Цветы для первого свидания - Светлана Лубенец Страница 3

Скатав джинсы в гадкий, текущий ком, Алена попыталась забросить его на верхний балкон, как мяч в баскетбольную корзину. Тяжелый мяч из мокрых штанов не долетел до корзины, то есть до соседского балкона. Джинсы, несколько распрямившись и даже приветственно взмахнув штаниной, тяжело упали вниз, угодив точно в открытый люк, возле которого суетились здорово упревшие на неожиданно жарком июньском солнце, а потому отчаянно злые работяги.

– Э-э-э-э!!! Какого хрена! – моментально раздалось снизу, после чего прозвучало еще несколько ярких, непереводимых на другие языки выражений.

– Вы это сделали специально?!! – прокричал Алене сосед сверху. – В отместку! Назло! Надо же понимать разницу: где какие-то цветы, которые запросто заново вырастут, а где дорогие джинсы! Почти новые...

Алене, которая вовсе не метила специально в люк, а просто промахнулась, очень не понравилось выражение «какие-то цветы», и она выпалила:

– Да!!! Специально!!! В отместку!!! В назидание, так сказать!!! А то дай вам волю, так вы постоянно будете закидывать меня мокрыми штанами точно так же, как... как заливаете кухню!!!

– Я не заливаю! У меня под раковиной таз стоит!

– Да плевала я на ваш таз!!!

– Ну-у-у... знаете ли... – задохнулся от возмущения сосед, – а мне тогда... начихать десять раз на ваши цветы!!! – После этого выплеска эмоций он с риском для жизни свесился со своего балкона и крикнул вниз работягам: – Э-эй! Мужики! А достать-то можно?!

– Ага! Щас! Прямо так и полезли! – очень вежливо ответили ему снизу. – Они станут бросать всякую дрянь, а мы доставай!

– Ребята! Ну пожалуйста!!! За мной дело не станет!!! Там не дрянь! В люк упали мои лучшие джинсы! Парадные... так сказать...

Работяги дружно заржали:

– Ну, паря, теперь тебе в них только на парад!

– Ага! А на работу ни-ни!

– На карнавал еще тоже будет можно! В Рио-де-Жанейро!

Работяги еще долго упражнялись в остроумии. Алена слушать их не стала. Она даже не стала разглядывать, насколько сильно пострадали цветы, и не убрала с балкона давленые вареники. Она прошла в комнату, уселась на диван, скрестив руки на груди и уперев бессмысленный взгляд в противоположную стену. Ну за что ей достался такой сосед?! За какие грехи?! Зинка тоже была не подарок, но она никогда не швыряла вниз свои вещи. Она, наоборот, всегда восхищалась Алениными цветами и даже «угощала» своих гостей видом на нижний балкон. Алена почувствовала, что испытывает к съехавшей Зинке чувство сродни ностальгии. А к этому... к этому...

Алена не успела подобрать для соседа сверху какое-нибудь особо мерзостное определение, потому что ей пришлось вздрогнуть от резкого звонка в дверь. От неожиданности она излишне резво вскочила, неприятно потянув ногу, потом с силой выдохнула и похромала открывать дверь. Если бы Алена хоть немного подумала, то догадалась бы, кого за ней увидит, и открывать не стала бы. Но она не подумала, а потому ей пришлось выслушивать вопли соседа, который уже опять успел нарядиться в печально известную черную майку и глупо блестящие треники.

– Вот посмотрите, на что теперь похожи мои лучшие джинсы! – И Черная Майка ткнул ей в нос зловонным грязным комом. – По вашей, между прочим, милости!

– Еще чего!!! – сразу подхватила Алена в том же истеричном тоне. – Нечего бросать свои гнусные портки на чужие балконы и мять цветы, которые не сажали!!!

– А вам нечего бросать в сточные люки то, за что денег не платили!

– Ах, вы, значит, за деньгами пришли?!! – взвыла Алена.

– Да провалитесь вы вместе со своими паршивыми деньгами и не менее паршивыми цветами! – ответил сосед и с силой захлопнул дверь ее квартиры.

Алена, прямо перед глазами которой неожиданно оказалась бежевая дерматиновая обивка, уперлась в нее лбом и самым жалким образом разрыдалась.

– Хочешь, я набью твоему соседу морду? – предложил, выглянув из-за своего компьютера, Стасик Любимов, сотрудник Алены, с которым она уже около двух лет сидела ноздря в ноздрю в патентном бюро.

– А смысл? – спросила она.

– А я бессмысленно. Приду, позвоню в дверь. Он откроет, я дам ему в рыло и уйду. Пусть догадывается, за что.

– Ну уж нет. Он должен знать, за что, чтобы больше неповадно было.

– Могу, конечно, и сказать...

– А что ты скажешь? – обрадовалась Алена и даже хотела записать для него на бумажке от перекидного календаря сортовые названия погубленных цветов.

– Ну... – сразу поскучнел Стасик. – Лучше все-таки ничего не говорить, а то он свое понесет... А там... слово за слово... Можно такое побоище устроить...

– Сдрейфил уже, да? – усмехнулась Алена.

– А он вообще как... ну... в смысле... мышцы? – совершенно не обиделся Стасик. – Качок?

– Да какой там качок... – Алена вспомнила, что когда говорила с соседом, то его глаза всегда находились почти на уровне ее собственных глаз. – Так... мелкий... Недомерок какой-то... Мозгляк, в общем...

– Недомерка мы, конечно, запросто уроем, но, сестрица Аленушка... – Любимов подъехал вплотную к сотруднице на своем стуле с колесиками, – хотелось бы знать, какова будет... плата за услугу?

– Чего-чего?! – сморщилась она.

– Нынче, милая моя, всюду сплошной бартер... ты же в курсе... Я... – он выразительно ткнул себя в грудь кулаком, – пересчитываю зубы твоего недомерка, а ты... В общем, я не прочь бы кое-что повторить... Как ты на это смотришь?

– А ну пошел вон! – Алена изо всех сил отпихнула от себя стул Стасика, и он отъехал на нем к собственному компьютеру.

– Сильна ты, мать, однако... А потому, пожалуй, сама сможешь придушить своего соседа одной левой, – проговорил Стасик и с обиженным лицом уткнулся в компьютер.

Алена, сжав зубы, тоже уставилась на экран монитора. Изображение расплывалось. Ей хотелось плакать, потому что было очень жаль цветы, а заодно и себя. Какой-то поганенький недомерок будет ломать ей налаженную жизнь, а какой-то Стасик Любимов будет тут изображать из себя рокового мужчину! Придурок! Ну, было между ними один раз... кое-что... после юбилея начальника отдела... Так это ж понимать надо, почему! В ресторане все сотрудники были с мужьями и женами. Даже Анна Тимофеевна Посконкина, вдова предпенсионного возраста, притащила с собой какого-то мухортенького мужичка, и только они со Стасиком сидели рядом как два неприкаянных дурака. И, главное, ведь целый ресторан разнообразных мужчин, и никто... никто(!) ни разу не догадался пригласить на танец Алену. Женщины патентного отдела своих мужей держали цепко. Посконкина не выпускала из рук лацканы пиджака своего мужичишки, и Алене пришлось целый вечер танцевать со Стасиком, прижиматься к нему и усиленно делать вид, что у нее тоже все хорошо, а Любимов нравится ей до умопомрачения. Стасик сдуру и спьяну тоже так подумал, увязался ее провожать... ну... и она позволила ему кое-что и даже больше... потому что не железная ведь... Он потом целый месяц к ней вязался с «продолжением банкета», но Алена больше ни разу не дрогнула, и Любимов в конце концов вынужден был отвалить.