Незримая нить - Джина Айкин Страница 3

После ухода подруги она устало откинулась на спинку кресла. Никогда раньше Элинор даже в голову не приходило солгать кому бы то ни было. Несомненно, с ней творится что-то неладное, и она вовсе не уверена в том, что хочет знать, что именно.

— Ну вот, так я и знала! — воскликнула Элинор, заглянув в тот же вечер в холодильник.

С кислой миной она оглядела початую упаковку клубничного йогурта, бутылку апельсинового сока и не слишком аппетитно выглядящую баночку с какой-то китайской приправой.

Один за другим Элинор обшарила все кухонные шкафчики. Пустая коробка из-под печенья. Пыльные банки чечевичного супа, неизвестно когда и зачем купленные. Банка арахисового масла, бесполезная ввиду отсутствия хлеба. И большая коллекция художественно расписанных тарелок, еще более бесполезных, когда нет съестного, которое можно на них положить.

Шел восьмой час вечера. За окном совсем стемнело. Смотреть по телевизору было абсолютно нечего. И Элинор сходила с ума, пытаясь отогнать от себя мысль, на которую невольно навели ее утром Шарлотта и Голди. Она — и четыре месяца без мужчины!

Элинор замерла, не успев закрыть до конца дверцу последнего шкафчика. Что ж, почему бы тогда не выйти на охоту прямо сейчас?..

Пицца. Ничего страшного, что она уже ела ее дважды на этой неделе. Толстенькая жирная пицца из соседнего магазинчика будет в самый раз. И кто знает… может быть, посыльный окажется в состоянии помочь ей забыть о своих невзгодах.

Заказав пиццу и налив себе бокал всегда имеющегося в наличии вина, Элинор перешла в гостиную, отделанную в черных, серых, красных и белых тонах. Ее предпочтением в интерьере был современный городской стиль. Поставив бокал на стеклянный кофейный столик и подойдя к телевизору, она начала наугад переключать телевизионные каналы, и тут раздался звонок в дверь.

Странно… Никогда еще пиццу не доставляли с такой быстротой. Магазинчик, правда, находился всего в пяти минутах ходьбы, но ей казалось, что даже это время еще не истекло.

Недоуменно покачивая головой, Элинор направилась к двери. Однако за дверью оказался отнюдь не юноша-посыльный с коробкой в руках. Вместо него во всем своем мужеском великолепии там стоял объект ее неотступных эротических фантазий — Фрэнк Корвин.

Элинор улыбнулась так широко, что заболели скулы.

— Откуда ты узнал, что на ужин мне хотелось именно тебя?

Еще за мгновение до этого травмированное колено Фрэнка ныло от боли, спровоцированной здешней, непривычно холодной погодой. Настроение было отвратительное. Интересно, спрашивал он себя, о чем я только думал, бросившись сюда с другого конца страны, как бы ни надоело мне сидеть в одиночестве в своей квартире?

Но сейчас, глядя на женщину, о которой думал, не переставая, последние четыре месяца, Фрэнк чувствовал, как поднимается его настроение. Он тотчас же забыл о больном колене и вспомнил о другой части тела, находящейся в бездействии с неподражаемой ночи с Элинор Фергюссон.

Господи, как она была сейчас хороша! Чертовски хороша! Черные, до плеч, волосы слегка завивались на концах. Ткань золотисто-алой длинной ночной рубашки переливалась при каждом движении. Фиолетовые глаза, поначалу широко открывшиеся от удивления, затем сузились в хорошо знакомой дразнящей улыбке.

— Входи, — сказала Элинор и, схватив Фрэнка за руку, втащила его внутрь.

Не успел он захлопнуть за собой дверь и опустить спортивную сумку на пол, как Элинор повисла на нем, сцепив обнажившиеся от резкого движения ноги за его спиной.

Почувствовав резкую боль в поврежденном левом колене, Фрэнк машинально перенес вес тела на правую ногу, потому что думать он мог теперь только об одном. Все его тело было охвачено жаром желания.

С негромким стоном он подхватил Элинор под ягодицы, нисколько не удивившись, что под шелком рубашки нет ровным счетом ничего. Ощущая пальцами горячее обнаженное тело, Фрэнк впился поцелуем в пухлые губы, наблюдая за женщиной из-под полуопущенных ресниц.

Она была даже красивее, чем ему помнилось. У любой другой женщины подобное лицо, с его несколько угловатыми чертами, казалось бы резким, но Элинор, если так можно было выразиться, оно шло необыкновенно. Будучи столь же непредсказуемой, сколь и прекрасной, она оказалась единственной женщиной, подошедшей Фрэнку во всех отношениях. Собственно говоря, за те двенадцать часов, которые они провели вместе, Элинор почти доконала его, а это кое-что да значило. За десять лет карьеры профессионального спортсмена у него было немало женщин, вешающихся ему на шею.

Остановившись наконец передохнуть, она хрипло рассмеялась. Скользнув руками по влажной от испарины коже, Фрэнк остановился в каком-то миллиметре от заветной цели.

— Вот это я называю встречей!

— Мне хотелось сделать тебе приятное.

— Вижу.

Она взглянула через его плечо на лежащую на полу сумку.

— Ты надолго в наш город?

— На пару дней.

От ее многообещающей улыбки по спине его пробежали мурашки.

— Подходяще.

Элинор сделала попытку встать на ноги и задела бандаж на его колене.

— Подожди, дай помогу, — сказал Фрэнк.

— Что это такое? — спросила она, ощупывая бандаж через плотную ткань джинсов.

Пожав плечами, он погладил ее темные шелковистые волосы.

— Скажем так… я нуждаюсь в сеансе нежной и ласковой терапии.

Усмехнувшись, Элинор оглядела его с головы до ног.

— Не знаю, насколько она будет нежной и ласковой, но если тебе нужна легкая тренировка…

— Это было бы неплохо.

— Замечательно!

Взяв Фрэнка за руку, она повела его за собой, вызывающе покачивая бедрами. Да, подумал он, это как раз то, что надо. По правде говоря, ему недоставало этой злючки. Кое-кто мог бы с ним поспорить, указав на то, что ему о ней абсолютно ничего не известно. На что Фрэнк возразил бы, что знает ее лучше, чем какую-либо другую женщину на земле, исключая мать и четырех старших сестер.

Но спорить с ним было некому, просто потому, что об Элинор Фергюссон и об их совместно проведенной ночи не знал никто. Как, впрочем, и о том, где он сейчас находится. Последние семь недель Фрэнку пришлось провести в компании спортивных врачей, подвергаясь разнообразным и интенсивным физиотерапевтическим процедурам, и он был сыт этим по горло. Ему надоели бесконечные разговоры о его спортивной карьере, дальнейших перспективах и о том, что вряд ли ему удастся прийти в форму раньше следующего сезона. Поэтому, когда сегодня утром раздался звонок агента, напоминавшего об очередной процедуре, единственной мыслью Фрэнка было убраться оттуда куда подальше. И первое, что пришло на ум, была Элинор. Элинор, мысли о которой не оставляли его со времени их последней и единственной встречи…

Довольно, ему не хотелось больше думать о своем колене и о том, какое будущее сулили ему врачи. Потому что, втащив Фрэнка в полутемную спальню, Элинор уже сорвала с себя рубашку, еще больше растрепав волосы. Все, чего ему сейчас хотелось, — так это ласкать и чувствовать, как ласкают его.