Пока дышу, я твой - Сандра Фремптон Страница 30

Николас провел пальцами по ее лицу и шее, нежно ласкаягладкую кожу. А в следующую минуту Соренза ощутила во рту его настойчивый языки токи желания побежали по ее телу. Он целовал с такой дикой страстью, что еетело содрогалось при каждом прикосновении. В последние несколько месяцев междуними бывали минуты близости, но такого блаженства Соренза еще не испытывала.Сейчас она наконец призналась себе, что желала этого с того самого дня, когдавпервые увидела Николаса. Их связывала невидимая нить, они словнопредчувствовали, как хорошо им будет вместе.

Ее дыхание стало прерывистым, а тело гибким и податливым.Оно слушалось каждого движения Николаса. Желание сопротивляться исчезло, иединственное, что руководило Сорензой, — это стремление к высшему счастью,которого она так давно ждала.

— Ты красивая, Соренза, такая красивая! — Его губы скользилипо ее шелковой коже, обжигая. — В тебе все прекрасно. А ты словно этого непонимаешь. Ты сводишь меня с ума.

Он внимательно всмотрелся в ее лицо и снова прошептал:

— Ты такая красивая.

Соренза посмотрела ему в глаза, которые приобрели сейчассвинцовый оттенок.

— Я не просто хочу встречаться с тобой, — прерывисто сказалон. — Мне нужно больше. Я люблю тебя, Соренза. Я пытался с этим бороться со днянашего первого поцелуя, надеялся, что ты не такая, какой показалась мне вначале. Но ты именно та, которая мне нужна.

Соренза замерла, ее глаза расширились от изумления. Этого немогло быть. Николас сам сказал ей, что ему не нужны обязательства.

— Ты что, не веришь мне? — спросил он, прочитав сомнение наее лице. — Не веришь?

Соренза молчала. Язык не слушался ее.

— Н-не знаю, — наконец прошептала она.

Николас выпрямился и уставился на Сорензу сверлящимвзглядом.

— Ты не чувствуешь ко мне того же самого? — спросил оннапрямик. — Да?

Она потупилась.

— Я не знаю, что чувствую. — Судорога в горле мешала ейговорить. — Все... все произошло так внезапно.

— Не так уж внезапно, — криво усмехнулся Николас. — Впрошлом у меня было много женщин, я дарил им подарки и спал с ними сотни раз.

— Тогда почему ты уверен, что сейчас все по-другому? —невольно вырвалось у Сорензы. — Что это не быстро проходящий каприз?

— Ты действительно хочешь знать?

Его пытливый взор скользил по ее лицу и требовал лишь одногоответа.

— Да.

— Потому что еще ни с кем мне не хотелось просыпаться рядомкаждое утро, и так до конца моих дней, — просто объяснил он.

За его словами последовала тишина, от которой у Сорензызазвенело в ушах.

— Почему ты так боишься меня? — спросил наконец Николас.

Стук сердца глухо отдавался в ее висках. Им не надо былоговорить об этом сейчас, когда его друг в опасности и ему надо лететь за тысячимиль. Это было жестоко по отношению к ним обоим.

— С чего ты это взял?

— Ты не должна меня бояться. — Николас коротко и невеселоусмехнулся. — Я никак не пойму, откуда в тебе этот страх. Сначала я думал, чтоэто связано с тем, что у тебя давно никого не было. Но нам ведь хорошо вместе,правда?

Это был вопрос, и она ответила на него:

— Да.

— Я выжидал, держался на расстоянии, пытаясь показать тебе, чтовсе будет в порядке. Хотел заставить тебя расслабиться, узнать меня ближе. Носегодня... — он резко остановился и пригладил волосы, — сегодня, я знаю, ты —моя.

У нее кружилась голова.

— Так что же не так, милая? — продолжил Николас. — Почему тыне знаешь, что чувствуешь? Точнее, почему не позволяешь себе знать? Это связанос твоим бывшим мужем, да? Что, черт возьми, он с тобой сделал?

Соренза закусила губу. Эмоции заглушали голос разума, мыслипутались в ее голове. Как могла она объяснить Николасу, что с ней происходит,если сама этого не понимала? Но она должна была попытаться, в конце концов онимел на это право. Соренза тяжело вздохнула.

— Саймон... Саймон был ненормальным, — произнесла онадрожащим голосом.

— В каком смысле ненормальным? — недоуменно спросил Николас.

— Он... он... — срывающимся голосом начала Соренза изамолчала. Потом начала снова: — Я должна рассказать все с самого начала. Мыпознакомились на первом курсе университета. У него было все, чтобы очароватьлюбую девушку: красота, остроумие, обаяние. Он один из всех студентов ездил нашикарной спортивной машине... Звучит так, будто я легкомысленная вертихвостка,— грустно улыбнулась она.

— Нет, это нормально для молоденькой девушки, котораявпервые влюбилась, — мягко возразил Николас.

Она внимательно посмотрела на него, удивленная егопониманием.

— И? — произнес он, желая услышать продолжение.

— И Саймон выбрал меня. Его поразило то, что до этого я ни скем не была близка.

Николас посмотрел на красивую молодую женщину с испуганнымвзглядом серых глаз и почувствовал, как его обуяла ярость. Что бы ни сделалэтот тип, его мало было повесить!

— Потом мы поженились, потому что... — она заставила себяпродолжить, — потому что я считала, что иначе спать с мужчиной нельзя. Вплотьдо того момента Саймон был само очарование, но потом все изменилось. Почти водно мгновение. Он... — Соренза закрыла глаза, потому что не могла смотреть наНиколаса, — стал жестоким. Не из-за чего. Но только когда мы были одни. Всевокруг считали его идеальным мужем, а я была молода и винила во всем себя. Ястаралась угодить ему, но, оглядываясь сейчас назад, думаю, этим еще большераздражала его.

— Он бил тебя? — спросил Николас, и желваки заходили на егоскулах.

Она кивнула.

— Но так, что не оставалось следов. Саймон был хитер. Послеразвода его тетка, одна из всей семьи, рассказала мне, что он всегда был злым ижестоким, с самого детства, но родители обожали его и потакали ему во всем. Онпоходил на деда, который закончил свои дни в психиатрической лечебнице.

Сорензу колотила дрожь, и от мысли, что она рассказываеткому-то о Саймоне, к горлу подступила тошнота.

— Что же заставило тебя уйти? Ведь это ты его бросила? —осторожно спросил Николас, чувствуя, что она на грани нервного срыва.

— Я застала Саймона в постели с другой и, когда он ударилменя, ответила ему тем же, — прошептала она. — Это взбесило его. — У Сорензыснова возникло ощущение, будто с нее срывают одежду. — Он попытался...

У нее не хватило сил договорить, но Николас все понял.

— Соседи взломали дверь и оттащили его от меня.

Она тряхнула головой, пытаясь прогнать ужасные воспоминания.