Невеста Всадника без головы - Наталия Миронина Страница 3

– Я не дуюсь, – попытался оправдаться Юрий. – Я о тебе беспокоюсь.

– А ты не беспокойся. – Аня улыбнулась – долго сердиться на брата она действительно не могла. Но и со своих позиций сходить не собиралась. – Ты лучше постарайся завтра не опоздать – в загс я поеду отсюда, вместе с мамой. И вы с Вадимом должны за нами заехать.

– Заедем. Куда ж мы денемся! – Юра тоже дуться на сестру не мог. Она была младшая, и Юрий хорошо помнил то детское доверие, с которым маленькая Анютка относилась к нему. – Только я не понимаю, почему ты решила ехать отсюда, а не из своей квартиры?

– Ты забыл, что жених забирает невесту из родительского дома.

– Не забыл, не забыл! – замахал руками Юрий. – Просто удивился, почему ты вдруг перед самой свадьбой переехала сюда.

Аня и сама не могла ответить на этот вопрос. Но всем она объясняла, что накануне свадьбы ей очень хотелось побыть с матерью, которая остро переживала все, что происходило с Аней последние несколько лет.

А произошло немало. И самым проблемным событием Варваре Сергеевне казалось то, что ее дочь рассталась с молодым человеком по имени Максим. Это было странно, это было неожиданно. И это было совершенно не нужно.

С точки зрения умной серьезной женщины.

…Находясь в отношениях с Максимом – отношениях, доставлявших ей больше тоски, чем радости, Аня вдруг влюбилась – сильно, ярко, горячо. А спустя почти неделю после того дня, когда возлюбленный попросил Аню стать его женой, у матери и дочери Спиридоновых произошел серьезнейший разговор.

Они долго просидели на кухне, обсуждая скоропалительное, как казалось Варваре Сергеевне, решение Ани. Уже тогда аргументы и увещевания на Аню не подействовали. Никакие.

– Мне жаль Максима, – завершая ни к чему хорошему не приведший разговор, сказала тогда мать. – Он – неплохой человек. Любит тебя. Заботится о тебе. И это любовь сильная, превозмогающая ревность. Кто еще мог так поступить, как он?

Аня поняла, что мать намекает на удивительное для безумно влюбленного человека великодушие, которое проявил Максим. После того как Аня призналась ему, что любит другого и в скором времени планируется свадьба, Максим затаился на три дня, а на четвертый позвонил с неожиданным вопросом:

– Ты уже платье свадебное заказала?

– А что? – насторожилась Аня. Она ожидала вопроса вроде: «Так ты мне все это время изменяла?!»

Но Максим ее удивил:

– Я хотел дать тебе телефон отличного мастера. У него шьют знаменитости. Круг этих людей, как ты понимаешь, узок, но я договорился.

– Зачем ты это делаешь?

– Ты заслуживаешь самого красивого платья. Так пусть оно у тебя и будет.

Аня на секунду замерла – до того жалко ей стало Максима. «Ведь это я от него ушла. И я выхожу замуж, а он остается один. И он не злится, не мстит, он добр», – думала Аня и никак не могла подобрать нужные слова для отказа. Обижать Максима не хотелось, но и принять это предложение не представлялось возможным.

– Спасибо тебе, – она постаралась говорить как можно мягче и ласковее, – но дело в том, что платье уже есть. То есть оно еще не куплено, но отложено. Вот как раз сегодня я должна его забрать. Конечно, если бы я знала раньше… Одним словом, огромное тебе спасибо, но подвести людей я не могу.

– Понятно, – вполне покладисто ответил Максим. – Жаль. Ты же понимаешь, я от души тебе это предложил. Вернуть тебя не могу, но хоть бы ты позволила мне сделать для тебя что-нибудь…

Аня не позволила.

– Нет, мам, – она отогнала от себя сомнения, – он не так прост. Ему хочется загнать меня в угол и сделать виноватой.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь. Максим поступает мудро – он хочет сохранить с тобой отношения любой ценой. И путь это будет не любовь, а дружба, основанная на хорошем знании друг друга и общей памяти. Поверь, это много.

Мудрая практичность Варвары Сергеевны оказалась сейчас бесполезна – дочь была безумно влюблена в этого «внезапного» Олега.

«До Максима ему далеко. На том успех написан большими буквами. А отец в гробу бы перевернулся, если бы узнал, что дочь выходит замуж за плиточника!» Даже в собственных мыслях Варвара Сергеевна лукавила и опускала то обстоятельство, что этот «плиточник» имеет неплохое высшее образование, достаточно долго проработал в приличном месте, был воспитан и очень неплохо зарабатывал. «Да, но вот родственники…» – продолжала сетовать про себя Варвара Сергеевна и опять начинала вздыхать.

Потому что разговор с будущим зятем не шел у нее из головы, лишал покоя и привычной для нее уверенности.

А случился этот разговор во время одного из семейных обедов, на которые Варвара Сергеевна старалась собрать всех детей.

– Вадим, – звонила она в ту страну, где на гастролях со своим или своей протеже был ее старшенький, Вадим, – ты когда будешь в Москве? Собираю всех на пельмени.

– Юрочка, что там у Али с концертами? Вы сможете быть в выходные у меня? Может, вырветесь?

Дети, жены, ближайшие родственники – все собирались в гостиной Варвары Сергеевны, где неизменно под портретом Алексея Владимировича появлялся большой букет цветов, где была постелена парадная скатерть и выставлен тот самый сервиз, которым пользовались во времена, когда дети были маленькими.

– Сейчас появилось очень много красивой посуды, но мне дороже всего этот сервиз – старый, ленинградский. Отцу его преподнесли на день рождения… – скромно потупившись и многозначительно вздыхая, каждый раз сообщала Варвара Сергеевна.

В дни, когда проводились подобные обеды, забывались все семейные распри, все обиды – дети Варвары Сергеевны были уже взрослые и отлично понимали, что эти обеды – не что иное, как недолгий возврат в счастливое прошлое.

…В этот раз предобеденное настроение Варвары Сергеевны было немного подпорчено. Она с уже вполне сложившимся неудовольствием и укоренившейся неприязнью ждала нового гостя, жениха дочери.

– Мама, но, согласись, странно было бы его не пригласить?! – пытался подсластить мамочке пилюлю Юра. – Он без пяти минут член семьи!

– Да, конечно, – соглашалась та, но раздражение ее не утихало. – Хотя, стал бы мужем, тогда – милости просим. А нам столько всего надо обсудить в узком семейном кругу. И все проблемы, которые мы хотели бы обсудить, касаются исключительно родственников. Ис-клю-чи-тель-но!

– Мам, значит, мы на этот раз оставим за бортом семейные проблемы и будем разговаривать о погоде, – спокойно, но твердо заявил Вадим.

И Варвара Сергеевна его послушалась.

Все те, кого стопроцентно Варвара Сергеевна считала родственниками, уже собрались в квартире и ожидали начала обеда. Варвара Сергеевна поглядывала на братьев: то, как Юра женился на Але, поставив в затруднительное положение влюбленного в нее Вадима, бывшего тогда Алиным импресарио, она забыть не могла и опасалась внезапных стычек [1]. Но братья заключили мир и сейчас спокойно вели нейтральный разговор о сложностях трансконтинентальных перелетов. Холеная красавица Аля, оперная дива с мировым именем, устав от концерта и последовавшего сразу за ним перелета из Лондона, сразу заняла кресло в углу и молчала, лишь изредка подавая добродушные и очень уместные реплики. Только от Гали, жены Вадима, исходила колючая враждебность. Чувствовалось, что она находится в глухой обороне. Варвара Сергеевна не очень любила эту невестку, да к тому же в Але Галина видела вечную соперницу. «Хорошо, хоть Але хватает мудрости в подобной ситуации оставаться в тени. Другая бы обязательно нашла повод потешить свое женское самолюбие, вызвав вспышку ревности», – думала Варвара Сергеевна. Поведение Али вызывало ее уважение – потому что лишь благодаря Алиной стойкости, здравомыслию и порядочности братья сохранили отношения. Да, иногда проскакивало что-то, что могло превратиться в конфликт, но Аля это моментально чувствовала и вмешивалась так умело, что гасила ссору на корню. «Молодчина. Что они с Юрой до сих пор не развелись – целиком Алечкина заслуга. Надо это честно признать. Она держит его в узде. И при этом, умница, подчеркнуто уважительна с Вадимом. Да, конечно, именно он сделал все для ее успеха, Алечка – звезда мирового уровня, могла бы нос задирать. А она не задирает…» – думала Варвара Сергеевна, наблюдая за своим ближайшим кругом родственников, который с минуты на минуту должен расшириться.