, закоторого она собиралась выйти замуж. Он не сомневался, что у них все будетотлично. Если судьба будет благосклонна к Диане и Эндрю, они, несомненно, будутсчастливы и многого добьются. А пока он от всей души желал, чтобы их свадебноепутешествие было удачным.

— Ты готова к этому. Ты прекрасно знаешь, что делаешь,а он очень хороший человек. Все будет хорошо, родная. А мы в любой моментпоможем тебе… и Энди. Я надеюсь, вы обознаете это.

— Да, конечно. — Глаза ее наполнились слезами, иона отвернулась.

Ей вдруг стало очень жаль расставаться с ним и с их домом,хотя они давно уже не жили вместе. Расстаться с отцом для нее было дажетяжелее, чем с матерью: мать всегда была чем-то занята, и сейчас, перед тем какехать в церковь, она суетилась вокруг дочери, постоянно поправляла Диане фату иследила, чтобы никто из ребятишек не наступил ей на платье. Стоя в гостиной сотцом, Диана не ощущала больше беспокойства, и только море чувств, главными изкоторых были любовь и надежда, бушевало в ее душе.

— Ну что, юная леди, пора. — Голос у отца былхрипловатый, полный нежности. — Мне кажется, нам надо поспешить.

Он улыбнулся и предложил дочери руку. Они с водителемпомогли ей устроиться на сиденье, иначе бы она запуталась в своем длинномплатье и фате, тем более что руки у нее были заняты огромным букетом белых роз.Их запах немедленно заполнил салон, у нее закружилась голова — не то от ихаромата, не то от счастья. Она увидела детей, которые бежали к ним, показывалина нее пальцами и кричали:

«Смотрите!.. Смотрите!.. Невеста!»

Было приятно сознавать, что невеста — это она, и чувствоватьсебя центром внимания. Диана, не зная, как успокоиться, беспрестанно поправлялафату, одергивала корсаж и в сотый раз расправляла бесчисленные кружевные оборкисвоего, может быть, немного старомодного, в викторианском стиле платья.

После свадебной церемонии предстоял торжественный ужин вОукмонтском загородном клубе, на который было приглашено человек триста.Пригласили многих: ее бывших одноклассников, друзей ее родителей, дальнихродственников, коллег по работе и знакомых, среди которых должен был бытьблизкий друг Эндрю Уильям Беннингтон. Не забыли они пригласить и несколькихзнаменитостей, с которыми Эндрю заключал контракты. Ну и, конечно, егородителей и трех братьев. Ник из Шотландии переехал в Лондон к новому месту работы;а Грег и Алекс, близнецы, учились в Гарварде в школе бизнеса. Все братьяоткликнулись на приглашение. Двойняшки были на шесть лет младше Энди, ему былотридцать два, и брат всю жизнь был для них кумиром. Диана сразу же пришлась импо душе, ей они тоже понравились, и невеста, заглядывая вперед, прикидывала,что было бы неплохо пригласить их в гости на каникулах, а может, даже взять ссобой в Калифорнию. Но в отличие от Энди остальные Дугласы предпочиталивосточные штаты, и Грег с Алексом мечтали получить работу в Нью-Йорке илиБостоне, а может, даже в Лондоне, как Ник.

— Мы, конечно, не можем производить такое неотразимоевпечатление на знаменитостей, как наш брат, — добродушно поддразнивал НикЭнди накануне свадебного обеда. Но было ясно, что они действительно гордятсясвоим старшим братом, восхищаются его успехами и выбором невесты.

Из церкви донеслась торжественная органная музыка. Дианавзяла отца под руку и почувствовала, как дрожь волнения пробежала по ее телу.Она заглянула ему в глаза, такие же голубые и пронзительные, как у нее самой.Когда они стали подниматься по лестнице, Диана сжала руку отца и прошептала:

— Вот мы и пришли, папочка!

Все будет хорошо, вот увидишь, все будет прекрасно. —Он говорил это, когда ей предстояло первый раз выйти на сцену в школьномспектакле, и тогда, когда она упала с велосипеда и сломала руку в девять лет; ион повез ее в больницу и по дороге рассказывал глупые истории, заставляя еесмеяться, а потом, когда накладывали гипс, крепко прижимал к себе. — Яуверен, что ты будешь прекрасной женой, — произнес он, стоя перед дверью,ожидая знака одного из шаферов.

— Я люблю тебя, папочка, — взволнованно шепнулаона.

— Я тоже люблю тебя, Диана. — Отец наклонился ипоцеловал ее через фату.