Летим в Лас-Вегас! - Белинда Джонс Страница 3

Втайне я восхищаюсь Иззи и немного завидую ее обаятельной стервозности. На домашнюю кошечку она не похожа – нет, Иззи из тех, кто гуляет сам по себе. Что бы с ней ни приключилось, она и не подумает конфузиться и всегда выйдет сухой из воды (пусть даже и с женихом на буксире), а все благодаря острому язычку! Остроумие в сочетании с роскошным телом мужчин просто бьет наповал. Добавьте сюда умение тонко льстить – и не удивляйтесь, что через десять минут знакомства очередной кавалер уже воображает себя влюбленным по уши.

Конечно, Иззи мало подходит под традиционный стереотип «лучшей подруги». Слишком много в ней откровенной сексуальности, слишком уж она нацелена на мужчин («Причем на всех подряд», – добавляют некоторые). Среди знакомых о ней ходит такая прибаутка: «Скажи ей «пастель» – она услышит «постель», скажи «плачу за ужин» – ты тот, кто ей нужен!» Словом, я знаю людей куда добрее, симпатичнее и надежнее Иззи. Но не знаю ни одного, с кем было бы так весело. Она сбивает меня с пути истинного – а я и рада!

Последние пять лет мы снимаем квартиру на двоих, а вообще-то дружим с первого класса. (С ума сойти – я знала Иззи, еще когда она была девственницей!) Познакомились мы на елке в Плимуте. Санта-Клаус спросил, нет ли в зале девочек, чей день рождения приходится на рождественские каникулы – и одновременно со мной выкинула руку девчонка из третьего ряда. Под восторженное кудахтанье родителей мы поднялись на сцену, где Иззи принялась в лучших традициях Лолиты заигрывать с бородатым дедулей. Разумеется, команду «рождественских» мальчишек мы разбили в пух и прах. А потом уплетали за обе щеки призовые конфеты. Только леденцовые браслетики оставили на память о своем триумфе.

Последние двадцать лет эти сладкие сувениры, так никем и не тронутые, покоились в недрах туалетных столиков. Сейчас они упакованы вместе с прочим нашим багажом.

Иззи принимает ключи от номера и подмигивает портье мол, «ты знаешь, где меня найти!». На руке у нее блестит браслет – другой, серебряный. Двенадцать лет назад мамы, сговорившись, подарили нам на день рождения одинаковые украшения. С тех пор мы каждый год ритуально обмениваемся браслетами. В восемнадцать лет нас захватила лас-вегасская лихорадка. Я подарила Иззи миниатюрную голову Элвиса, а она мне – счастливые игральные кости. Вот мы наконец и здесь: сколько же времени понадобилось, чтобы осуществить свой Проект Пресли! Никогда бы не подумала, что добираться до пункта назначения мы будем целых девять лет, и не смогла бы угадать, что задержит нас в пути…

Но довольно об этом. Ночь только начинается, и мы намерены повеселиться.

– Я знаю, что этого лучше не делать, – шепчет мне Иззи, – но, может, все-таки рискнем?

Отправляясь в Лас-Вегас, мы поклялись Друг другу держаться подальше от игорных столов. И вот, пожалуйста: не успели добраться до лифта, а чертенок Иззи уже показал рожки. Разумеется, крупный выигрыш пришелся бы кстати: однако нам не улыбается закончить свою одиссею в «секонд-хенде», уговаривая хозяина подороже оценить наши косметички… А, ладно, небольшая доза адреналина делу не повредит!

– Только больше десяти долларов не ставим, – отвечаю я. – Лишиться чести в первую же ночь я еще согласна, но денег – ни за что!

Не успеваем войти, как на нас обрушивается клик-клак-стук-бряк нескончаемых игральных автоматов – словно колотит по своим инструментам сотня обезумевших барабанщиков. Справа раздается оглушительный звон – сыплются на поднос монеты.

– Вот это, я понимаю, музыка! – улыбается до ушей Иззи.

Огромный зал полон старух. Старухи в цветастых блузках сидят перед автоматами и механически скармливают им четвертаки. Иные играют на двух машинах сразу: пустые глаза их перебегают с одного экрана на другой, и выражение лица не меняется даже при выигрыше. Все, кто пишет о Лас-Вегасе, в один голос уверяют, что эта толпа старух у автоматов внушает стороннему зрителю тревогу и уныние. Но мы не чувствуем ни того ни другого. Мы счастливы.

– Подумать только, – восклицаем мы без тени иронии, – ведь это все настоящее!

Мы покупаем жетонов на двадцать баксов – нас ведь двое – и легкой охотничьей походкой крадемся по залу, надеясь почувствовать «свой» автомат.

Мимо «Легких деньжат» я прохожу спокойно. Меня интересует мой знак Зодиака. К несчастью, «Стрелец» занят, так что я устраиваюсь напротив автомата «Рубиновые туфельки» с игрой по мотивам «Волшебника страны Оз». Машина глотает долларовый жетон и, покрутившись немного, вознаграждает меня отдачей в десять долларов. Я дрожу от возбуждения. Оглянувшись вокруг, замечаю, что люди пользуются пластиковыми стаканчиками, стоящими наверху, на автоматах: беру такой стаканчик и, пыжась от гордости, пересыпаю в него свой выигрыш. Мне приходит в голову недурная идея: собрать стаканы с логотипами всех казино и разводить в них цветы. Классный китч получится!

Ладно, повеселились – и хватит. Пора возвращаться к Иззи… Кстати, а где она?

Двадцать минут я высматриваю Иззи в приделах игральных автоматов, среди одинаковых машин и таких же одинаковых игроков. Наконец, свернув не в ту сторону, оказываюсь в галерее детских игр – по пояс в малышне. И тут, как видно, сама Вселенная решает испытать мое упорство. У противоположной стены зала является мне мое последнее искушение: юноша-ангел, звездный мальчик в нимбе золотых кудрей направил стрельчатые ресницы в мою сторону и не отводит взгляд.

Я оглядываюсь, ожидая обнаружить позади себя какую-нибудь пятнадцатилетнюю куколку в стиле Бритни Спирс – с голым животом и в полной боевой раскраске. Но сзади – никого и ничего, кроме банка видеоигр.

Я смотрю вправо и вижу, как маленький мальчик забрасывает мяч в мини-баскетбольную корзину. Перевожу взгляд на блондинистого ангела. Сомнений нет – небесное дитя смотрит на меня.

Я смотрю влево и вижу, как другой маленький мальчик колотит по колышкам деревянным молотком. Пере» вожу взгляд. Мой ангел смотрит на меня, и в глазах его – жажда, которую ни с чем не спутаешь.

«Ну не фантастика ли? – думаю я в восторге. – Может, не такая уж я старая кляча и рано думать, что личная жизнь не удалась?»

Я старше, и он, разумеется, ждет, что я сделаю первый шаг. Я пробираюсь через зал – он стоит у выхода, возле эскалаторов – и бросаю ему взгляд, означающий: «Смелее, я вся твоя!»

Он робко придвигается ближе. Смущается, бедняжка!

– Э-э… – начинает он.

– Да? – ласково подбадриваю я.

– Я только хотел спросить…

– Да-да? – Я лучезарно улыбаюсь, млея от сладкого предвкушения.

– Видите ли, охранник не пускает меня в игровой зал без взрослых… – мямлит он.

Я готова рыдать от счастья.

– О, конечно, я…

– Так вот, вы не могли бы сказать, что вы моя мама?

У меня отвисает челюсть. Вот паршивец! Это сколько же, он думает, мне лет?!

А паршивец, не заметив моего внезапного окаменения, продолжает канючить: