Сим-Сим, откройся! - Инна Туголукова Страница 3

И чем, ты думаешь, все закончилось? Вышла замуж по глупости, развелась. Десять лет встречалась с женатым и была счастлива. Сына родила от случайного человека. А уж переспать с кем не то что не откажусь — сама к себе в койку затащу…

— Господи, ну что ты выдумываешь! — попыталась остановить ее откровения Сима, не на шутку расстроенная неожиданным ракурсом вынужденного соседства. Хоть домой уезжай!

— Да нет, я не выдумываю, — усмехнулась Наталья, прекрасно понимая настроение своей собеседницы. — Это ведь только звучит все так… грубо. А на самом деле — обычная жизнь, без грязи. Рассказать?

— Рассказывай, — вздохнула Сима.

— Со своим будущим мужем я познакомилась на выездном семинаре. Был он военный строитель, тоже комсомольский активист. Некрасивый, тщедушный парень. Но человек золотой.

Влюбился в меня с первого взгляда и окружил таким обожанием, на такую вознес высоту, что я почувствовала себя королевой.

Больше он меня не оставлял, и мне было с ним хорошо — спокойно, надежно и весело. Он умница большая, романтик, живет увлеченно, с кайфом. Любит бардовские песни, природу, читает запоем, руки у него растут откуда надо. Вот только одна беда — не любила я его.

А он меня замуж звал!.. Говорил: «Попробуй, а может, тебе понравится, может, все у нас получится. Ну а если нет — уйдешь, я держать насильно не стану».

И все вокруг, и мама изо дня в день: «Упустишь такое счастье, всю жизнь потом будешь локти кусать». И все-таки сломали они меня, уговорили. Вышла я за него замуж, и все свои обещания Гена выполнил — жила я с ним как у Христа за пазухой. Если б только не надо было в общую постель ложиться…

И, кто знает, может, до сих пор бы жила, не понимая, как себя обездолила, если бы не встретила Ивана…

Я тогда уже завучем работала в английском лицее. А он пришел поговорить о своем сыне.

О чем говорили, куда потом пошли — ничего не помню, будто кто-то опоил меня, околдовал, но ночь эту мы провели вместе. Вот тут-то я и проснулась, пробудилась от первого же поцелуя. А утром пришла домой. Гена едва взглянул на меня и сразу все понял. Собрал свои вещи и ушел. А я осталась с Иваном.

Я и представить себе не могла, что есть такие чувства, такие ощущения, такой восторг. Первый год прошел словно в хмельном угаре: летала как на крыльях, не говорила — пела. И он был такой же. Я тогда с ним все могла сделать, все, что хотела: из семьи увести, ребенка родить. Но мне и в голову не приходило — просто купалась в своем счастье, наслаждалась жизнью. А потом уже поздно было что-то менять, вроде так и надо. Не знаю уж, что он там в семье говорил, но ко мне приходил два-три раза в неделю. Ночевал, правда, редко, а отпуска мы всегда проводили вместе. Вот здесь и проводили, в Сочи.

О ребенке Иван даже слышать не хотел, категорически возражал. А время шло, и я поняла, что, если сейчас не рожу, — все, останусь одна. Было мне тогда тридцать четыре года.

Но думаю, раз уж так моя жизнь сложилась, в осеменители возьму самого лучшего: здорового, умного, красивого и пробивного. Ну и не пьющего, естественно.

Лицей у нас частный, элитный, ты знаешь. И попросила я одного высокопоставленного папашу достать мне путевку в правительственный санаторий. Вернулись мы в очередной раз с Иваном из Сочи, и я, загорелая, отдохнувшая, тогда еще стройная была, как модель, отправилась к морю по второму кругу. Благо отпуск у учителей длинный.

Желающих набралось немало, но я выбрала самого лучшего, на всю страну известного, суперпроизводителя. Он, правда, с дамой был. Но ничего, успел и здесь, и там.

Вот так появился на свет мой чудесный мальчик. Иван сразу понял, что не от него. «Как же ты, — говорит, — могла?» «А разве, — спрашиваю, — ты бы мне разрешил?»

И он ушел. Но я была уже не одна. Правда, страдала — любила его очень.

Но скоро Иван вернулся. «Не могу, — говорит, — без тебя, места себе не нахожу».

И это был второй момент, когда я могла его перед выбором поставить: или — или. И он бы со мной остался, я знаю. Но в то время одна у меня была забота, один свет в окошке — мой будущий сыночек. И все вернулось на круги своя.

Потом Ванечка родился…

Наташа долила в бокалы вина, повернулась к Симе.

— Ты испытывала когда-нибудь ощущение полного, абсолютного счастья?

— Не знаю, — растерялась Сима. — Наверное, испытывала.

— Ну, если бы испытывала, — усмехнулась Наталья, — то бы не сомневалась. Знаешь, когда Ванечка ночью плакал и я к нему вставала, брала на руки и прижимала к груди, это было такое счастье… — Она покачала головой, щелкнула зажигалкой, прикуривая новую сигарету. — А потом Иван мне сказал, что Новый год мы встретим вместе. Это впервые за десять лет! Ванечке уже восемь месяцев было. Я тогда как на крыльях летала: очень мне это важным показалось, знаменательным. Квартиру вылизала, елку финскую заказала, живую, наготовила всего — это с маленьким-то ребенком! Но ничего, успела. Ванечку искупала, спать уложила, нарядилась, подкрасилась и села ждать любимого. Так до утра и просидела у накрытого стола.

Позвонил он мне второго января. Что-то начал говорить, но я даже слушать не стала, сказала, что между нами все кончено, и трубку повесила. Потом, конечно, жалела очень, страдала, ревела белугой. Сколько раз порывалась вернуть его… И знаешь, что меня остановило? То, что он сам ни разу — ни разу! — больше не позвонил мне, не пришел. Будто только и ждал, когда я его отпущу. Дождался и ушел…

Сима потрясенно молчала.

— Но я все это тебе рассказываю не просто потому, что захотелось кому-нибудь в жилетку поплакаться. Есть еще одна причина… — Наталья достала из пачки очередную сигарету, однако так и не закурила, мяла пальцами, кроша табак себе на колени.

Заинтригованная Сима не торопила, молча ждала. И дождалась…

— Не могу я без мужчины, понимаешь? — заговорила наконец Наталья. — Иван будто механизм во мне включил дьявольский. И это не похоть, поверь мне. Это физиологическая потребность какая-то, неодолимая, как болезнь. Я и сама себе не рада — мечусь, маюсь, места не нахожу. «Господи, — думаю, — когда же ты меня избавишь от этой напасти? Когда же мне мужики не нужны будут!!!» — Она взглянула на Симу, изумленно взирающую на нее с приоткрытым ртом, и решительно закончила: — Уж ты прости меня, дорогая. Злоупотреблять твоим терпением я не буду, но и одна не останусь…

Свое обещание соседка исполнила уже на следующий день.

Сима причесывалась перед зеркалом в ванной, когда в приоткрытую дверь заглянула Наталья и сообщила, что у них гости, а затем и сам гость возник на пороге и застыл в деланном изумлении, демонстрируя свое восхищение открывшейся его взору красотой.

Это был импозантный восточный мужчина с зовущими черными глазами и упругим брюшком, обтянутым белоснежной сорочкой.

— Сейчас я выйду, — сказала Сима, досадуя на испорченный вечер.