Обещай мне эту ночь - Сара Линдсей Страница 3

— Когда ты успел отрастить глаза на затылке? — проворчал Генри, пережевывая пирожное.

— Я знаю тебя с тех пор, как нам было по десять. Не станешь же ты отрицать, что за десять лет дружбы я обрел определенную проницательность? Кроме того, ты поглощаешь все, до чего можешь дотянуться.

— Я все еще продолжаю расти, — огрызнулся Генри.

Джеймс рассмеялся. Он сам был шести футов ростом, но его лучший друг превосходил его по меньшей мере дюйма натри и походил на профессионального боксера.

— Если ты еще подрастешь, я продам тебя цыганам в бродячий цирк.

— Напомни-ка мне еще раз, почему мы с тобой друзья?

— Если не считать того, что больше никто не способен тебя выносить? — пошутил Джеймс, оглянувшись на Генри. — Ну, прежде потому, что без моей помощи ты никогда не окончил бы университет.

Генри рассмеялся:

— Я так и не понял, как тебе удавалось посещать все эти скучные лекции.

— Способность себя контролировать? — предположил Джеймс.

Генри усмехнулся, пожав плечами:

— Сомневаюсь, что был бы толк, если бы и я их посещал. Я никогда не отличался способностями к обучению.

С этим Джеймс не мог спорить. В умственных изысканиях Генри и вправду не был силен. В постельных играх — как и в любых играх и видах спорта, — вот где он был на высоте. И все же Джеймс был уверен, что Генри гораздо умнее, чем старается показать. Его лучший друг определенно не испытывал недостатка в изобретательности, размышлял Джеймс, припоминая все неприятности, в которые Генри вовлекал их обоих.

Джеймс удовлетворенно улыбался, поднимаясь в сопровождении Генри на галерею. Но его веселость мгновенно испарилась при виде Изабеллы, которая стояла наверху со скрещенными на груди руками.

— Наконец-то! — сердито воскликнула она. — Я думала, вы вообще не придете.

Пламя свечей с канделябров, обрамляющих галерею, освещал Изабеллу сзади, создавая вокруг нее золотое сияние, превращая ее непокорные светлые локоны в нимб. В этот момент она походила на разгневанного ангела.

— Что приключилось с Ливви? — спросил Генри.

Иззи многозначительно взглянула на обоих.

— Ей надоело вас дожидаться, и, решив, что вы забыли о нас, она отправилась спать.

Генри растерянно посмотрел на тарелку и стакан в своих руках. В этот момент часы пробили четверть первого.

— Уверен, что она еще не заснула. Пойду отнесу ей это. Не хотелось бы, чтобы она думала, будто мы про вас забыли. Она может превратиться в такую же злючку, как ты. — И с этими словами он направился дальше по коридору.

— Что он хотел этим сказать: «Она может превратиться в такую же злючку, как ты»? — пробормотала Иззи, усаживаясь на ступеньку.

— Эй, скушай пирожное, — поспешно произнес Джеймс, сунув ей тарелку со сладостями. Он подождал, пока она прикончит три имбирных печенья и кусок пирога, и, решив, что настроение ее улучшилось настолько, что он мог за себя не опасаться, сел рядом с ней. — Ну что, понравились тебе танцы? — спросил он.

— Не очень, — сказала она тоном, в котором явно проскальзывала горечь. — Тебе они понравились гораздо больше.

— Что ты сказала? — Джеймс склонился к ней в полной уверенности, что плохо расслышат.

— Я просто заметила, что ты долгое время танцевал с леди Финкли. — Изабелла уставилась в свою тарелку. — Она твоя любовница?

— Ч-что?! — воскликнул Джеймс. — Иззи! Это… это совершенно недопустимо! Тебе не положено даже знать о…

— Любовниках? — выпалила она, сердито посмотрев на него и облизывая пальцы.

— Да, будь я проклят! Тебе не положено знать о подобных вещах, а уж тем более о них говорить.

— Так она не твоя любовница? — уточнила Изабелла.

— Нет! — взорвался Джеймс и добавил, понизив голос: — Черт возьми, это неприлично. Не говорю уже о том, что тебя это не касается.

— Ох! — В тихо произнесенном звуке определенно слышалось уныние. Девочка отвернулась, и Джеймсу показалось, что плечи ее дрожат. Он мгновенно смягчил тон.

— Иззи, посмотри на меня.

Изабелла не отрывала глаз от тарелки. Джеймс взял ее из рук девочки и отставил в сторону. Затем, взяв ее пальцем за подбородок, поднял ей голову, чтобы заглянуть в глаза.

— Боже мой, ты ревнуешь! — произнес он, не веря своим глазам. Иззи промолчала, но не стала отрицать, что ревнует.

Джеймс, обхватив ее щеки ладонями, снова повернул лицом к себе и ощутил под пальцами влагу на ее нежной шелковистой коже. Он увидел, как слезинка скатилась по ее бледной щеке, затем еще и еще одна, превращая ее ресницы в темно-золотые шипы.

— Милая, — с мольбой произнес Джеймс, хотя понятия не имел, о чем просит. «Нужно что-то сказать», — подумал Джеймс. Он убедился на собственном опыте, что проявление нежности — самый безопасный способ нарушить молчание в сложившейся ситуации. Ничего подобного ему еще не приходилось переживать, и он надеялся, что и впредь не придется. Он чувствовал себя чертовски неловко.

Проклятие! Изабелла постоянно бегала за ним по пятам, когда была младше, но он даже представить себе не мог, что она так к нему привязалась. Малышка выглядела несчастной и подавленной, и эго настолько не походило на ее обычную жизнерадостность, что Джеймса просто убивало сознание, что он послужил этому причиной. Он обвил рукой плечи девочки и привлек ее к себе. Она уткнулась лицом ему в грудь, обильно орошая слезами его жилет.

— Не плачь, Иззи, — с чувством произнес Джеймс. — Пожалуйста, прошу тебя.

— Э-это просто из-за того, что ты у-улыбался и смеялся, танцуя с н-ней, а мне так х-хотелось быть старше, надеть такое же красивое платье и танцевать с тобой, — Слова доносились приглушенно, просачиваясь сквозь мягкую ткань его фрака.

— Ну, полно, успокойся. — Джеймс взял ее лицо в ладони и вытер ей слезы. — Я не настолько хороший танцор, чтобы так из-за этого убиваться.

Робкая улыбка, мелькнувшая на ее губах, заставила Джеймса почувствовать себя королем Англии — великим и могущественным. Когда он заглянул в ее полные слез глаза, на мгновение ему показалось, что он видит свою собственную душу. Эта мысль ужаснула его. Он отдернул от лица Иззи руки, словно обжегшись.

— Когда-нибудь, — сказал он, — когда ты станешь старше и наденешь такое же красивое платье, найдется столько мужчин, желающих с тобой танцевать, что ты удивишься, что хотела танцевать со мной.

— Неправда! — с жаром возразила Изабелла. — Мне будет хотеться танцевать с тобой всю оставшуюся жизнь. Только с тобой. Я знаю это. Точно знаю и никогда не изменю своего мнения. Никогда!

— Изменишь, — продолжал настаивать Джеймс.

— Никогда. — Она шмыгнула носом и упрямо тряхнула головой. — Я тебя лю…

— Надеюсь, ты не настолько глупа, чтобы думать, будто влюблена в меня.