Благородна и благочестива - Ольга Погожева Страница 3

— Кого! — назидательно поднял палец пэр Нильс. — Светлого ллея Тадеуша! Мой дорогой бывший хозяин в большой беде, и да сожрут себы мой дух, если я останусь в стороне! Я провинился перед ним раз — воспитав эдакого негодника — и не оплошаю дважды! — гордо выпрямился в кресле учитель ллея Золтана.

Камилла с нянькой неуверенно переглянулись.

— Ллея Тадеуша? — накручивая рыжевато-каштановую прядь на палец, рассеянно переспросила девушка. — Моего деда?

— Верно, светлая ллейна! Не нужно обряда крови, чтобы увидеть, что вы — Камилла Эйросская, внучка светлейшего ллея Тадеуша и дочь блистательного и опального ллея Золтана! — пэр Нильс шумно хлюпнул носом, вспомнив о пропавшем воспитаннике, но тут же встрепенулся, — я хочу просить у вас многого, дражайшая ллейна: немедленно отправиться вместе со мной на большую землю, во владения Эйросских ллеев, и предъявить права на наследство!

Мэма Софур отложила рукоделие и закрыла рот. Камилла ахнула и откинулась на жёстком стуле. Подумала миг или два и тут же подалась вперёд, закусив губу от нетерпения.

— Что за наследство, пэр Нильс?

— Как же, — удивился тот. — Замок Эйросских ллеев и все земли, что к нему прилагаются!

— Ой! — сказала мэма Софур, снова хватая рукоделие. Замахала, обдувая раскрасневшееся лицо.

— Я так понимаю… — чуть запнувшись, проронила Камилла, — мой дед помер?

Пэр Нильс даже застыл.

— Отец Небесный, что за выражения? Юной ллейне не пристало… Хотя что же это я? Верно, вы поражены таким известием! Ллейна Камилла, следует говорить «скончался» либо «испустил дух»…

— Так он испустил? — нетерпеливо уточнила дочь Золтана Эйросского.

— Нет, хвала Отцу. Иначе у нас не осталось бы ни шанса, будь проклят этот Салават с его племянничком! Давно уж глаз на владения ллея Тадеуша положили…

— Есть пре-тен-денты? — сощурилась Камилла, вновь вспомнив меткое слово. Фаиль от торговцев с корабля подцепил и козырял теперь по поводу и без.

— А как же! Такой лакомый кусок, — вздохнул пэр Нильс. — По правде, я рассчитывал на помощь моего дорогого Золтана, но раз его нет… Я не мог оставить светлейшего ллея Тадеуша в беде! Вы должны, юная Камилла! Времени у нас мало, я оставлял вашего деда в жутком состоянии…

— Он болен? — нахмурилась Камилла.

— Разумом, — грустно кивнул учитель. — Когда мне доложили, что с ллеем Тадеушем творится неладное, я не поверил. Потом в Эйросский замок прислали королевского регента — убедиться. Убедился и остался, — помрачнел пэр Нильс. — И когда я попросил аудиенции, чтобы навестить, ллей Тадеуш… даже не узнал меня! Всё смотрел в стену и не проронил ни слова, как заворожённый… Пищи почти не принимает, чахнет день ото дня всё больше, — старый учитель всхлипнул и встряхнул платок, промокая влагу в уголках глаз.

— То есть, если мы… я… не заявлю права на наследство, регент его передаст кому-то ещё?

— Сразу же, как только утвердят, — кивнул пэр Нильс. — А зная настырность проклятого… помилуй Отец… ллея Салавата, он всё же посадит племянничка в Эйросский замок, не дожидаясь смерти дорогого Тадеуша! Ах, какие там земли, юная ллейна, лакомый кусок!..

Камилла резко поднялась, порывисто прошлась из угла в угол, но четырёх шагов не хватило, чтобы успокоиться.

— Итак, у меня есть безумный дед, — подытожила дочь Золтана Эйросского. — И титул. Не какая-то там дочь Рыжего барона, а ллейна Эйросская. И замок.

— С землями, — чуть хрипловато поправил пэр Нильс, глядя на девицу расширенными глазами.

— И королевский регент, который их пока охраняет от пре-тен-ден-тов. И у меня есть вы, пэр Нильс, который и засвидетельствует моё родство с батюшкой.

— Ах, цвет волос вас выдаст с головой, юная ллейна…

— Как же вы нас нашли, пэр Нильс? — резко остановилась Камилла. — И отчего дед не искал раньше?..

— Гордость сгубила не одно поколение Эйросских ллеев, — грустно вздохнул старый учитель. — Гордость, упёртость и нежелание признавать свои ошибки. Ведь и мой сорванец… то есть, светлый ллей Золтан прекрасно знал дорогу домой — и так и не явился. Не повинился перед отцом. А ведь Тадеуш ждал. Про то я лично могу засвидетельствовать — ждал…

— Вы не ответили на первый вопрос, — педантично уточнила ученица торговца. — Как?..

— Ллей Тадеуш как-то открылся мне, — понизив голос, обронил пэр Нильс. — Сказал, что поступили известия, будто его сына видели на пиратских… то есть, на Ржавых Островах. И будто даже назвали архипелаг в его честь — в благодарность за помощь с бандитами да тварями из лесу. Ах, ллей Золтан всегда славился рыцарским упорством и звериной силой… Я отправился на поиски вслепую, дважды едва не был ограблен, и чудом добрался сюда, на главный остров. Отправился в таверну, и тут вы, прелестная мэма Софур!..

Нянька, в этот момент вытиравшая рукоделием потекший нос, вздрогнула, выпрямилась и благосклонно кивнула, проглотив непривычное обращение. Если бы тогда, в таверне, она прислушалась к заезжему чудаку, выспрашивавшему у хозяина, где живёт какой-то эйросец, то пэру Нильсу не пришлось бы платить портовому попрошайке за указанную дорогу к каменному дому Рыжего барона. А тогда мэма лишь пригрозила местному ворью, чтобы не грабили в первый же день, да чтобы дали отдохнуть с дороги. Один из окруживших пэра Нильса карманников и горлорезов приходился няньке внучатым племянником, а потому нехотя отпустил рассыпавшегося в благодарностях гостя.

Софур подумала, что перед ней блаженный, и поспешила обратно домой, унося за пазухой бутыль прикупленного по дешёвке вина. И неприятно поразилась, увидев того же блаженного у себя на пороге несколько минут спустя.

Бутыль до сих пор грелась под подушкой, подальше от внимательных глаз Камиллы да посягательств случайных гостей.

— Мы едем, пэр Нильс, — медленно и раздельно проговорила Камилла, сжав побелевшими пальцами ткань юбки. — С завтрашним кораблём. Ты, няня, — обратилась ко вскинувшейся мэме Камилла, — едешь тоже. Сопьёшься же без меня в посёлке.

Пэр Нильс ахнул, но Камилла не дала себя сбить:

— Я — собирать вещи. А вам — советую хорошенько отдохнуть перед дорогой. — И пояснила очевидное, — возраст же!

Мэма Софур возмущенно захлебнулась подавленным словцом, пэр Нильс проводил порывистую наследницу Эйросского замка увлажнившимся взглядом и только головой покачал:

— Ах, кровь Золтана! Вижу, что взяла от батюшки всё то же непробиваемое упрямство! — допил настойку, поклонился, не вставая с кресла, и блаженно прикрыл глаза. — Помоги Отец Небесный нашим врагам! Если юная ллейна хоть вполовину так же упёрта, что и светлый ллей Золтан, то сражение выйдет беспощадным!..

…Пока что беспощадной оказалась долгая и мучительная дорога — вначале почти седмицу на корабле, затем в торговом караване, следующем от портового города Сорпигала к столице. Ещё и эта суматоха с утра, когда несколько прибывших кораблей с путешественниками не могли пришвартоваться. И спешно разбираемые места в караване. В борьбе за лучшую повозку мэма Софур едва с ног не сбила пожилого священника, следовавшего в сопровождении высокого паладина, но своего добилась.