Жизнь для тебя - Кимберли Рей Страница 3

— Моюсь, — просто ответила она.

— Но почему в моем доме?!

— У меня дома ремонт. Я не могу воспользоваться ванной. Поэтому попросила Барни предоставить в мое распоряжение вашу. Надеюсь, ты не против?

— Нет, конечно, просто это так неожиданно! Я растерялась.

— Кимберли, крошка, твой пупсик уже заждался тебя! — Женщины вздрогнули от неожиданного крика Барни. — Котеночек мой, возвращайся ко мне в постельку! Она уже начала остывать без твоих горячих прелестей!

В ванной комнате повисло тягостное молчание.

— Хорошо, тогда я сам к тебе иду. Под душем мы этого не делали уже много месяцев, а ты у меня такая выдумщица!

Барни приближался к ванной. Он открыл дверь, и лицо его изменилось до неузнаваемости. Вместо слащаво-приторной улыбочки, посвященной Кимберли, появилось выражение растерянности, а затем злости.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, обращаясь к Эмилии.

— Приехала домой, к мужу, — ответила она.

— А почему раньше времени? — продолжал допрос Барни.

— Потому что хотела сделать тебе сюрприз. Ты говорил, что ужасно скучаешь. Но, должна признать, вы меня удивили гораздо сильнее. Может, кто-то мне объяснит, что здесь, в конце концов, происходит?

— Если ты так хочешь это знать, то я сплю с твоей подругой, — спокойно ответил жене Барни.

— И как давно?

— Барни, пупсик, может, вы разберетесь без меня в гостиной, а я пока вытрусь? — подала голос Кимберли.

— Тоже правильно, — согласился Барни. Он грубо взял за руку Эмилию и вывел ее из ванной комнаты.

Когда они уселись на диван в гостиной, Эмилия нашла в себе силы сказать:

— Теперь ты можешь объяснить мне все, что я сейчас увидела?

— Я уже объяснил. Я сплю с Кимберли. Уже два года. В постели она просто супер, не то что ты. Вечно лежишь как вяленая рыба. Или как мороженая камбала. Не знаю, что лучше! — Он гнусно ухмыльнулся.

— Почему же я тебя устраивала предыдущие пять лет? — с дрожью в голосе спросила Эмилия.

— Ты меня и тогда не устраивала, — грубо ответил Барни. — Я переспал с горничной уже на третий день нашего так называемого свадебного путешествия. А потом были другие женщины. Такой мужчина, как я, не может оставить равнодушным ни одну женщину. — Он, отвратительно улыбаясь, почесал свой волосатый живот, который все увеличивался благодаря кулинарным талантам его жены.

— Зачем же ты тогда женился на мне?

— Ну ты же со своими дурацкими принципами не подпустила меня к себе и близко до того дня, как я надел тебе это чертово кольцо на палец. Если бы ты была умнее, мы бы поняли, что не подходим друг другу, еще до свадьбы.

— Я считаю, что ты мне подходишь, — сквозь слезы сказала Эмилия. — Я любила тебя! Я готова была отдать тебе свою жизнь! Всю, до последней капли!

— Прости, милая, не могу сказать того же о себе.

— Почему ты не развелся со мной еще пять лет назад? Почему изменял мне, вместо того чтобы просто бросить?

— Милая моя женушка, если бы ты знала, как потрясающе ты готовишь! Эмилия Берроуз обходится мне гораздо дешевле, чем питание в ресторанах и домработница. Я, понимаешь ли, люблю домашнюю кухню. Спасибо твоей бешеной мамочке, готовить он тебя научила.

— Не смей так говорить о моей матери! — рассердилась Эмилия. — Она еще до свадьбы поняла, кто ты такой, но слишком любила меня, чтобы просто запретить выходить за тебя замуж. Почему я не послушалась ее тогда?!

— Потому что тебе слишком сильно нравился простой парень Барни и очень хотелось уехать из той провинциальной дыры, которую по ошибке называют городом.

Эмилия уже не могла сдерживать потоки слез. Она закрыла лицо руками и горько рыдала. Эмилия оплакивала свою растоптанную любовь, свое оскверненное семейное счастье, свою жизнь, которая теперь казалась ей никчемной.

— Я же говорила тебе, что Эмилия — слабохарактерная дурочка, — сказала презрительно вошедшая в гостиную Кимберли.

— Ах ты!.. Ах ты!!! — Эмилия задыхалась от ненависти и ярости, которая мгновенно осушила огромные озера ее глаз.

— Она была готова проглотить бредовую историю, будто я ремонтирую квартиру, поэтому попросила у тебя разрешение воспользоваться ванной комнатой!

Эмилия попыталась руками закрыть уши. Смех подруги, казалось, разрывал ее барабанные перепонки.

— Ты!.. Ты!!!

— Ну же, скажи, кто я?

— Ты — стерва!

— О боже. Наша воспитанная девочка сказала такое мерзкое слово! Как же повернулся твой язык?! Или ты забыла, чему тебя учила мамочка?

Эмилия повернулась к Барни, ища поддержки у мужа. Но ее надежды не оправдались: Барни весело смеялся, слушая перепалку женщин.

— Почему вы предали меня! За что?! — заливаясь слезами, спросила Эмилия.

— Никто тебя не предавал. Ты не стоишь того, чтобы тратить силы на предательство, — тихим голосом ответила Кимберли. — Ты слабая, Эмилия, а мы — сильные. Мы должны были быть вместе. Не расстраивайся так. Вернешься в свой захолустный городок. Как он там называется, я опять забыла. Будешь жить со своей мамашей. Пару месяцев поплачешь. Потом возненавидишь всех мужчин. А к сорока годам заведешь себе кошек или собак штук двадцать. Или пойдешь по стопам своей матери и будешь мучить в школе несчастных детишек.

— Да, Кимберли, не слишком радостную перспективу для крошки Эмилии ты рисуешь, — подал голос Барни. — Но что-то мне подсказывает, что все так и будет. Так что, милая, — обратился он к жене, — мы пойдем развеемся, а ты пока можешь собрать свои вещи. Вернемся часам к четырем. Я хочу, чтобы к тому времени и духу твоего не было в моей квартире!

— Это и моя квартира! — возмутилась Эмилия. — Я живу в ней столько же, сколько и ты!

— Нет уже, милая, работаю в нашей семье только я. Плачу за квартиру я, значит, и жить в ней буду я.

— А куда мне деваться? — воскликнула Эмилия.

— Кимберли права. Поезжай к своей мамаше. Тебе там будет лучше. Послушайся меня и сегодня, — вкрадчивым голосом сказал ей Барни.

— Но… — попыталась протестовать Эмилия.

— Никаких «но»! — рассердился Барни. — Я сказал, чтобы через три часа тебя здесь не было! Пойдем, Кимберли, пусть она спокойно собирает свои тряпки. — Уже выходя из квартиры, он крикнул: — Не забудь положить ключи на столик в прихожей! И еще: я одолжу тебе денег на билет до Дьюранта. Вернешь, когда сможешь.

— Очень щедро с твоей стороны! — огрызнулась униженная Эмилия.

— Да ты знаешь, я вообще довольно щедрый. Это мой порок, как и доброта! — Смех Барни раздражал Эмилию до такой степени, что она была готова кричать от ненависти к предавшему ее мужу. Это новое чувство захватывало ее в свои сети со страшной силой.