Девушка с голубкой - Индия Грэй Страница 3

— Прости, что опоздал. Не мог выбраться раньше.

— Для меня это не проблема, но армия твоих обожательниц начала терять терпение. Я устал отвечать на вопрос, где ты мог застрять.

— По официальной версии — на вечеринке в Сан‑Тропе.

— Горячая, должно быть, была вечеринка. — Том заговорщицки ухмыльнулся. — На твоем месте я застегнул бы рубашку как полагается. Ты же не хочешь, чтобы дамы перевозбудились и устроили дебош?

Тристан скорчил гримасу. Когда он торопливо переодевался на небольшом аэродроме неподалеку, в глазах двоилось от усталости. Не самые идеальные условия для подготовки к светскому событию года. Звуки бодрой музыки в прохладном воздухе напомнили, что впереди его ждет еще одна бессонная ночь.

— С официальной версией разобрались, — сказал Том. — А где ты был на самом деле?

— Казакизмир, — бесстрастно отозвался Тристан, застегивая на ходу рубашку.

— Я надеялся, что ты этого не скажешь. — Том поморщился. — Новости оттуда почти не доходят, но, насколько я понял, дело плохо?

Название небольшой провинции в Восточной Европе давно стало синонимом жестокости и отчаяния. Десять лет там шла война, причин которой никто не помнил. Военные и наркобароны с кровью рвали друг у друга власть, безжалостно расправляясь с теми, кто пытался положить конец произволу или хотя бы протестовать. Недавно в прессе появилось сообщение, что в ходе одной из таких разборок целую деревню стерли с лица земли.

— Можно сказать и так. — Тристан усилием воли загнал поглубже кошмарные видения. — Один из наших водителей потерял семью. Убили всех, кроме его беременной сестры. — Углы его рта горько изогнулись. — Похоже, военным не терпелось испытать новенькое оружие, которое они купили на деньги банка Ромеро.

Задержавшись у входа в шатер, Том положил ладонь на руку друга:

— Как ты?

— Отлично. Ты знаешь, я не увлекаюсь благотворительностью. Езжу туда из практических соображений, хочу немного подравнять шансы.

Тристан говорил, не глядя на Тома. Его взгляд был устремлен вдаль, на озеро в сумеречных тенях и башню в саване тумана. На волевом лице играли желваки.

— Я могу что‑то сделать? — спросил Том тихо.

Тристан сверкнул короткой язвительной улыбкой, входя во влажную, пропитанную алкогольными парами полутьму шатра:

— Меня уже давно никто не видел в свете, так что я собираюсь кинуть репортерам хорошенькую косточку. Если в прессу просочится хоть слово о том, где я был и что делал на самом деле, служба безопасности сойдет с ума.

Улыбка Тома не выдавала его истинных эмоций, пока они протискивались к барной стойке, приветствуя гостей.

— Это легко организовать, — прошептал он. — У меня здесь есть несколько ручных репортеров светской хроники. Они, конечно, стоят на эволюционной лестнице выше папарацци, но моментально опустятся до бульварщины, если ты публично приударишь за какой‑нибудь более или менее известной куколкой.

Взяв со стойки два стакана, Том протянул один Тристану:

— Будь здоров, старина. Так кто станет твоей счастливой избранницей?

— Лили.

Тристан опрокинул стопку, алкоголь приятно обжег горло. Открытое лицо Тома выразило неодобрение, которое его друг предвидел.

— Нет. Ни за что. Очень плохая идея.

— Почему нет? Она более‑менее известна.

И очень красива, этого нельзя было отрицать. Ее красота встряхнула даже усталого и измученного Тристана, чему он несказанно удивился.

— Если ты ранишь чувства лучшей подруги Скарлет — а ты их непременно ранишь, давай смотреть правде в глаза, — ты нанесешь урон и моей личной жизни.

— Кто вообще говорит о чувствах? — Тристан взял со стойки еще одну стопку. — Она — модель, Том. Крепкий орешек, к тому же, как я успел заметить, слегка не от мира сего. На прощание подарю ей дорогую блестяшку, плюс она получит тонны бесплатной рекламы.

— Мне кажется, Лили не такая.

— Ты слишком добр, друг. Они все такие.

Сумерки принесли с собой новое очарование. Китайские фонарики освещали деревья таинственным, бледным светом, а россыпь бриллиантовых звезд на бордовом покрывале неба выглядела так, словно ее поместили туда специально для того, чтобы доставить удовольствие гостям праздника.

Чуть раньше, когда официанты разносили зеленые коктейли со вкусом дыни и шампанского, из‑под деревьев вокруг лужайки появились одетые лесными нимфами девушки в масках верхом на белых лошадях, ко лбам которых были прикреплены изящные витые рога. Под мистические завывания струнного оркестра наездницы заставляли лошадей танцевать, делать свечки и пируэты. Один раз Лили поймала сквозь кружение танцующих единорогов взгляд Тристана, который стоял на противоположном от нее краю лужайки, обнимая за плечи молодую голливудскую звездочку в костюме Покахонтас. Электрическая волна пробежала по телу девушки.

Когда Лили взглянула в том направлении еще раз, Тристана там уже не было.

Лили почти не притронулась к коктейлю. Она чувствовала себя усталой и размякшей, но не спокойной — внутри настойчиво пульсировали вожделение и нетерпение, которые только усиливались под воздействием алкоголя. Конное шоу закончилось, единороги растворились в сгустившейся за деревьями тьме. Лили обернулась, ища глазами Скарлет, но внимание подруги было поглощено Томом. Он держал возлюбленную за талию в кольце рук и, пока Лили смотрела на них, притянул к себе, чтобы прошептать ей что‑то на ушко.

Внезапно охваченная душевной болью и тревогой, Лили отвернулась.

Они со Скарлет были единой командой так долго, начиная со школы в Брайтоне, где их обеих дразнили за высокий рост и худобу. В один прекрасный день владелица модельного агентства Мэгги Мэйсон заметила девушек в магазине и пригласила обеих в Лондон на кастинг. Лили была настроена поступать в университет — если бы не Скарлет, она не взяла бы карточку Мэгги. Но тем не менее девушки вдвоем вошли в мир модной индустрии — две части одного целого, такие разные, но всегда вместе.

Именно поэтому, убеждала себя Лили, она так рада за подругу, которая влюбилась в достойного человека. В кругах, где они вращались, было так много неподходящих мужчин, которые могли бы вскружить Скарлет голову…

Тристан Ромеро де Лосада Монтальво, например.

Нежное скрипичное соло разносилось над пологими холмами и полями, укутанными в туман. На лужайке появилась еще одна лошадь, нарядную сбрую украшала пара фантастических крыльев. Пробежавший по толпе гостей шепот восторга сменился вскриками радостного удивления, когда всадница открыла притороченную к седлу корзинку.

Словно белое облако, мягко шурша крыльями, стайка голубок взмыла в фиолетовое небо. На мгновение они зависли в воздухе, словно не зная, что делать с неожиданной свободой. Краем глаза Лили уловила движение в толпе и повернула голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как мужчина в костюме Робин Гуда поднял лук и выстрелил.