Страсть и судьба - Хизер Гротхаус Страница 3

Оливер перевел взгляд на Сибиллу, и в ту же секунду оба расхохотались.

— Прошу прощения, Оливер, за неудачную шутку, — проговорила Сибилла, одной рукой обнимая сестру за талию, и Сесили выдавила слабую улыбку. — Моя обожаемая сестра даже не взглянет на такого мужчину, как вы.

— И это вполне понятно, — лукаво улыбнувшись, согласился с ней Оливер и отвесил низкий поклон в сторону Сесили, даже не глядя на нее. — Увы, я недостоин внимания столь благородной леди.

— А моего внимания вы, значит, достойны? — приподняла одну бровь Сибилла.

Проказник подмигнул ей.

— Всегда стремитесь достичь максимума своих возможностей, — многозначительно произнес он и снова поклонился: — С вашего позволения, дамы…

И с этими словами он со змеиной грацией скользнул в толпу веселящихся гостей.

На глазах Сесили выступили слезы, она с трудом проглотила подступивший к горлу комок.

— Может, он… — вздохнула Сибилла. — Сесили, что с тобой?

— Все нормально, Сибилла.

На лице старшей сестры появилось несвойственное ей выражение сочувствия.

— Прости, я только хотела, чтобы ты немного повеселилась со всеми, — тихо сказала она. — Ты казалась такой одинокой…

«Да как же я могу веселиться вместе со всеми? — мысленно прокричала сестре Сесили. — Никто не хочет даже поговорить со мной. И только что от меня отказался даже самый отъявленный бабник во всей округе!»

Собрав последние крохи мужества и достоинства, Сесили улыбнулась сестре:

— Не нужно извиняться, Сибилла, со мной все в порядке. Это было… это было забавно.

Она попыталась беззаботно рассмеяться, но вместо этого лишь нервно хихикнула. Отстранившись от сестры, она сказала:

— Уже очень поздно. Я пойду к вечерней службе, а потом к себе, спать. Не волнуйся за меня. — Она прижалась щекой к прохладной щеке Сибиллы. — Попроси Элис и Пирса не уезжать утром, не попрощавшись со мной. Боюсь, мне не удастся найти их сейчас в этой толпе.

— Хорошо, попрошу, — пообещала Сибилла. — Спокойной ночи, Сесили.

Ответное пожелание спокойной ночи Сибилле прозвучало бы нелепо, ведь она не собиралась покидать затянувшееся празднество. Поэтому Сесили просто улыбнулась и направилась к выходу.

Ей пришлось двигаться по периметру зала, вдоль стен, под балконом, на котором расположились музыканты. Периодически прощаясь с почти не замечавшими ее ухода гостями, она добралась до стены, к которой были сдвинуты столы и скамьи, чтобы освободить пространство для танцующих пар. Тут Сесили вздохнула с облегчением — среди груды грубой мебели она чувствовала себя защищенной от варварского веселья полуязыческого праздника. В углу виднелась потайная дверь, в которую она благополучно и ускользнула.

В пустом каменном коридоре царила приятная прохлада и благословенная тишина — отрада для слуха после пестрой и липкой какофонии зала. Сесили быстрыми тихими шагами шла в свои покои за накидкой, чтобы не замерзнуть по пути в часовню.

Он ни на секунду не задумался, отказываясь от нее! Он не захотел ее даже в шутку!

Войдя в свою комнату, она тихо притворила дверь, с трудом сдерживаясь, чтобы не хлопнуть ею от гнева и отчаяния, и направилась к гардеробу. Собственно говоря, она не совсем понимала причину своего столь неожиданного бешенства. Решение об уходе в монастырь было принято уже давно, хоть она и не торопилась выполнять его. Сесили находила особый смысл в служении Богу, ей по сердцу была тихая, спокойная жизнь, наполненная молитвами. Удивительная красота и прелесть мира — равно как и его испорченность и греховность — лишь поддерживали в ней веру и стремление к монашеству. Собираясь в полной мере посвятить свою жизнь Богу, она надеялась сделать ее простой, предсказуемой, спокойной.

Ей было нетрудно найти накидку среди висевших в шкафу немногочисленных платьев. Встряхнув ее, Сесили критически осмотрела сильно поношенную вещь. Ткань, из которой она была сшита, местами протерлась чуть не до дыр, неровный подол был заметно обтрепан, к тому же накидка уже давно была слишком коротка для нее. Прежде Сесили как-то не замечала, что сшитая ее матерью накидка, когда-то добротная и красивая, совсем уже износилась. С того времени прошло целых десять лет, и все эти годы жизнь в замке была весьма неспокойной для всех его обитателей.

Когда родители еще были живы, они тоже не знали покоя. Морис Фокс выступал на стороне короля Генриха III в борьбе против баронов, требовавших подписания Великой хартии вольностей. Вскоре после смерти слабого монарха Морис тоже ушел в мир иной, и Амиции пришлось взять в свой руки бразды правления поместьем Фолстоу. При этом она находилась в остром конфликте с сыном короля, считавшим ее тайной шпионкой баронов. После смерти Амиции семейное знамя было подхвачено ее старшей дочерью Сибиллой. Та открыто выступала против Эдуарда I, и Сесили не сомневалась в том, что последствия такого поведения Сибиллы будут самыми печальными.

Вне опасности была Элис, которая вышла замуж с благословения самого короля Эдуарда I. Но что будет с Сибиллой? Гордость никогда не позволит ей подчиниться требованиям Эдуарда I, невзирая ни на какие щедрые посулы с его стороны. Сесили нечасто задумывалась о судьбе старшей сестры, хотя знала, что над ее головой сгущаются тучи. Прибывшие накануне из Лондона Элис и Пирс привезли с собой слухи о возможном заключении Сибиллы в тюрьму и даже преданию ее смертной казни.

Да, старшая сестра Сесили была настоящим воином-одиночкой, а младшая — женой простого фермера. Сама же Сесили оказалась посередине не только по времени рождения, но и по жизненным взглядам. Ей не нравилось ни бунтовать, ни подчиняться. Она выбрала единственный путь, обещавший мир и покой… Избрав религию, она словно стала невидимой, и многие годы неприметность служила ей добрую службу.

Так почему же теперь, в эту праздничную ночь, она так несчастна, так недовольна и даже завидует хорошенькой беззаботной Джоан Барлег? Почему ее так расстроило то, что от нее отказался отчаянный бабник, готовый лечь в постель с любой женщиной?

В который уже раз за вечер Сесили думала о том, как бы изменилась ее жизнь, выйди она замуж за Оливера Белкота. Были бы они счастливы? По всей вероятности, ее все так же называли бы ненавистным ей именем Святая Сесили, потому что с жалостью относились бы к тому, что она стала женой такого негодяя, как Оливер Белкот.

Дьявольски красивого и такого одинокого… негодяя.

Сесили громко вздохнула, набросила на плечи накидку и повернулась к прикроватному столику, чтобы взять четки.

«К утру все пройдет, — попыталась она урезонить себя. — В конце концов, Элис тоже была в глубоком отчаянии от того, что ей предстояло выйти замуж против своей воли, но потом она пошла к кругу Фоксов…»

Сесили вскинула голову и прислушалась. В комнате стояла мертвая тишина.

— Круг Фоксов, — прошептала она и тут же прижала к губам четки, словно испугавшись произнесенных слов.