Мелодия любви - Изобель Чейс Страница 3

Либби с изумлением разглядывала фотографию. Так это и есть Джонатан Хоуп? Она представляла его совсем другим. При взгляде на его смеющееся лицо ее губы невольно изогнулись в улыбке. Либби пристальнее вгляделась в снимок, пытаясь разгадать характер запечатленного на нем человека. Джонатан Хоуп был рослым мужчиной с большими, крепкими руками. Цвет его коротких волос и глаз невозможно было разглядеть. А еще Либби убедилась, что была права: он ничего не смыслил в музыке. Ни один человек, ведущий простую, трудовую жизнь, не сможет оценить кропотливого труда музыканта.

Когда вернулась Хуана, Либби уже написала мистеру Хоупу, что согласна приехать. Приклеив на конверт марку, она положила письмо в прихожей. Жребий был брошен, и Либби испытала огромное облегчение.

— Ты уверена, что хочешь ехать? — несколько раз переспросила Хуана.

— Абсолютно! Мне не терпится увидеть настоящую Америку. Это будет здорово!

Хуана поверила ей.

— Если только не будешь принимать этого Джонатана Хоупа всерьез, — предупредила она. — Но ты права: на ранчо жизнь кипит. Мы с Хайме время от времени навещаем друга, кстати, его ранчо тоже недалеко от Рэттлснейка. Нам там очень нравится. Точнее, нравилось…

Либби стало стыдно, что она говорила только о себе.

— Вы опять поедете туда, — мягко произнесла она.

— Если он будет ходить.

— Обязательно будет! Просто нужно немного подождать, Хуанита.

Хуана слабо улыбнулась:

— Время и Хайме всегда были злейшими врагами. Ему никогда не хватало времени. И вот теперь он ничего не может делать. Возможно, навсегда!

— Всего на несколько месяцев. Самое время наверстать упущенное и почитать. Вот увидишь: так и будет!

— Надеюсь. Либби, я буду так по тебе скучать!

— Ничего подобного. Тебе придется ухаживать за Хайме, а я только мешала бы…

— Но ты ведь уезжаешь не поэтому?

— Конечно, нет! Я действительно хочу поехать. Я благодарна тебе, что ты позволила мне пожить у вас, но теперь мне пора.

Либби знала, что убедила Хуану, но не была уверена, что ей удалось убедить себя. У нее холодело на сердце, когда она представляла, что ей придется оставить Сан-Франциско, знакомых людей и отправиться одной в незнакомую страну. Америка была такой огромной! И хотя здесь везде говорили по-английски, Либби не всегда всех понимала. Но кроме страха испытывала и любопытство.

Вечером, укладываясь в постель, Либби поставила рядом с собой на столике фотографию Джонатана Хоупа. Она решила, что если будет часто смотреть на нее, то легко узнает его при встрече.

Сквозь запыленные стекла автобуса Либби разглядывала Рэттлснейк. — Рэттлснейк! — уже во второй раз объявил водитель, сурово посматривая на нее.

— Вы уверены? — нервно спросила Либби.

— Проезжаю здесь каждую неделю!

Либби принялась собирать вещи. Один из пассажиров любезно помог донести ее чемодан до остановки.

— Вас кто-нибудь встречает? — осведомился он.

Либби кивнула и огляделась. Автобус с ревом свернул за угол и исчез в пустыне. А Либби осталась совершенно одна среди декораций к вестерну. В Рэттлснейке было два ряда магазинов, отель, бар и кафе у автобусной остановки. Песок из пустыни покрывал единственную улицу, и колеса проезжавших машин оставляли на нем узоры, в придорожных кюветах он собирался в небольшие холмики, которые при малейшем ветерке разлетались и слепили прохожих.

Взгляд Либби упал на витрину кафе, которую почти загородила широкая спина в ярчайшей голубой рубашке. Почему-то она решила, что спина принадлежит Джонатану Хоупу.

Либби помедлила, не зная, можно ли оставить чемодан на улице, но он был слишком тяжел, чтобы идти в кафе с ним. В конце концов, она робко постучала в стекло, и Джонатан Хоуп оглянулся. В следующую секунду он уже выбежал за дверь.

— Добрались? — весело произнес он.

Либби гордо вскинула голову:

— Я только что приехала.

— Да, мэм. Я видел автобус.

Либби поняла, что ее городской костюм и модная шляпа резко выделяются на фоне окружающего пейзажа. Ее смущали любопытные взгляды прохожих, но Джонатан Хоуп будто ничего этого не замечал.

— Чашечка кофе вас взбодрит. Поездки на автобусе очень утомительны.

— Мне было даже интересно, — застенчиво возразила Либби. — Я никогда так далеко не ездила.

— Правда? Вы полюбите это место, когда привыкнете к нему. Это все ваши вещи? — Джонатан указал рукой на чемодан. — Если что-то понадобится, тут все можно купить…

Он уверенно повел Либби в кафе. Там царила безупречная чистота. Владельцы кафе — семейная пара — не были похожи на американцев, как их представляла себе Либби, скорее всего, они были мексиканцы.

— Да? — обратилась официантка к Джонатану.

Мистер Хоуп откинулся на спинку стула и из-под надвинутой на глаза шляпы оглядел Либби.

— Две содовые.

— Но… — начала Либби.

— Если вы никогда не пробовали содовую, то не знаете, что потеряли. — Он кивнул официантке, и та удалилась, очевидно, сгорая от нетерпения узнать, кто такая Либби.

— Они будут задавать множество вопросов, пока к вам не привыкнут, — предупредил Джонатан. — Но они привыкнут.

— Если я останусь, — напомнила Либби.

Он усмехнулся:

— Вы останетесь.

Либби не выдержала и улыбнулась в ответ:

— Откуда вам знать?

— Вы здесь всего несколько минут, а вам уже нравится!

Содовая по вкусу напоминала шипучее мороженое. Либби мгновенно позабыла про долгое, утомительное путешествие.

— Сколько отсюда до вашего ранчо, мистер Хоуп?

— Около двадцати миль. «Биг Джей» доходит до окраин городка, а сам дом расположен в горах. — Джонатан показал туда рукой, но Либби ничего там не увидела, кроме дрожащего в воздухе марева.

— В письме говорилось, что там немного пустынно. Кто еще живет с вами?

— В данный момент мой племянник.

— Вот как!

— Он сын моей сестры. Она вышла замуж за мексиканца. Сейчас его отец в Германии, и мальчик пока живет у меня.

— Ясно.

— Допивайте вашу содовую, и поедем.

Либби послушно опорожнила стакан и вышла на раскаленную улицу. Джонатан Хоуп нес ее чемодан так легко, словно это была пушинка, а она проклинала свои высокие каблуки, застревающие в выбоинах на тротуаре. Либби приходилось почти бежать, чтобы поспевать за Джонатаном. У джипа он остановился и забросил чемодан на заднее сиденье.

— Садитесь! А я позвоню судье и скажу, что мы едем.