Принцев на всех не хватит - Наталья Лукьянова Страница 3

Вот и сам Талисман собственной персоной летит навстречу, вид озабоченный, ага, не видит ее пока, волнуется. Сегодня нет никакого желания участвовать в ежедневном утреннем мини-спектакле. Вот чучело огородное, увидел наконец. Аж вспыхнул от радости. Ой, что такое? Мы улыбнулись, какой прогресс. С каменным лицом, не поднимая глаз, Алина прошла мимо. Ничего, перебьется, скромняга нерешительный. Нет у нее желания с перекошенным лицом, хлюпающим носом и отвратительным настроением играть в гляделки на улице. Пусть идет своей дорогой. Хоть и симпатичен, но больно нерешителен и скромен.

Тем более что подруга и по совместительству коллега, Татьяна Домашнева, на всех порах несется с автобусной остановки через дорогу, машет руками, как сумасшедшая. Комок нерастраченной энергии, открытая душа и замечательный человек. Есть у Танюхи небольшой недостаток – эмоции зачастую бьют через край без всякого удержу и душа открыта миру нараспашку двадцать четыре часа в сутки. Но недостаток ли это? Вопрос очень спорный. Зато ни подлости, ни зависти, ни подводных течений нет и камней за пазухой не держим. Хорошо, когда у тебя такая подруга.

– Опаздываем, – без всякого приветствия выпалила изрядно запыхавшаяся Татьяна.

– Здравствуй, дорогая, – довольно язвительно отозвалась Алина. – И кто тебя только воспитывал? Интересуюсь знать, тебя здороваться не учили в розовом детстве?

– Алиночка, тебе совсем плохо, да? – заботливо спросила Домашнева.

Вопрос приятельницы поставил Тихомирову в тупик. Тоже мне дипломат доморощенный. Вместо того чтобы извиниться и поздороваться, как принято у порядочных людей, неожиданно заботу решила проявить.

– Стрелки не надо переводить. Я тебе про одно, ты мне про другое. Конечно, плохо. Сама не видишь, какая я красавица нынче? – ворчливо ответила Алина и судорожно высморкалась.

– Тогда я не обижаюсь, все понятно. – В голосе подруги послышалось глубокое удовлетворение.

– Что тебе понятно? – Препираться с Танюхой с самого утра при плохом самочувствии не было особого желания. Впереди рабочий день, миллион проблем. Нечего зря энергию растрачивать. Тем более что проклятое чиханье отбирает все физические силы, как ни грустно. И помочь в этой медицинской истории ей никто не в состоянии. Дожить бы до вечера без потерь, и на том спасибо.

– Все очень просто. Я тебе сейчас объясню. Вот считается, что Бармалей – герой отрицательный, коварный по характеру и очень злобный, короче, самый страшный в мире человеконенавистник. А ты когда-нибудь задумывалась, почему он такой злющий на весь белый свет? Всех ненавидит и строит бесконечные козни постоянно хорошим людям? – Вид у Татьяны был многозначительный. Вопрос прозвучал более чем странно. Откуда у современной девушки в половине девятого утра в голове бродят подобные мысли? То ли человеку кошмарный сон приснился, то ли крыша отъехала ненадолго. Алина забеспокоилась о душевном здоровье подруги.

– От тебя, дорогая, можно свихнуться в одну секунду. При чем тут Бармалей? Особенно с утра и в понедельник. Мне больше думать не о чем, только о сказочных героях далекого детства. Чего это тебя так разобрало с утра? Спала плохо, или опять пьяный Мурашов ночью звонил? – Вопрос был провокационным, не стоило обижать человека из-за какого-то сказочного Бармалея. Но не удержалась.

– Дурочка, сейчас я все популярно объясню. Ты наверняка забыла одну маленькую деталь. Помнишь, что у несчастного, по сути, злодея постоянно болели зубы? Ему плохо было, он страдал бесконечно и беспрерывно. Отсюда и исходит его агрессивность, злость на весь мир. Не может человек, у которого большие проблемы со здоровьем, быть мягким и пушистым. Он поневоле будет окружающих кусать. – Татьяна продолжила с необыкновенным энтузиазмом развивать свою глубокую мысль. Даже на Мурашова не отреагировала, проглотила без комментариев. Это прогресс, если честно.

– Это вот ты сейчас на меня намекаешь? Ты для этого поинтересовалась, как я себя чувствую? Чтобы обозвать Бармалеем? Хороша подруга, главное, что добрая очень. Все, ты меня достала. Предупреждаю, берегись. Тебе осталось жить ровно двадцать секунд.

– Все равно не убьешь, – беззаботно расхохоталась Домашнева. Хорошо смеяться от души, когда насморк не душит.

– Это еще почему? Легко. И суд меня, между прочим, оправдает. Я девушка, измученная аллергией, к тому же еще нахожусь в состоянии аффекта. Практически я ничем не рискую.

– Во-первых, у нас с тобой гора отчетов впереди. Что ты будешь делать одна, без моей помощи? А во-вторых, за выходные мне пришла в голову совершенно гениальная идея, – гордо доложила Татьяна. Похоже, что у Домашневой было отличное настроение. На едкие замечания и угрозы она не реагировала.

– Представляю, – уныло, без капли энтузиазма и всякого интереса ответила Тихомирова.

– Ничего ты не представляешь. Поскольку с отпусками началась обыкновенная чехарда и нам с тобой опять светит впереди только денежка с дырочкой, надо как-то брать ситуацию в руки и спасаться самостоятельно, – уверенно заявила Татьяна.

– Свежая мысль. Сейчас придем на работу, дружно напишем два заявления об уходе и отправимся отдыхать на все лето, а также осень, зиму и весну. Мысль не очень позитивная, но греет необыкновенно, не находишь? – А что еще можно ответить на подобные рассуждения? В данном случае сопротивляться обстоятельствам – все равно что плевать против ветра. Только душу разбередишь, а толку никакого.

– Зачем же так кардинально, минорно и непозитивно? Работу бросать пока не будем, у нас нет мужей-олигархов, девушки мы самостоятельные и надеяться нам, кроме как на себя, не на кого. Поэтому твое предложение не будем рассматривать в принципе. Уволиться очень заманчиво, конечно, особенно в начале лета, но, на мой взгляд, такой поступок – шаг преждевременный и исключительно нерациональный на сегодняшний день. Но мы себе легко, без всяких проблем можем организовать небольшие каникулы. И я знаю, как сделать, чтобы и овцы были целы, и волки сыты. – Фраза прозвучала многозначительно, почти торжественно, словно Татьяна действительно нашла ключ к решению многих проблем и сейчас готова поделиться своими открытиями.

– Летние? Каникулы? – Тихомирова хмыкнула почти презрительно. – Забудь ты это слово. Каникулы только у несмышленышей бывают, а мы с тобой, дорогая, из этого счастливого возраста давно выросли, забыла? Для нас с тобой слово «пенсия» уже гораздо ближе и роднее, чем слово «каникулы». Опять же руководство обрадуется, когда узнает о наших творческих планах. Я представляю реакцию, мало точно не покажется.

– Да при чем тут руководство? Ты вечно спишь в одном ботинке. А тем временем календарь открывает перед нами совершенно роскошные перспективы.

– Я ослышалась или сошла с ума? Кто и что перед нами открывает? Календарь? Домашнева, ты что, пьяная с утра? А ну дыхни!

– Отстань от меня, зануда, слушать умеешь? Так слушай. У нас впереди двенадцатое июня, правильно?

– И что?

– А ничего, ты забыла, что теперь это государственный праздник и, следовательно, что? Правильно, выходной. А в этом году он у нас приходится аккурат на пятницу. Получается совершенно чудная картина. Берем по отгулу в четверг. Плюс три законных выходных. Получается целых четыре дня, которые мы можем провести с пользой и в свое полное удовольствие. На море, конечно, ехать бессмысленно, это ясно. Вот думала я, думала, и меня озарило. Мы с тобой встанем с дивана, соберем вещички и махнем на выходные в Питер.