Карусель - Белва Плейн Страница 3

«Возможно ли, что я не хочу верить этому врачу, потому что мы больше не любим друг друга, потому что «не сошлись характерами»? Если так, то это глупая причина. Не знаю…»

Тина вместе с миссис Дуган заканчивала ужинать на кухне.

— Здравствуй, милая. Какой аппетитный пудинг!

Тина нахмурилась:

— А вот и нет. Сама его ешь.

— Я бы с удовольствием. Но мы с твоим папой идем сегодня ужинать. У дяди Оливера день рождения.

— Вы всегда уходите.

— Нет, моя радость. Мы никуда не уходили целую неделю, — сказала Салли, обнимая Тину и целуя ее в макушку.

— Не делай этого. Я не хочу, чтобы ты меня обнимала.

Озадаченная няня встретилась взглядом с расстроенной Салли.

— Но почему? Мамы всегда обнимают своих маленьких дочерей.

— Мне все равно. Когда ты отвезешь Сюзанну обратно в больницу?

Не проходило и дня, чтобы она хоть раз не высказывала своего вздорного требования.

— Я говорила тебе, что младенцев назад не относят, — прошептала Салли. — Мы же не отнесли назад тебя. Мы любим наших детей.

— Я ее не люблю. Я хочу, чтобы завтра вы отнесли ее назад.

— Подъехал мистер Грей, — сказала стоявшая у окна няня.

— Господи, а я еще не одета! Побегу переодеваться, Тина.

— Увези ее завтра назад, — заныла девочка, — вместе с ее кроваткой, одеялами и игрушками!

Считается, что лгать или уклоняться от ответа нельзя, и Салли редко так поступала, но этот случай был особенным. У нее больше не было сил, и она помчалась наверх, оставив няню управляться с Тиной. «Именно в этом все и дело, — в который раз сказала она себе. — Обычная ревность, только и всего. Какие еще нужны доказательства? Просто у Тины она приняла преувеличенные размеры, потому что Тина чувствительный ребенок. Со временем и с нашей помощью все это пройдет».

Март 1990 года

— Да, да, — ответил восседавший в своем кресле во главе стола Оливер Грей. — Я очень хорошо помню, когда мой отец пристроил этот эркер. Мне было тогда лет пять, значит, в тридцать втором году. Или около того, — добавил он, чтобы быть точным. — Мой дед посчитал это кощунством. Он поддерживал все в неизменном виде с того времени, как тут жил его отец. Если бы это было возможно, он сохранил бы в городе конку и газовое освещение. Он обладал тем, что называют характером.

Худощавый, с прекрасной осанкой и седеющими волосами, которые, как и у его предшественников, превратятся в белый венчик, Оливер не выглядел на свои шестьдесят три.

Небольшая группа гостей, собравшихся в столовой, почтительно слушала эти семейные воспоминания. Йен и Клайв, его сыновья, Дэн, его племянник, жены Йена и Дэна — все смотрели на патриарха.

— Да, он любил этот дом, свой «Боярышник», и каждый год сажал новое дерево. Самому старому из них теперь уже больше восьмидесяти, и, как видите, они по-прежнему каждое лето цветут. Надеюсь, вы продолжите эту прекрасную традицию, когда я уйду.

Он пребывал в приподнятом настроении. Помогло, конечно, и шампанское, потому что пил он редко, однако все они знали — его устами говорит истинная любовь. Его взгляд был устремлен на портрет жены Люсиль, написанный незадолго до того, как она погибла в своем перевернувшемся автомобиле. Ее улыбка соответствовала ее царственной позе и вечернему платью, однако кто-то заметил однажды — какая глупость! — что она выглядит печальной, словно предвидит обстоятельства своей смерти.

Скорбь Оливера была безмерна. Возможно, именно в этом крылась причина его личной благотворительности, которая простиралась гораздо дальше простого выписывания чеков на огромные суммы, гораздо дальше горного лагеря для городских мальчиков и гораздо дальше инвалидных колясок в прекрасном саду его дома для престарелых.

С уверенной улыбкой он посмотрел на красивых молодых людей, затем на эркер с его ромбовидными стеклами в обрамлении тяжелого пунцового шелка. Было ясно, все, что он видел, ему нравилось: бледно-лиловые розы на столе, позолоченные свечи, два шоколадной масти немецких пойнтера послушно лежат на старом коврике в углу. В этой комнате не было ничего лишнего, всё и все были исполнены достоинства.

— Да, да, — заключил он, — задолго до того, когда о подобном доме можно было хотя бы мечтать, Греи были захудалыми фермерами из шотландских долин. Что заставило их обосноваться в штате Нью-Йорк, не знаю, если только эти края не напоминали им родину. Но думаю, что зимы здесь не такие, как в Шотландии. Как бы то ни было, давайте выпьем за них, за их мужество и честный труд.

«Беспроигрышный тост, — подумал Дэн, когда они подняли бокалы. — Люди, которые наверняка не станут хвастать своим возвышением из бедности, так гордятся своими «захудалыми» предками!» Забавное, безобидное чудачество Оливера и его старомодная галантность умиляли своей наивностью.

Сколь же многим он был обязан Оливеру, своему дяде, своему второму отцу! Когда его родители погибли во время экскурсионного полета на вертолете, его, семилетнего, вместе с сестрой Амандой, которой было тогда двенадцать, привезли в «Боярышник», и до того дня, как он женился на Салли, «Боярышник» был его домом.

Дэн посмотрел на руку жены и улыбнулся. Кольцо, единственное ее украшение, помимо бриллиантовых сережек-«гвоздиков», было идеей Оливера.

— Ее кольцо должно быть таким же значительным, как у Хэппи, — настаивал он. — По-другому просто нельзя.

И поэтому Дэн, не то чтобы нехотя, прислушался к совету Оливера. Впрочем, Дэн подозревал, что Салли согласилась бы с любым кольцом, как и Элизабет, которую все звали Хэппи.

В свете свечей «важное» кольцо так и искрилось. Дэн погладил жену по руке, прошептав:

— Ты что-то очень тихая.

— Да нет. Просто спокойно ем.

— Ты такая красивая в этом платье. Оно сочетается с красными шторами.

— Ну разве не красавица? — спросила услышавшая их Хэппи.

Хэппи Грей была широкой в кости блондинкой, с розовой кожей, щедрая и добросердечная. Слишком умная, чтобы вести праздную жизнь за городом, и не имевшая, к глубокому своему сожалению, детей, она организовала детский сад и трудилась не покладая рук, чтобы сделать его самым популярным детским учреждением в округе.

— Ты, должно быть, устал от всех своих разъездов за последние недели, Дэн. — Быстрый взгляд Оливера не упускал ничего. — Думаю, вы хотите попасть домой пораньше. Так что уезжайте, когда сочтете нужным.

— Спасибо, но я чувствую себя нормально. Вы же знаете, в самолетах я сплю.

— Полагаю, все прошло хорошо, иначе ты не выглядел бы таким бодрым.

— Да, да. — Дэн перенял у Оливера некоторые манеры. — Да, да. Новый управляющий в Брюсселе — лучший из всех, что у нас были. Он молод, умен и так и сыплет предложениями. Чего еще можно желать?