И только сердце знает - Джоанна Линдсей Страница 3

Лакей не вымолвил больше ни слова, ибо был совсем не в настроении спорить с хозяйкой. Однако когда Рейна снова осталась одна, беспощадные тиски страха стальными объятиями сжали ее сердце. Да, с собой-то она могла быть откровенна — ей действительно было безумно страшно! Если бы Клайдон просто осадили, она могла бы продержаться под прикрытием его надежных стен многие месяцы, и тогда отряды Симона или Джона де Ласкеля, прибытия которых она ожидала на следующей неделе, спасли бы замок от разорения. Но увы. Эти негодяи, посмевшие напасть на ее замок, действовали поспешно, стараясь завершить свое грязное дело как можно скорее. Наверняка они были осведомлены о том, что в Клайдоне в этот момент почти не было воинов, иначе они не начали бы штурм, едва Рейна отказалась добровольно открыть внутренние ворота замка. Несомненно, они спешили заполучить Клайдон прежде, чем могла прибыть помощь, ибо силы их были невелики.

Казалось, Рейна использовала все, что имела, и ничто теперь не могло спасти замок. Ее надежная защита, внешний пояс укреплений с огромным рвом, для преодоления которого неприятелю потребовалось бы много сил и времени, был при помощи пилигрима почти сломлен. Бесспорно, в распоряжении Рейны находилось слишком мало воинов для обороны такой большой крепости, какой являлся Клайдон, неприятель понес бы огромные потери, пытаясь Преодолеть внешние стены и, возможно, отказался бы в конце концов от своих грязных намерений…

Стены внутренних укреплений замка защищали гораздо меньшее пространство, в одном из углов которого находилась главная башня, однако и эту часть замка не могла спасти Рейна, ибо у нее почти не было времени, чтобы подготовиться к достойному отпору нападавших. Она постаралась выполнить все указания сэра Уильяма: проверила и подготовила оружие, раскаленные песок и воду, чтобы обрушить все это на врага, рогатки, чтобы не допустить врагов внутрь замка по приставным лестницам, смочила вещи, которые могли загореться. А в это время строения внешнего двора были разобраны для защиты от стрел и постройки нового моста, чтобы пересечь по нему ров, а ее животные истреблены из-за их драгоценных шкурок, служивших нападавшим надежнее всяких щитов… Но Рейна все еще не теряла надежды, удвоив свой маленький гарнизон, вооружив всех слуг. И несмотря на то что они ничего не понимали в военном деле, они могли отлично швырять камни на головы нападавших, сбрасывать лестницы… К сожалению, когда стенобитное орудие все-таки завершит свою ужасную работу и ворота не смогут больше защитить жителей замка, помощь слуг окажется совершенно бесполезной, и самой Рейне останется лишь укрыться в главной башне со всеми обитателями бывшего некогда столь неустрашимым и мощным Клайдона.

Негромкое мяуканье разбудило его: это Леди Элла напомнила о своем желании приступить к завтраку. Ранульф Фитц Хью, не открывая глаз, протянул длинную руку, бережно взял комок свалявшегося меха и положил его на свою широкую грудь.

— Думаю, пора вставать, — сонно проговорил он своей кошке, совсем не надеясь, что получит ответ, который, однако, незамедлительно последовал:

— Милорд?

Ранульф недовольно скривил лицо. Черт возьми, и как это он мог забыть, что вчера вечером, направляясь спать, он прихватил с собой не только кошку, но и кое-кого еще. Это была одна из тех женщин, что постоянно сопровождали его отряд. И теперь она лежала рядом с ним и нежно поглаживала его голую ногу своей, призывая возобновить страстные ласки прошлой ночи. Но Ранульф был абсолютно безразличен к этим заигрываниям. Блудница, оказавшаяся столь кстати под рукой накануне вечером, не вызывала у него никаких эмоций на следующее утро, ибо, раз удовлетворив свое желание, Ранульф забывал о женщинах до следующего сеанса любви. В это же утро присутствие девки особенно раздражало его, так как ему предстояло выполнить ответственное задание, и Ранульф хотел снова тщательно все обдумать. Он поднялся и со словами «Пошла прочь!» шлепнул ее по обнаженному заду, смягчив грубость мимолетной лаской и давая тем самым понять, что не желает больше видеть ее в своей палатке.

Она завывающе улыбнулась, но Ранульф предпочел не заметить недвусмысленный намек этих вызывающе прекрасных губ. Хоть его сегодняшняя гостья и была самой очаровательной блудницей из тех, что посещали его ложе в последнее время, этот факт нисколько не воодушевлял Ранульфа, ибо он привык к тому, что умопомрачительные красотки слетались при одном лишь его появлении, как мухи на мед. Их на самом деле было так много, что в это утро он не мог даже вспомнить имя той, что так часто делила с ним неприхотливое походное ложе, А звали ее Мэй, и как только Ранульф нашел монетку, чтобы расплатиться за ласки, она знала, что уже забыта. Однако молодая женщина никак не могла забыть Ранульфа… Сколько раз заставляла она себя не думать об этом мужчине и тем не менее постоянно ловила себя на том, что ее мысли обращены только к нему. Мэй прекрасно понимала, что совершила огромную ошибку, позволив чувствам вмешаться в работу, однако менять что-либо было уже слишком поздно. Впервые Мэй была влюблена. Как и любая другая женщина, взглянувшая хоть однажды на Ранульфа, она не смогла устоять перед чарами его мужественной красоты. А за то, что из всех женщин, следовавших за отрядом, лишь ее одну хоть изредка приглашал в свою палатку Ранульф, Мэй ненавидели ее подруги.

Но если бы они только знали, что Ранульф уже отправил своего оруженосца за другой, соперницей, «очаровательной блондинкой», как он ее называл, если бы они знали и то, насколько мало она для него значила, что он даже не мог запомнить ее имени, они бы так не завидовали ее печальной участи. Для Ранульфа она была не больше чем просто блудницей, доставляющей удовольствие, торгующей любовью шлюхой.

Она тяжело вздохнула, наблюдая за тем, как обнаженный Ранульф выходил из палатки, чтобы освежиться. Как и большинство мужчин, он никогда не скрывал свою наготу, если рядом не было впечатлительных леди, смущавшихся от подобной вульгарности. Женщины такого поведения, как Мэй, в расчет не шли. Однако при мысли о том, что ни одна из этих слабонервных леди не стала бы скромно опускать глаза при виде обнаженного Ранульфа, Мэй злобно рассмеялась. Лишь немногие мужчины могли похвастаться таким огромным ростом и внушительностью форм. И то, что сэр Ранульф постоянно избегал общения с благородными дамами, будто был прыщавым недомерком, по мнению Мэй, было абсолютной глупостью.

Очнувшись от своих размышлений, Мэй отругала себя за подобные мысли. К тому же она и так слишком долго оставалась в палатке Ранульфа, утреннее ворчание которого хоть и было обычным делом, но могло превратиться в настоящий ураган, застань он по возвращении ее все еще нежащейся нашего ложе.

Однако в это утро у Ранульфа было самое прекрасное расположение духа, что являлось, по убеждению его оруженосца Ланзо Шерферда, настоящим чудом. Вместо того чтобы пнуть его не совсем нежно носком сапога, Ранульф лишь слегка взъерошил его жгуче-рыжие волосы, а Леди Элла радостно прыгнула к нему на колени, кокетливо мурлыкая в ожидании завтрака.

— Думаешь, сегодня ночью Мэй доставила ему небывалое удовольствие? — Ланзо подмигнул своему приятелю, оруженосцу Кенрику, который сосредоточенно сворачивал свой матрац.