Дневник моей памяти - Лара Эвери Страница 3

Родители, конечно, тоже пытались, но урывками, минут по пять, а в остальное время то работали, то кормили младших, то латали очередную дыру в нашем ветхом доме на склоне горы. В мои дела они не особо вникают, лишь бы я по дому помогала и не дала младшим умереть с голоду. Когда я сказала миссис Таунсенд, что мечтаю выиграть Чемпионат страны по дебатам, поступить в Нью-Йоркский университет и стать адвокатом-правозащитником, она сразу ответила: «Давай попробуем!» Она одна в меня поверила.

А сейчас она… не побоюсь сказать, будто одной рукой схватила меня за горло, а другой вырвала мне сердце.

Миссис Т.: Думаешь, университет тебе по силам?

Взрыв мозга.

Я: Что?

Миссис Т. (тыча пальцем в экран): Это… я, конечно, еще почитаю – но, похоже, болезнь влияет на все. И вред может быть огромным.

Я: Знаю.

И вот какая штука. Здоровье – я с этим справлюсь, но прошу, не лишайте меня будущего. Я столько сил в него вложила, так хорошо все спланировала. Столько лет трудилась, чтобы попасть в Нью-Йоркский университет, а сейчас финишная прямая. Мысль, что миссис Таунсенд допускает хоть на минуту, будто я могу сдаться, привела меня в ярость.

Миссис Т.: И, кроме всего прочего, у тебя будет ухудшаться память. Как же ты собираешься учиться? А вдруг…

Я: Нет!

Миссис Т. отшатнулась. Настал и мой черед рыдать. Плачу я редко, организм к слезам не привык, вот и не получилось плакать красиво, хрустальными слезинками, как супермодель. Меня трясло, в стеклах очков скопились соленые лужицы, из горла вырвался странный всхлип.

Миссис Т.: Что ты, что ты… Не надо, не надо… Прости.

Надо было простить и забыть, но как бы не так! И я закричала.

Я: Я НЕ собираюсь НЕ поступать в университет!

Миссис Т.: Разумеется.

Я: Я НЕ собираюсь торчать в Страффорде, гонять на квадроцикле, работать на горнолыжной базе, курить травку, ходить в церковь и заводить кучу детей и коз.

Миссис Т.: Ничего такого я не говорила…

Я (хлюпнув носом): Я с таким трудом пробилась в Гановерскую школу, разве нет? Поступила в Нью-Йоркский университет, разве нет? Я получаю высший балл! И буду выступать на выпускной церемонии!

Миссис Т.: Да, да. Но…

Я: Значит, и студенткой быть могу.

Миссис Т.: Конечно. Конечно!

Я (вытирая нос рукавом): Боже, миссис Таунсенд…

Миссис Т.: Вот салфетка, дружок.

Я: Во что хочу, в то и сморкаюсь!

Миссис Т.: Дело твое.

Я: Я с самого детства не плакала.

Миссис Т.: Не может быть.

Я: Я очень давно не плакала.

Миссис Т.: Ну поплачь.

Я: Угу.

Миссис Т.: Если тебе нужно поговорить, пожалуйста! И не только об учебе – о чем угодно.

Я (уже у двери): Да, хорошо. До свидания, миссис Т.!

Я вышла из кабинета миссис Таунсенд (уже в полном порядке, спасибо), класс по керамике решила пропустить и поехала сразу домой: писать сочинение и ждать, пока мои эмоции покинут меня. Если не насовсем, то хотя бы удалятся на приличное расстояние.

Я плакала от ужаса, никогда в жизни мне не было так страшно. Страшно, что миссис Таунсенд в чем-то права. Пытаюсь представить свой мозг, а представляю пустую голову, бесполезную, никчемную.

К тому же я устала.

Забираете у меня тело – ну и пожалуйста, все равно я не знаю, на что оно мне. У меня огромная задница, тонкие длинные ноги, всегда растрепанные волосы и странные светло-карие глаза цвета фраппуччино. Но не мой мозг. Он моя настоящая связь с миром.

Почему я не могу медленно угасать, разъезжая в кресле-каталке и блистая остроумием через синтезатор речи, как Стивен Хокинг?

Брррррррр! Как представлю, что меня ждет – …

кгенщзуекнезнргщзгкгехкзхйе

Даже не знаю, что тут сказать. И меня пугает всякого рода незнание. Любое. Терпеть не могу, когда я чего-то не знаю. Хочу во все вникать, во всем разбираться.

Вот тут-то и появляешься ты, Сэм-из-будущего.

Ты должна воплощать собой ту, кем я стану. Непременно стану, ведь чем больше я успею для тебя записать, тем меньше забуду. Чем больше я пишу, тем быстрее ты оживаешь.

Итак: мне сегодня многое нужно успеть. Среда, утро. Надо прочесть семь статей об оплате труда. Надо позвонить Мэдди, напомнить, чтобы она тоже прочла; вот уже три года она мой бессменный партнер по дебатам, и у нее ужасная привычка «импровизировать» – она считает, что у нее дар Божий к утверждающим речам [5]. (И она права отчасти.) Эти глупые куры до сих пор не кормлены. Окно приоткрыто. С Зеленых гор тянет росой и прохладой. Дома все еще спят, но вот-вот проснутся. И смотри, солнце встает! Что ж, хотя бы это я точно знаю.

СЭМ-ИЗ-БУДУЩЕГО

• откликается на имя Сэм или Саманта;

• питается исключительно орехами и ягодами;

• носит модные очки (или контактные линзы?);

• носит костюмы, сшитые на заказ, только строгих расцветок – синие или черные, без рисунка;

• смеется всегда к месту низким бархатным смехом;

• раз в неделю пьет коктейли в обществе остроумных, состоявшихся женщин;

• читает «Нью-Йорк Таймс» лежа в постели в пушистом белом халате;

• ее узнают на улице и говорят: «Ваша колонка о международных событиях изменила мне жизнь!»

НЫНЕШНЯЯ СЭММИ

• отзывается на «Сэмми», потому что никто не привык называть ее Сэм, ни в школе, ни дома – за исключением Дэви, но она шепелявит, и у нее выходит «Фэм»;

• ест все, до чего может дотянуться, включая инцидент с муляжом фруктов в церкви;

• носит очки в массивной блестящей оправе, иногда – «диско»;

• носит любые футболки, в которых можно появиться и в школе, если они не были слишком испорчены мелкими организмами, обитающими в доме;

• смеется над Губкой Бобом и над «туалетными» шутками, включая самые дурацкие (ничего не могу поделать – это ужасно смешно);

• самая близкая подруга – Мэдди, только вот не знаю, можно ли ее считать подругой, или мы просто партнеры во время дебатов – и, между нами говоря, самомнение у нее зашкаливает;

• читает «Нью-Йорк Таймс» в кафе «У Лу», если кто-то выбросит, потому что мама с папой отказываются на это тратить деньги;

• ее уважают товарищи по команде – неплохо для начала!