Красавица и пират - Сильвия Торп Страница 3

Криспин не погнался за ним; он присел возле сползшего на землю старика и принялся нащупывать рану, каковую вскоре обнаружил на левом боку. Неожиданно раненый заговорил:

— Благодарю вас, сэр, за вашу помощь. — Слова вырывались с трудом, человек задыхался. — Прошу вас, помогите мне добраться домой. Здесь недалеко.

— С охотой, сэр, но врач вам сейчас нужнее.

— Нет, нет, врач мне уже ничем не поможет. Шпага убийцы знает свое дело. Домой, сэр, молю вас. Меня там ждут.

— Что ж, так тому и быть. — Капитан Барбикан поднялся, взяв на руки раненого, как ребенка. — Куда идти, сэр?

Наконец, они подошли к высокому, узкому дому на бедной улице и, войдя, очутились в узком грязном холле, тускло освещенном одной-единственной свечой, лишь подчеркивавшей мрак и запустение окружающей обстановки. В дальнем конце холла, в темноте под потолком, исчезали ступени лестницы. Криспин ногой захлопнул за собой дверь и двинулся по коридору, крича так, что голос его отдавался по всему дому.

Верхняя площадка лестницы осветилась, и в следующее мгновение на ней появилась девушка со свечой в руке. Она была одета в серое строгое платье, а под белым пуританским чепцом виднелась полоска огненно-рыжих волос. Она опрометью сбежала вниз и с болью взглянула в лицо раненого старика.

— Дедушка! — воскликнула она. — О небеса, что произошло?

— На него напали на улице, госпожа, — ответил Криспин, поскольку старик, судя по всему, потерял сознание. — Боюсь, он тяжело ранен. Если вы мне покажете дорогу, я отнесу его в постель.

— Да, да, разумеется.

Они поднялись по лестнице, прошли по короткому коридору и очутились в одной из комнат. Находившийся в ней мальчик лет двенадцати кинулся к девушке, но она жестом остановила его и кивнула на кушетку в другом конце комнаты.

— Сюда, сэр, мы должны найти доктора, — быстро произнесла она. — Вы были так добры, сэр! Могу я заручиться вашей помощью и сейчас? Мой брат пойдет с вами. Джонатан…

Криспин положил ей руку на плечо, но она вырвалась и тревожно взглянула на него. Она сама не намного взрослее ребенка, подумал Криспин, семнадцать или восемнадцать, самое большее.

— Если бы врач мог спасти вашего дедушку, госпожа, — заговорил он серьезным тоном, — я бы сразу отнес его к нему.

— Нет! — В глазах девушки светился ужас. — Я этому не верю. Вы ведь не доктор.

— Нет, госпожа, но я столько раз видел смерть, что не могу не распознать ее сейчас. Если вы сомневаетесь в правоте моих слов, взгляните ему в лицо.

Не послушавшись совета, она продолжала с испугом и презрением смотреть на этого богато разодетого незнакомца, так легко рассуждающего о смерти. Криспин тем временем бесстрастно отметил, что ее лицо отличалось тонкой, ясной красотой, с изящными чертами и темно-голубыми глазами.

— Он прав, детка, — проговорил старик. — Ошибки нет. Да будет так. Еще чуть-чуть, и их работу выполнила бы сама природа. — Он смолк и, переведя дыхание, поднял трясущуюся руку. — Подойдите ближе, дорогие мои, я должен вас видеть. Франсис, поставь рядом свечу.

Она подчинилась и наклонилась над ним, сжав его слабую руку в своих.

— Дедушка, заклинаю тебя! Дай мне, по крайней мере, обработать рану. Может быть, она не столь опасна, как ты полагаешь.

— Нет, дорогая, тебе это не под силу, кроме того, у меня осталось слишком мало времени. Теперь тише, дайте мне сказать. Где тот незнакомец, что принес меня домой?

— Он здесь, дедушка.

Капитан Барбикан, до сих пор стоявший поодаль, подошел и склонился над постелью.

— Сэр, — проговорил старик, взглянув на своего спасителя и, судя по всему, оставшись довольным его сильным, с грубыми чертами лицом. — Я не знаю, кто вы, но уверен, что вы посланы мне небом. А потому прошу вас об услуге, от исполнения которой вы имеете полное право отказаться, о которой просит вас человек, чье имя вам неизвестно, и об опасности которой вы можете судить по только что произошедшему.

Легкая улыбка пробежала по губам капитана.

— Опасность, сэр, была моим лучшим спутником многие годы, — ответил он. — А что касается имен — я капитан Криспин Барбикан с Ямайки. К вашим услугам.

— А я сэр, — с натугой проговорил умирающий, — Ричард Крейл, второй маркиз Ротердейл. А это мои внук и внучка: леди Франсис Крейл и лорд Шервин.

Барбикан давно научился не выдавать своих чувств, и ни малейшая толика удивления не отразилась на его лице, когда, слегка поклонившись в знак признательности, он тихо отвечал:

— Чем могу служить?

В глазах маркиза промелькнула признательность.

— Я понимаю, что делать это у вас нет никаких причин. Мы вам никто, да и у вас, несомненно, найдутся и собственные дела. Но довольно! Мне надо вам кое-что рассказать, а времени осталось не так уж много.

История, рассказанная маркизом, началась почти сорок лет назад, еще до того, как разногласия между королем и парламентом переросли в открытую войну. Род Крейлов издавна служил трону, но Ричард, наследник, оказался на стороне оппозиции: отец выгнал его из дому, запретив когда-либо возвращаться в Ротердейл. Вместе с женой и маленьким сыном изгнанник отправился в Лондон, и единственным членом своей семьи, которого он видел с тех пор, был его брат, Генри, в ту пору состоявший на службе у короля.

После казни короля лорд Генри последовал за молодым Чарльзом в изгнание, а Ричард получил титул и имения, унаследованные им по смерти своего отца несколькими годами ранее. Сын его благополучно женился, и в 1656 году у них родилась дочь, Франсис.

Затем наступили времена, когда Англия, устав от безрадостного образа жизни, навязанного ей ее новыми властелинами, восстала вновь и пригласила своего полноправного, законного правителя вернуться. Лорд Ротердейл сопротивлялся этому любыми способами, находившимися в его власти, а это, достигнув ушей его брата, явилось для последнего блестящим оружием.

Лорд Генри Крейл к тому времени уже пользовался великим расположением короля, и настроить Чарльза против Ротердейла так, что тот поклялся предать смерти изменника, а вместе с ним и его сына, не составило большого труда. Таковая судьба наверняка настигла бы их, не будь они предупреждены о нависшей над ними опасности другим изгнанным роялистом, графом Ларчвудом. Этот благородный человек приходился братом маркизы и, хотя его сестра уже усопла, счел своим долгом сделать все возможное для спасения ее мужа и сына от угрожающей им гибели.

Вместе со своей семьей лорд Ротердейл бежал в Голландию, где обосновался в маленьком старинном городке. Там спустя год родился Джонатан, а когда ему было всего пять лет, умерли его родители, сойдя в могилу с разницей в одну неделю.

Подавшись в бега, маркиз отказался от своего титула, и в последующие восемь лет он и его внуки мирно и спокойно жили в старом голландском городке. Казалось, ничто уже не заставит их вернуться в Англию. Вначале не хотел этого и сам лорд Ротердейл. Англия, под расхлябанным правлением любителя удовольствий Чарльза, с двором, погрязшим во всевозможных излишествах, была не тем местом, которое пуританский маркиз выбрал бы для своих внуков.