Принц в розовом пальто - Алена Нефедова Страница 3

Но я точно так же совершенно точно знаю, что наша ровная, освещаемая уютным светом детской дружбы любовь совершенно не похожа на тот пылающий ураган, в котором его закрутила любовь к рыжеволосой, яркой, что то пламя, Ольге. Я как-то видела ролик о прошедшем где-то в Штатах огненном смерче. Так вот в глазах Данила мне виделись отблески именно такого сметающего все на своем пути полыхающего торнадо. Его не остановить. Не потушить. Ему невозможно ничего противопоставить.

Вот я и не пыталась.

Я сожалела лишь об одном — о том, что за время брака, несмотря на то, что мы старались и оба этого хотели, у нас так и не получилось забеременеть. И да, я понимаю, что наличие ребенка все только усложнило бы в жизни и моей, и Данила, и его нынешней семьи. Но эгоистично до самого последнего дня надеялась на какое-то чудо или волшебство. Которого так и не случилось.

И мне теперь так одиноко, что хоть волком вой.

За этими невеселыми мыслями я и не замечаю, что честно протопала оба своих катета и уже стою у подъезда Гавриловны.

— Алё, Лизок, ты? — громко вопрошает меня домофон голосом Анфисы на фоне оглушительного заливистого лая. — Чего ты орешь, Ваше Высочество? Пришла она, пришла. Сейчас уже поднимется твоя Лиза, идет. Заходи, детка.

Дверь пиликает открывшимся замком, и я вхожу в старую парадную.

Да-да, такие вот огромные, больше похожие на холл старинного дворца парадные есть не только в Петербурге, что б вы знали. У нас в городе, хоть и построенные в двадцатом веке, но есть несколько домов, которые по красоте своей мало уступают знаменитым строениям Северной Пальмиры. Эти дома до сих пор считаются элитным жильем, и это совсем не мудрено. Высоченные потолки, огромные комнаты по тридцать и более метров, тенистые, засаженные каштанами и платанами дворы с уютными лавочками, соседствующие с вполне современными детскими площадками, огороженная парковка для машин собственников жилья — и все это буквально в ста метрах от моря. Рядом, из окна видно, но даже во время суровых северных ветров морская соль практически не долетает до окон, оседая седой пылью на листьях и ветвях мужественно защищающих свою территорию деревьев.

Я пешком поднимаюсь на третий этаж, с самого первого этажа слыша захлебывающегося в приветственном лае друга.

— Хэй, Ваше Высочество, как ты, дружочек? Ты чего нас так пугаешь на ночь глядя, негодник? — я начинаю говорить и присаживаюсь на корточки перед открывающейся дверью, потому что знаю — сейчас меня завалят и попытаются вылизать всю, с головы до ног. Лучше быть наготове.

В узкую щель со звонким “тявком”, эхо от которого истерично мечется в стенах элитного подъезда, стремительно выскакивает круглый шерстяной колобок. У него избыточный вес, передние ножки округлились под слишком большим грузом, как у бульдога, а задние растопырились буквой Х, у него умные карие глазки навыкате, легкая одышка, воняет изо рта, он порой пукает прямо на кухне, но он самый преданный друг и самый лучший в мире пес. Той-терьер по кличке Принц. Любимый сыночек и избалованный обожанием своей хозяйки собакен, который кроме Анфисы Гавриловны согласен терпеть только меня. Ну, и изредка личного доктора, Евгения Борисовича, что умудрился укатить в далекий туманный Лондон — на родину Его Высочества — в самый неподходящий момент.

— Ох, детка, ты не представляешь, что я пережила, — вытаскивая для меня украшенные нежным сиреневым пухом тапочки на изящном каблучке, жалуется Анфиса. — Ты чувствуешь, как пахнет в квартире?

— Как в аптеке по соседству с магазином парфюмерии. Клима (Climat Vintage — знаменитый парфюм от Lancome — прим. Автора) и корвалол?

— Ты же знаешь, я обожаю этот аромат, он напоминает мне о молодости. И ненавижу пить чертов корвалол, который намекает на то, что она давно уже позади. Я думала, сама умру рядом с моим Принцем. Это же был просто… кабздец какой-то!

Молодежное словечко в устах Анфисы звучит мило и очень органично. Она вся очень гармоничная и стильная. С головы до ног. Модная короткая стрижка с подбритым затылком, свежая укладка, на губках неяркая помада, стрелочки на месте, бровки подкрашены, бусики на шее, перстни на ухоженных пальчиках, тяжелые серьги с бриллиантами оттягивают мочки ушей. Добавим к этому шелковый алый, расшитый драконами длинный халат, в вырезе которого проглядывает богатое кружево ночной сорочки — и вот вам моя драгоценная подружка Гавриловна во всей своей красе. Когда бы я не заглянула к Анфисе, она всегда при полном параде. Даже если ни разу за всю неделю не вышла на улицу.

Когда-то Анфиса Гавриловна Светлозерская считалась в этом городе лучшим косметологом. Она умудрялась делать с самыми запущенными лицами то, за что и сейчас не всегда берутся косметологические клиники. Уж как ей удавалось за год превратить рябую дурнушку в белоликую фотомодель или хмурого, огрызающегося на всех, покрытого огромными воспаленными прыщами пацана в признанного красавца, не знал никто, а сама Анфиса своими секретами ни с кем не делилась. Говорила, что возьмется учить только достойного преемника, но так и не нашла никого подходящего. Сейчас ей восемьдесят три — по крайней мере она мне так говорит — но выглядит она лет на пятнадцать, а то и все двадцать моложе. А ведет себя порой вообще как безбашенная сорокалетняя дама в поисках ярких впечатлений от жизни.

— Ладно, Анфиса, ближе к делу, рассказывай. И не двигай мне эти тапочки, я даже разуваться не буду. Лучше поскорее отвезу Его Высочеству к врачу.

— Детка, я все записала на видео, как ты меня научила. Я тебе его скину на Вотсап, и ты сможешь все показать этому бестолковому заместителю Борисыча. Ох, ну как же он не вовремя уехал в этот промозглый жуткий городок.

— Почему бестолковому? — выхватываю я самое важное из ее пламенной речи. Принц у нее известный капризуля, не всякому ветеринару в руки дается. А удерживать этот на первый взгляд крохотный комок, когда он начинает выражать свой социальный протест — тот еще квест: утихомирить беснующиеся три килограмма яростного негодования, и при этом не сломать излишней старательностью тонкие хрупкие косточки можно, но сложно. И нервнозатратно для всех присутствующих.

— Да потому что мне пришлось целых три минуты объяснять ему, кто такой Его Высочество. И этот, с позволения сказать, коновал еще и шутить изволил.

Ну ладно, будем надеяться, что заместитель Евгения Борисовича всего лишь плохо знаком с клиентами своего шефа, но дело свое знает так же хорошо, как и проверенный временем, старинный друг Анфисы.

— Детка, вот моя карта, и не вздумай отнекиваться, расплатишься ею. Пусть берет все анализы, делает ренгтен, кардиограмму, узи, все что надо, лишь бы это помогло моему сыночке, — Анфиса одной рукой ловко застегивает шлейку, усыпанную ярко сверкающими стразами, надевает на пса расшитую опять-таки стразами — ох уж эта Анфиса и ее страсть к драгоценностям — дубленку пепельно-розового цвета, а второй сует мне золотую Мастер-кард. — Код ты помнишь. Два пять один один.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍