Крик души, или Никогда не бывшая твоей - Юлия Шилова Страница 3

Но лебеди, обнюхав бутылку, не выразили желания попробоватьее содержимое. Наверное они ждали от меня чего-то вкусненького, чего-тосущественного. Сделав внушительный глоток, я поставила бутылку на землю. Вселебеди были белые и только один — черный. Яков сказал, что купил его радиэкзотики. Я внимательно посмотрела на черного лебедя и подумала, что он оченьпохож на Якова. Такие же холодные, злые глаза. Такая же безграничнаявластность. Вот он так же расталкивает всех. Для него не важны чувства иинтересы других, он видит и слышит только себя. Его желания, его прихотипревыше всего. Я вспомнила, как недавно болела ангиной. Было страшно тяжело. Изпоследних сил я боролась с паническим страхом смерти. Муж зашел ко мне и сел накраешек кровати. Я попросила, чтобы он взял мои руки в свои и с ужасомпочувствовала, что его руки больше не могут меня согреть. Его руки были слишкомчужие, слишком безразличные. Холодные. Холодными были не только руки, холоднымибыли его глаза, холодною была и его душа. Мне хотелось, чтобы он взял моехрупкое тело, прижал к себе, собою заслонил меня от болезни, как когда-то заслонилменя от всех трудностей. Но я столкнулась с пустотой. С холодной, раздирающейпустотой. Он не видел во мне прежнюю красавицу с породистой внешностью, укоторой томные глаза и прекрасные чувственные губы. Наверное любые, даже самыесильные чувства погибают, если их не поддерживать. Нужны причуды и тайны,существующие только для двоих… Сильные чувства не любят демонстрации. С моиммужем было все по-другому. Он любил демонстрировать чувства на публике изабывал про эти самые чувства, когда мы оставались один на один.

Наверное моя первая ошибка, которую я допустила в браке,была в том, что я полностью посвятила себя мужу. Я сносила все его домашниекапризы, его постоянные жалобы на усталость, никогда не устраивала сцен, молчатерпела боль и обиды, которые он мне наносил. Я всегда оставалась в тениблизкого человека, а на это способен не каждый. Говорят, что для этоготребуются особые чувства. Особые… Как страшно, что и от этих чувств ничего неосталось. Уже ничто не может спасти наш брак. Ни то, что на мне домашний халатот Армани, ни то, что мой шкаф забит одеждой от Версачи. Материальные блага…Без любви все это теряет смысл. Бессмысленная жизнь ужасна. Она невыносима. Ясмотрю на черного лебедя, так похожего на моего мужа, холодным и равнодушнымвзглядом. Он пристально смотрит мне в глаза и от этого взгляда на меня нападаетудушье, страшное, парализующее удушье.

— Я больше так не могу, — говорю я и хватаючерного лебедя за точеную шею. У моего мужа шея намного толще, намного… Сдавившею двумя руками, я чувствую, как лебедь пытается вырваться, но я не ослабляюхватку. Сдавливаю еще сильнее, слышу какой-то неприятный хруст и только тут доменя доходит, что я убила ни в чем неповинную птицу. Я убила… Хладнокровно, незадумываясь ни минуты. Сколько раз я мечтала сделать это со своим мужем.Сколько раз!

Другие лебеди в панике бросились прочь от берега, но я ведьсовсем не хотела причинить им хоть какой-нибудь вред. Они совсем не были похожина моего мужа.

— Анжела, ты что натворила?!

Я обернулась. Яков стоял рядом со мной и смотрел то на меня,то на стоящую на берегу пруда бутылку виски, то на мертвого лебедя.

— Ты что натворила?!! — в бешенстве закричал он ивытер выступивший на лбу пот.

Но я не слышала вопрос мужа и уж тем более не могла найти нанего ответ. Я опустила глаза и произнесла только одну единственную фразу:

— Я больше так не могу…

Признаться честно, я никогда не сомневалась в своей внешнейпривлекательности и всегда верила в то, что обязательно добьюсь славы,богатства и встречу своего чудесного принца, который обязательно оценит меня подостоинству и подарит мне прекрасную жизнь. Но как только я ступила на перронтакого большого и шумного города, как Москва, от моих смелых мыслей не осталосьдаже следа. С чем я прибыла в столицу? Яркая внешность, хороший голос искромная сумма денег, собранная родственниками, чтобы я продержалась в Москвепервое время. Слишком мало, даже ничтожно мало для того, чтобы я смоглазаполучить ту жизнь, которую я хочу. Нужно иметь, что-то еще… Но вот что?! Яуже давно жила под девизом «Все и любой ценой», но этот девиз пересталдействовать сразу, как только я попала в столицу нашей Родины, город-геройМоскву.

Я посмотрела на грязный шумный вокзал и нервно перевеладыхание. Где-то там, далеко, осталась уютная мамина квартира, мамины пироги изнакомая серая, повседневная жизнь. В той жизни было по-своему тепло, по-своемуспокойно и по-своему беззаботно, но только от этой беззаботности, серости иубогости я начала плохо себя чувствовать в последнее время и бредить совершеннодругой жизнью, которая вразрез расходилась с моей прошлой.

Явившись к знакомым, которые некогда проживали в нашемпоселке, я встретилась с крайним недовольством по поводу моего внезапногоприезда. Я пообещала долго не стеснять их, действительно, почти сразу снялакомнату в коммунальной квартире на самой окраине. Радуясь своему новому жилищу,словно ребенок, с удовольствием расположилась на новом месте. Меня не смущалини страшные щели в полу, ни стены, отдающие сыростью и тухлятиной, ниотсутствие людей, которые могли бы ласково посмотреть на меня, пригласить начашечку ароматного чая.

Я просто хотела жить в Москве и неважно где, с кем и какимобразом. Я должна была остаться здесь любой ценой, потому что мое возвращение вродной поселок было бы настоящим поражением, равносильным смерти. Я больше немогла бродить по своему поселку в резиновых сапогах, ждать, когда наступитпосевная или сидеть в сельском клубе на каком-нибудь убогом танцевальномвечере. Я слепо верила, что мое место — в шумном, большом городе, где ходятхорошо одетые женщины, которые посещают театры, ночные клубы и косметическиесалоны. Я хотела быть одною из них, похожей на них. Я очень сильно этогохотела, а я привыкла добиваться того, чего хочу. Но это удавалось мне впоселке. Смогу ли я добиться чего-то в Москве?!