Шепчущий мрак - Филлис Уитни Страница 3

Однажды, когда мне было десять лет, отец повел меня в кино на дневной сеанс. Картина, которую мы смотрели, называлась "Мэгги Торнтон". "Я хочу, чтобы ты знала, какой была твоя мать", — сказал тогда он.

Живая, обольстительная женщина на экране потрясла меня. Глядя на нее, я почувствовала себя полным ничтожеством. Разве я смогу, когда вырасту, сравниться с ней? "Интересно, — размышляла я, — чего хочет отец, чтобы я походила на нее?"

Возвращаясь из кино, мы оба молчали, находясь под впечатлением увиденного. Когда мы пришли домой, отец повел меня в свой кабинет и усадил на письменный стол. Все во мне протестовало. Я не желала его слушать.

— Не хочу, когда вырасту, быть похожей на нее! — выкрикнула я. — Я ей была не нужна, а она не нужна мне. Я хочу быть только с тобой и Рут. Ненавижу ее… ненавижу!

Отец привлек меня к себе и дал выплакаться. Наверное, яростный взрыв моих эмоций встревожил и опечалил его. Он добивался совсем не того.

Когда я немного успокоилась, отец нежно поцеловал меня.

— Ты не должна больше так себя вести, — уговаривал он меня. — Вот такой же часто бывала Лора. Ты должна простить ее, а не подражать ей.

За два дня до смерти отец снова позвал меня в кабинет.

— Я хочу передать тебе кое-что, — сказал он. Открыв нижний ящик письменного стола, отец вынул оттуда предмет, который я никогда прежде не видела. Это было превосходное французское пресс-папье. «Милльфлёр» — так называется это декоративное изделие, пояснил отец. И действительно, в прозрачном корпусе теснилось множество стеклянных цветочков- красных, синих, зеленых и желтых. Я осторожно взяла пресс-папье и держала его в руках, пока отец рассказывал историю этой вещицы.

— Мы как раз закончили снимать "Мэгги Торнтон", и Лора Уорт подарила мне его. Это старинная, очень ценная вещь. Пусть она будет у тебя. Пусть напоминает тебе о нас обоих.

Два дня спустя отца не стало, но чтобы помнить о нем, мне не нужно было пресс-папье. Отец оставил мне также письмо, из которого я узнала, что у него было больное сердце. В этом предсмертном письме отец выразил свое желание: он хотел, чтобы я познакомилась со своей матерью, а она — со мной. Как он полагал, теперь, когда я выросла, возможно, мне удастся перейти разделяющую нас пропасть, чего Лора никогда не пыталась сделать. Как мне было известно, она жила в Бергене, в Норвегии. Отец хотел, чтобы я поехала туда и познакомилась с ней.

"Я знаю, что ты пишешь книгу о кинозвездах, великих киноактрисах, которые сошли с экрана, — писал отец. — Но подобная книга не может обойтись без главы о Лоре Уорт. Она не дает интервью вот уже двадцать лет, но если ты привезешь ей пресс-папье «Милльфлёр», думаю, она встретится с тобой".

Я прекрасно понимала, какую ловушку расставило мне это письмо. Я всегда гордилась беспристрастностью и объективностью своих очерков, что уже создало мне имя в литературном мире и принесло признание. Если я буду интервьюировать Лору Уорт, мне придется отнестись к ней без предвзятости, откинув свои бурные эмоции. Эту цель и преследовал мой отец.

"Если у тебя возникнут какие-нибудь трудности в том, чтобы связаться с Лорой, — писал далее отец, — обратись к моему доброму другу Гуннару Торесену. Прилагаю письмо для него".

Кто такой Гуннар, мне было известно. Теперь ему, должно быть, около тридцати восьми, а много лет назад, когда Гуннар учился в колледже, он написал моему отцу очень интересное письмо по Поводу какого-то его романа. Они стали переписываться. Отец Гуннара, ныне покойный, работал и был партнером в компании морских торговых перевозок в Бергене. Время от времени, когда Гуннара посылали в Нью-Йорк, он встречался с моим отцом, и, в конце концов, они сделались близкими друзьями, несмотря на разницу в возрасте. Гуннар был знаком с Лорой Уорт, и я подозревала, что иногда он привозил отцу весточки от нее. Я видела его раз или два, когда была подростком, но почти не запомнила. Отец обычно встречался с Торесеном вне дома, возможно — чтобы они оба чувствовали себя более непринужденно.

"…Твои корни по материнской линии лежат в Норвегии, — говорилось далее в отцовском письме, — и тебе пришло время узнать, каковы они. Твоя мать, вероятно, живет в доме твоей бабушки. Но даже если бабушки и дедушки уже нет в живых, этот дом, город и страна многое расскажут тебе о самой себе. Для тебя настало время понять и простить свою мать. Рут не станет удерживать тебя от поездки в Норвегию. Она поймет".

Письмо заканчивалось пожеланиями мне счастья, успехов в будущем, и мои глаза наполнились слезами. Отца никогда не оставляла тревога за меня. Он хотел исправить в моей жизни и характере то, что было когда-то искалечено.

В тот же конверт было вложено и запечатанное письмо отца к Гуннару Торесену, но его содержание меня тогда не интересовало.

Лора Уорт и Ли Холлинз никогда не стали бы друзьями, мысленно рассудила я. Я сумела бы написать о ней как об актрисе, но никогда не смогла бы простить ее как человека. Что же до нашего кровного родства, то по этому поводу мне не терпелось высказать ей все, что накипело. Скорее всего, чтобы причинить ей боль, если только такую бесчувственную, как она, вообще может что-либо задеть.

Увидев Лору в фильме "Шепчущий мрак", я укрепилась в своем намерении. Решено, я еду в Берген и приложу всю свою изобретательность, чтобы увидеться с ней. Какие неприступные стены она ни возводила бы вокруг себя, я прорвусь, доберусь до нее. Когда она предстанет передо мной не на экране, а в жизни, ей не отделаться от меня забвением, в котором я жила все эти годы. Согласится она дать мне интервью или нет, ей придется признать, что мы с ней родные. Пора ей вспомнить, что она когда-то натворила, и понять, что любой поступок имеет свои последствия. Мне не приходило в голову, что мое высокомерие было не меньше Лориного. Я думала лишь о том, что привезу ей не только сувенир "Милльфлёр".

С фотографии на письменном столе она смотрела на меня с легкой издёвкой, которая часто появлялась на ее лице, когда она играла особенно яркие характерные роли.

Какой она стала в свои пятьдесят восемь лет? Мне доводилось брать интервью у стареющих киноактрис. Все они очень следили за своей внешностью, пытаясь сохранить былую красоту. И я восхищалась их жизнеспособностью, энергией, которые помогали им оставаться деятельными, очаровательными женщинами. Но Лора убежала от той жизни, которую так любила, точь-в-точь как в свое время сбежала от моего отца и меня.

Мне мало что было известно о ней после того, как она покинула Голливуд. Я знала только, что она уехала в Европу, Там вышла замуж за англичанина, который занимал дипломатический пост в Осло. Некоторое время Лора с мужем жила в Норвегии, но их брак не сложился. Она развелась с мужем. Пресса на первых порах не обходила ее вниманием, сообщая подробности ее жизни. Но после развода Лора переехала в старый дом своей матери в Бергене и полностью скрылась от глаз общественности.

Фактически она действительно убежала от всех и всего. Но почему? Разумеется, я помнила о том скандале, который потряс Голливуд еще до завершения съемок фильма "Шепчущий мрак". Но обычно актрисы воспринимают сплетни о себе как пустые наветы, неизбежное зло в их профессии и не оставляют карьеры из-за очередного домысла. Что правда, то правда, Кэса Элроя нашли мертвым — убитым — на съемочной площадке "Шепчущего мрака". Верно и то, что вначале подозрение пало на Лору Уорт. Одно время ходили слухи, что ее могут даже привлечь к суду за убийство. Ни для кого не было секретом, что Кэс и Лора без конца ссорились во время съемок этой первой для них совместной картины. Говорили, что они были любовниками, но такого рода сплетни преследуют каждую кинозвезду. Газетчики, которые охотятся за сплетнями, только и ждут случая, чтобы самое невинное знакомство изобразить как нечто неизмеримо большее. Так или иначе, Лора была полностью оправдана в ходе следствия. И даже если разговоры о ее возможной причастности к убийству и не прекратились, то такая женщина, как она, нашла бы в себе силы пережить всю эту историю. Что же ее все-таки сломило?