Только для него - Лиз Филдинг Страница 3

Наташа покачала головой:

— Единственное, что я могу сказать, — плохой рекламы не бывает. Я имею в виду то, что сказала мистеру Хедли. Если все представить под нужным углом…

— Ради бога, Наташа, перестаньте! По вашей милости и фирма, и мистер Хедли очутились в дурацком положении. Здесь невозможен никакой «правильный» угол! Он снял дом с продажи, хотя мы уже понесли значительные убытки. Теперь Хедли намерен обвинить нас в причинении морального и материального ущерба. Репутации компании «Морган и Блэк» нанесен невосполнимый урон.

— Всего этого можно избежать, если мы сумеем быстро найти покупателя, — не сдавалась Наташа. — Ведь реклама появится во всех воскресных выпусках!

— Я рад, что вы осознаете размер трагедии.

— Нет…

Когда им поручили продать Хедли-Чейз, она навела справки о владельцах в Гугле, однако не нашла интересных сплетен, которые так оживляют колонки в воскресном приложении к журналу о недвижимости. К сожалению, Хедли оказались либо слишком сдержанными, либо скучными сверх всяких ожиданий.

— Ну, послушайте, Майлз, — сказала она. — Вас бы такая реклама не смогла обмануть. Дом расположен в прекраснейшем месте, а тех, кому хватит на него денег, не отпугнут обычные для всех старинных построек проблемы. — Она и сама понимала, что ее доводы не слишком убедительны. — Я сделаю несколько звонков, переговорю кое с кем… — Она чувствовала себя так, словно разговаривает со стеной, и в негодовании всплеснула руками. — Черт возьми, я сама поеду в Хедли-Чейз, возьму в руки метлу и приведу дом в порядок!

— Вы ничего не будете делать и ни с кем не будете разговаривать, — буркнул Морган.

— Но если я быстро найду покупателя…

— Все, хватит! Хватит! Я забронировал для вас место в клинике «Фэрвью»…

— Что?! В «Фэрвью»? — В клинике, в которой знаменитости лечатся от алкоголизма и наркомании?

— Мы опубликуем заявление, в котором будет сказано, что вы переживаете стресс и нуждаетесь в нескольких неделях абсолютного покоя под надзором медиков.

— Нет. — Болезней и больниц ей в детстве хватило. Сейчас она на минуту не задержится в больнице без достаточно веских на то оснований.

— Все расходы покроет медицинская страховка от фирмы, — убеждал Морган, видимо считая свой аргумент решающим.

— Нет, Майлз.

— И на досуге, — он повысил голос, — подумайте о своем будущем.

— Подумать о моем будущем? — Свое будущее она видела в том, чтобы стать компаньоном фирмы. — Вы, должно быть, шутите, Майлз. Какая-то девица в приемной подставила меня, и вместо того, чтобы…

— Лично мне, — веско проговорил Майлз, — сейчас нужно, чтобы вы пошли мне навстречу.

Она поняла, что Майлзу все равно, каким образом все произошло, он думал лишь о том, как спасти репутацию фирмы. Вот зачем он срочно вызвал ее к себе. Хотел предъявить «жертву» Дарию Хедли. Неудивительно, что она не произвела никакого впечатления на клиента. Не нужна ему голова какой-то дуры, заикающейся и краснеющей, стоило ему лишь на нее взглянуть. Ему нужно возместить убытки, а Майлз решил спасти репутацию фирмы, погубив репутацию Наташи.

— Я переговорил с Питером Блэком, а он обсудил ситуацию с нашими адвокатами. Мы пришли к выводу, что так будет лучше для всех, — заявил Майлз.

— Так быстро?

— Нельзя терять ни минуты.

— И все же… Что за адвокат поддержит откровенную ложь?

— Какую ложь? — вкрадчиво осведомился он. — Даже у лучших из нас случается синдром эмоционального выгорания.

Синдром эмоционального выгорания? Судя по всему, адвокаты уже приступили к действиям. Ее назовут «чрезвычайно ценной сотрудницей»… Из-за огромного объема работы с ней, «к сожалению», случился нервный срыв. Читатели должны понять, что текст, составленный ею, — не более чем бред сумасшедшей.

В результате все будут желать ей скорейшего выздоровления. Майлз, разумеется, надеялся, что она с радостью воспользуется предоставленной лазейкой и спрячется в «Фэрвью». Клиника славилась тем, что надежно укрывала своих пациентов от внимания со стороны прессы.

Наташа поняла, что под вопросом ее дальнейшее пребывание в «Моргане и Блэке». Судя по всему, на карьере можно поставить крест…

— Произошла ошибка, — настаивала она, прекрасно понимая: решение уже принято и, что бы она ни сказала, его не изменить. — Не я это написала.

— Наташа, я изо всех сил пытаюсь замять скандал, причиной которого стали вы. — Майлз говорил спокойно, его лицо ничего не выражало. — В ваших же интересах пойти мне навстречу.

— Не в моих, а в ваших, — возразила она. — Никто не примет меня на работу — если, конечно, вы не имеете в виду, что возьмете меня назад с распростертыми объятиями после курса лечения. И что повышение, которым меня много месяцев манили, как ослика — морковкой, будет меня ждать…

— Я должен в первую очередь заботиться об интересах компании и лишь во вторую — о сотрудниках. — Он тяжело вздохнул. — Пожалуйста, поймите меня правильно.

— Иначе что?

— Наташа… прошу вас. Ну, почему вы не хотите признаться, что ошиблись? Все допускают ошибки. Возможно, вы в самом деле нездоровы. Может быть, даже мистер Хедли проявит к вам… к нам… сочувствие.

— Я этого не делала, — повторила она.

— Мне очень жаль, Наташа, но, если вы не пойдете нам навстречу, мне придется вас уволить без предварительного уведомления за тот вред, который вы нанесли нашей репутации. В таком случае вас ждет еще и иск от фирмы за нанесение злонамеренного ущерба.

— Я не больна, — ответила она, изо всех сил стараясь говорить ровным голосом. — Что касается возмещения ущерба, не думаю, что вы или мистер Хедли слишком преуспеете в суде. Да, рекламный текст существенно отличается от того, что он заказывал… Но это чистая, неприкрашенная правда.

— За исключением жучка-древоточца и лестницы, — напомнил он ей с каменным лицом.

— Ах, вот чем вы собираетесь рискнуть? — спросила Наташа. — Кто знает, что скрывается под всей этой грязью?

Дожидаться ответа она не стала. Если начальник предлагает вам выбор между судом и психушкой, продолжать разговор бессмысленно.

Как он посмел? Как, черт возьми, он посмел даже подумать о том, что у нее стресс или она «сгорела на работе»? Майлз прекрасно понимает, что все его предположения — полнейшая ерунда.

Наташу трясло. Выйдя из кабинета Майлза Моргана, она сразу пошла в туалет, поправила прическу, подкрасила губы светлой помадой и направилась к лестнице, по которой с такой надеждой взбегала совсем недавно.

Ее не было всего десять минут, не больше, но Джанин уже ждала ее с картонной коробкой, в которой лежало содержимое ящиков ее рабочего стола.

— Здесь все, — сказала она, злорадно ухмыляясь.