Шатер из поцелуев - Светлана Лубенец Страница 3

– Я завтра же уеду, – сказал Николаев, окончательно смутившись. – Я могу… на полу… это… переночевать… Мне не надо белья… Так… что-нибудь старенькое…

– Хватит! – рявкнула Ольга. – Приехали так уж приехали… Это я от неожиданности вас прогнала. Все-таки мало кто любит такие сюрпризы… Но… мы ведь все равно должны были когда-нибудь познакомиться. Вот и познакомились…

– Познакомились… – эхом отозвался Николаев. – Только я вам совершенно не понравился…

– Ну… так ведь и я оказалась не «стройной брюнеткой»!

– Нет… все не так… Это я от злости сказал… Вы… – он неожиданно улыбнулся, – очень даже брюнетка…

– Но не стройная!

– Нормальная… Вполне…

– Ладно. Ерунда все это, – махнула рукой Ольга, проходя в кухню. – Раздевайтесь, а я сейчас вас чем-нибудь накормлю. Вы ведь с дороги. Голодный, наверно…

– Ну… не так, чтобы…

– Но все-таки… поели бы?

– Пожалуй…

Ольга чистила картошку и размышляла о том, правильно ли она сделала. Может быть, стоило этого Николаева оставить Вальке? Эк она раздухарилась! Чуть из халата не выпрыгнула! Эта самая Валька год назад развелась со своим алкоголиком Витькой, выписала его из квартиры и жаждала снова выйти замуж.

– Ну не могу я без мужика, – жаловалась она Ольге. – Ноги в пустую квартиру не несут, и все! Что мне в ней одной делать-то? Не выть же в окно на луну!

Пару раз Вальке казалось, что она наконец нашла свою вторую половину, но по прошествии очень непродолжительного времени с таким треском прогоняла эти половины из собственного дома, что на шум выскакивали испуганные соседи изо всех квартир их лестничной площадки.

Ольга поняла, что Вальке сразу и безоговорочно понравился Николаев, и она пыталась разобраться чем. Да, он не метр восемьдесят, но рост вполне приличный. Голос тоже хороший. Низкий, мужественный. И почему он в автобусе показался ей отвратительно скрежещущим? Лицо? Лицо… так себе… обыкновенное среднестатистическое лицо… Ну а на что нужен красавец? Чтобы он, как Наташкин Лешенька, пялился всем подряд в декольте? Этот Лешенька, кстати, не только пялится. Наташка уж от него наплакалась. Николаев, конечно, не умеет вести себя в транспорте – это факт… А кто сейчас, скажите на милость, усадит даму вместо себя? Да никто!

Картошка уже распространяла на всю кухню аппетитный запах, когда Ольге вдруг не понравилась тишина в комнате. Чего это он там затих? Может, все-таки аферист? Уже обчистил комнату, и поминай как звали? Взяв самый большой кухонный нож, она легкими осторожными шажками отправилась в комнату. Николаев спал, уронив лицо щекой на руку, вытянутую вдоль спинки дивана. Ольга приблизилась и вгляделась в своего неожиданного гостя. Он был одет в черные поношенные джинсы и вязаную серую фуфайку на молнии с пузырями на локтях от долгой носки. Лицо было спокойным, даже умиротворенным, и каким-то детским. Ресницы оказались неожиданно длинными и густыми. Бледный рот чуть приоткрылся. Щеки порозовели. Да он, пожалуй, ничего себе мужчина… Симпатичный… Ну и глаз у Валентины! С ходу разглядела!

Ольга протянула руку к его плечу и поймала себя на том, что хотела назвать его Сережей. Вот еще новости! Какой он ей Сережа? Она и в письмах-то называла его только Сергеем. Она дотронулась до его руки и тихо позвала:

– Э-эй! Просыпайте-есь! Картошка готова! Сейчас будем ужинать!

Николаев открыл глаза, резко сел на диване, явно не понимая, где он находится.

– Это я, Ольга! – напомнила ему она. – Вы у меня в гостях! В Питере! В городе, так сказать, на Неве!

– Простите, – глухим со сна голосом отозвался Николаев. – Я совершенно не умею спать в поезде. Вот и сморило, в тепле…

Ольга достала из шкафа полотенце, бросила ему на колени и сказала:

– Умывайтесь и живо за стол! – И опять поймала себя на том, что ей нравится им командовать. И кормить его она сейчас будет с большим удовольствием.

Чувствовалось, что Николаев не только давно не спал, но и давно не ел. Ольга третий раз подкладывала ему картошки. Он каждый раз смущенно отказывался, но потом очень быстро опустошал тарелку.

– А вы почему не едите? – наконец спросил он и испуганно положил на стол вилку с наколотым на нее кусочком ветчины.

– Ешьте, ешьте, – подбодрила его Ольга. – Я только что со дня рождения. Чего там только не было! Есть, наверно, теперь неделю не захочу.

После этого в кухне повисла напряженная тишина. Николаев наконец наелся, и надо было о чем-то разговаривать. Выждав еще несколько минут, Ольга решила спросить напрямую:

– Можно узнать, зачем вы все-таки приехали?

– А вы… не догадываетесь? – вопросом на вопрос ответил он.

– Ну… познакомиться…

– Познакомиться…

– Мы… как выяснилось… уже познакомились…

– Познакомились… – опять повторил за ней Николаев и чуть подрагивающей рукой засунул в рот кусок ветчины, очевидно, чтобы можно было еще немного помолчать.

Ольга решила выждать, пока он прожует. Кто здесь, в конце концов, мужчина? Николаев прожевал, глубоко вздохнул и вынужден был сказать:

– Ну вот… а поскольку я вам не понравился, то… завтра уеду и все…

– И все?

– И все.

– И писать больше не будете?

– А чего ж писать-то, когда и так уж…

– Да… и так уж… Будете писать другой?

– В смысле? – Николаев дернулся, будто она его ужалила этим вопросом.

– Ну… вы же наверняка не мне одной писали… Я в-вот… не одному вам… сначала…

– Сначала?

– Ну да… Сначала писала троим… разным мужчинам… которые в той газете показались интересными. А потом вас вот выбрала…

– Теперь жалеете? – усмехнулся Николаев.

– А может, те еще хуже, – зачем-то сказала Ольга и поперхнулась. Нельзя так человеку прямо в лицо…

Но человек, похоже, не обиделся. Он улыбнулся, подождал, пока она откашляется, и сказал:

– Да этих разных… ну… которые могут показаться интересными… в любой газете навалом… Еще не все потеряно…

– Не все потеряно… конечно… – согласилась Ольга и посмотрела на часы. Они показывали без четверти двенадцать.

Николаев вздрогнул.

– Простите, что задержал вас. Вам, наверно, пора спать? На работу завтра?

– Ну… вообще-то… на работу… да… Завтра еще надо… Еще только тридцатое будет…

– Тогда давайте… я посуду, что ли, помою…

Николаев вскочил с места и схватился за тарелки.

– Да вы что?! – возмутилась Ольга.

Она попыталась отнять у него тарелку и, нечаянно коснувшись его теплой руки, резко отдернула свою. Николаев тоже отдернул руку, и тарелка упала на пол, расколовшись пополам. «Варяжский гость» с ужасом посмотрел сначала на тарелку, потом на Ольгу.