Отдай мне мужа! - Светлана Демидова Страница 3

– А где сливки? – все так же громко крикнула она, хотя домработница стояла рядом. – Ты же знаешь, что я люблю клубнику со сливками. И ложки принеси. И сахар.

Елена, женщина лет сорока с некрасивым длинным лицом, вышла и через пару минут вернулась с подносом, на котором стояло все, что потребовала хозяйка.

– И вот так во всем. Ничего не помнит, все забывает. На что мне такая домработница? – Она обращалась ко мне, но я понимала, что вопрос риторический, а потому очередной раз смолчала. Ее отношения с домработницами, которых она меняла чуть ли не каждый сезон, меня не касались.

– В общем, так! – она опять обратилась к Елене. – Доделай все, что от тебя требуется: салаты там… пирог… И чтобы больше я тебя никогда не видела в моем доме! Расчет ты уже получила, включая сегодняшний день, так что… – И она сделала рукой жест, который давал понять бедной женщине, что ей лучше побыстрей убраться подальше от раздраженной хозяйки.

Елена все так же безмолвно вышла из гостиной.

– В баре есть какое-то вино, – сказала жена моего любовника, накладывая себе клубнику и поливая ее сливками. – Если хочешь, плесни себе. Там стоят и фужеры…

Я не хотела, а потому не двинулась с места. Она отправила в рот ягодку клубники и начала:

– Так вот: я давно не сомневаюсь… Давно…

Потом ее вдруг будто прорвало, и она начала кричать так громко, что домработница не могла не слышать ее голоса в дальних комнатах. Мне это понравилось. Пусть Елена знает, как надрывается ее бывшая хозяйка. Уволенной женщине это будет очень приятно.

– Вы думали, что я полная кретинка, да?! Да ты же наверняка специально поливала его пиджак своей туалетной водой! Ты ведь все делаешь специально! Мне ли не знать запаха этой воды, если ты ее полюбила после того, как я тебе ее в первый раз подарила! Я! Тебе! Но ты не умеешь быть благодарной…

Последнюю фразу она произнесла невнятно, поскольку решила заесть ее клубникой. Я не собиралась ей возражать. К чему? Ну… да… Да! Эту воду действительно она мне как-то подарила. Ну и что? Мало ли кто кому чего дарит… Не одна я пользуюсь ароматами Нины Ричи… Правда, в данном случае это тоже играло мне на руку. Конечно, он приносил ей мой запах!

– Да, мы любовники, – сказала я. – И очень хорошо, что ты теперь это твердо знаешь.

Она принялась сосредоточенно мять в розетке ягоды, будто собиралась сделать из них пюре.

– Слушай, а зачем ты… то есть вы с ним… оба… все это… – она помахала в воздухе рукой, и кольца на ее пальцах засверкали своими камнями, – делаете? Любовники обычно скрывают свои отношения. Не будешь же ты утверждать, что муж собрался меня бросить ради… ради тебя…

Она выставила в мою сторону палец с длинным перламутровым ногтем. В ее взгляде я прочитала брезгливость. Мой ответный взгляд был не хуже. Кроме брезгливости, которую она у меня тоже вызывала, я постаралась вложить в него еще и жалость. Сейчас она действительно была жалка, поскольку начала уже заметно нервничать. Ее точеный носик покраснел, пальцы дрожали. Ей наверняка хотелось выпить любимого виски, что она часто делала, когда замечала, что ситуация выходит из-под контроля, но сейчас я не дам ей спрятаться в дурман!

– Думаю, что именно это он и собирается сделать, – спокойно произнесла я, глядя прямо в ее глаза.

Она часто-часто заморгала, будто собиралась заплакать. Так обычно у нее начиналась истерика. Как же она предсказуема! Я могла бы поспорить, что сейчас она начнет повышать голос до самых высоких истеричных нот.

Она действительно принялась кричать, все больше и больше распаляя себя:

– Даже не рассчитывай, что у тебя что-то выйдет! Он… он… всего лишь… мужик! А они все такие… Чего только не обещают любовницам… лишь бы они… лишь бы те… лишь бы ты… А ты и купилась! Идиотка! – Она самым отвратительным образом расхохоталась. – Он никогда… Никогда! Слышишь! Ничего у тебя не выйдет!

Я медленно расстегнула сумку и вытащила круглый бархатный футляр винно-красного цвета. Так же, не спеша, я открыла крышечку. В специальных выемках, обтянутых черным шелком, покоились массивные золотые серьги и кольцо с бриллиантами. С настоящими, а не с кристаллами Сваровски, на которые я, похоже, зря выбросила деньги. В сложившейся ситуации уже невозможно преподнести ей колье.

Камни моих кольца и серег были не крупными, но чистой воды. Они испускали голубоватые искры и казались светящимися. Она знала, что я никогда не могла бы позволить себе купить столь дорогие украшения. Такими бриллиантами не мог бы меня порадовать ни один мой поклонник из числа тех, кого она знала. Ее муж – мог. Она поняла это сразу и запустила в меня розеткой с клубничным пюре. Я легко уклонилась. Розетка упала на диван. На желтую сатиновую обивку вылилась розовая сливочно-клубничная масса. Мокрое, склизкое пятно обезобразило диван. Ее лицо тоже было безобразно.

– Убира-а-а-айся!! – крикнула она мне. Потом набрала в грудь воздуха и завопила еще громче, очевидно, чтобы слышала в кухне и Елена: – Все убира-а-а-айтесь! И как можно быстре-э-э-й!

Она поднялась с дивана и, не глядя на меня, вышла из комнаты. Это меня вполне устраивало. Моя миссия в ее доме была выполнена.

Возле входной двери мы столкнулись с Еленой. Она везла за ручку чемодан на колесиках. Лицо ее было абсолютно непроницаемым. Ни за что нельзя было бы сказать, что она сейчас испытывает: унижение, сожаление или, может быть, облегчение. Я подумала, что ежедневно сходила бы с ума, если бы по моему дому разгуливала подобная мумия. Пожалуй, ее и надо было уволить, чтобы не свихнуться от одного ее вида. Впрочем, это меня не касается. У меня полно своих забот и проблем. Я так долго изображала в доме моего любовника неколебимое спокойствие и уверенность в себе, что теперь, когда уже не надо притворяться, на меня накатила неприятная слабость. Мне вдруг стало холодно в моем голом платье, несмотря на то что сверху я уже надела мутоновую шубку. Подняв воротник, я на минуту задержалась на площадке, раздумывая, не сбежать ли мне вниз по лестнице, чтобы не ждать лифт вместе с этой мертволицей домработницей. Но именно в это время кабинка услужливо распахнула свои двери прямо передо мной. Из лифта вышел мужчина и столкнулся с Еленой. Пока они рассыпались друг перед другом в извинениях, я сделала шаг вперед, двери за мной закрылись, и я поехала вниз. Без Елены. Кто она такая, чтобы я ее ждала? Никто.

На улице мне удалось почти сразу поймать такси. Обычно в праздничный день это сделать почти невозможно. Хороший знак. Пусть все сложится так, как мы задумали. Я назвала адрес, и машина повезла меня к отелю «Альтаир», где мы договорились встретиться с Бусем. Да, я так его звала. Это прозвище, однажды слетев с моих губ, закрепилось за этим человеком в моем сознании намертво. Сначала он возражал. Еще как! Он, правая рука владельца фирмы, один из ее директоров – и вдруг какой-то Бусь. Разве не смешно? Разве не унижает его достоинство? Но я не собиралась уступать. Смеясь, я объяснила ему, что Бусь – это вовсе не то же самое, что вульгарный Бусик. Бусь – это Бусик в превосходной степени! Бусь – не чья-то правая рука, а глава всех Бусиков, Пусиков и Дусиков, вместе взятых. Бусь – это круто!