Святые грешники - Карина Винтер Страница 30

То, что мне нужно. Поддержка в чистом виде. Не «ты», справишься, а «мы».

Оборачиваюсь, накрывая его щеки и заглядывая в небесные глаза в которых таится необъятная ярость. Потребность защитить то, что дорого.

— Я люблю тебя!

Вот и мир не перевернулся. Затопило облегчение. Дурочка, а я так страшилась признаться. С ним я поняла, что нужно смотреть страху в лицо, прежде чем уничтожить. Именно Артем пробудил в трусливой девочке сталь, что была мне не свойственна, как я думала.

— Я люблю тебя сильнее, родная!

***

День отъезда. Москва.

Николай Александрович сверил часы и набрал Андрея, попросив приехать, взяв с собой крепких парней.

Расположившись с ним на том злосчастном балконе, пошел на крайние меры. Лезть в такие воды в одиночку подобно самоубийству. Катя же ему никогда не простит.

— Ищите остальных?

— Дядь Коль, Вас разве Артем не просветил? Не переживайте, мы найдем уродов даже из-под земли.

Тот хмыкнул. Один уже там, но что исправило?! Дочь до сих пор в опасности.

— Андрей, я могу тебе верить? — поправляет себя. — Сможешь ли ты довериться настолько, чтобы помочь и умолчать некоторые детали, ради безопасности друга и моей дочери?

Около калитки ходили далеко не слюнтяи. Смогут отдать отпор по-любому. Два объекта, но если чуйку за годы не растерял, то Волков сможет попасть на след. Оставались лишь сомнения, как могли приход Кати предугадать мерзавцы, если она планировала остаться дома…

Громов был обычным пацаном, легким на подъем, но то, что просил Николай шло наверняка вразрез с его убеждениями.

— Артем для меня, как брат, — Волков уже ожидал отказ, рассуждая о дальнейших действиях, краем уха слушая его. — А Катюха мне младшая сестра, за которую порву не задумываясь. Не знаю, в каком моменте Артем подорвал ваше доверие, раз просите о подобном.

— Не подорвал, а лишь имеет импульсивный характер, что сыграет нам далеко не на руку, а прибавит проблем. Руслан и Леша тоже ребята не надежные, чтобы я им доверил личное дело.

— Насколько личное?

А Николай лишь поднял указательный палец вверх, вынуждая прислушаться и правда, звонил кто-то. Покровский еще не доехал до места назначения, на работе договорился и попросил не звонить даже в экстренном случае, поэтому остался один вариант.

Спустившись вниз, взял трубку и подозрения оправдались. Закончив разговор, поблагодарил приятеля за бдительность.

— На въезде в поселок, где находится дача Александра Волкова, то бишь генерала, заехали две неопознанные машины. Прямо на территорию, кишащую представителями власти. Смекаешь, к чему клоню?

Целью не совсем была Катя, по крайней мере, не единственной. Письмо отправленное на день рождение еще не вскрывал. Лишь она имеет право.

— Едем туда.

Волков размял шею, раздумывая. В день смерти убийцы не могли настолько быстро среагировать, да и охрана сработала молниеносно. Вполне возможно, что сунулись туда повторно следом, но там успел поставить качественные замки и проверить все вдоль и поперек. Чисто и защищено. Другое дело квартира, где периодически ночевала Катя.

— Поехали на Кутузовский проспект. Уверен, что сможешь выдержать?

— Не сомневайтесь даже. Раз Вы попросили, то дело и впрямь серьезное. Я сделаю все, что в моих силах и не выдам вашу тайну, — клятвенно заверил, имея не только уважение к старшим, но и осознавая степень опасности, что нависла в первую очередь над Катей. — Она же полноправная наследница?

— Да. Я давно отказался от наследства, и у нее было больше шансов последовать по стопам деда. А в ту ночь она зарекомендовала себя не пассивным, а активным и проблемным объектом.

Катя узнав даже малейшую часть окончательно потеряет себя. Станет копией Александра Волкова. Не глупый. Николай видел в ней задатки лидера, и они проявлялись лишь тогда, когда заходила речь о несправедливости. Деятельность Артема именно поэтому волновала. Если Артем доведет Катю до точки кипения, что довольно затруднительно, учитывая фантастическое терпение, либо его самого заденут — она их прижмет намертво к земле, не позволив поднять морду до последнего вздоха. Ох, лучше бы гены не пробудились. Господи, второго Волкова с подобным нравом мир не перенесет.

Подобно птице, расставив руки в стороны, ускорилась, пробегая по краю скалы, позволяя ветру развивать распущенные волосы. Вот она свобода, когда распускаются крылья. Закидывает голову, смеясь, теряя тем самым, сбивая темп и Артем догоняет, подхватив под грудь и кружа вокруг. Она чувствует такой прилив адреналина, эйфории, что кажется умрет от переизбытка эмоций.

Ставит меня на ноги, а я тут же прикасаюсь к холодным губам, согревая, хватаясь за крепкую шею. Подхватывает, а я сплетаю ноги на его спине, растворяясь в голодном, полным чувственности поцелуе.

— Отпусти, — шепчу, смыкая веки, а он касается бедра, сжимая до боли.

— Никогда. Не дождешься, Волкова.

Провожу своим курносым носом по его прямому, без единого изъяна, прежде чем создать между нами расстояние в несколько сантиметров. Прямые волосы растрепались, напомнив, что их обладатель давно вылез из офисного костюма и бандитского плаща, сменив на джинсы и футболку. Презентабельный вид нас не волновал, потому что мы поглощены друг другом на полную катушку. Она сегодня тоже надела схожий наряд, накинув по наставлению джинсовку.

Плотнее прижимаюсь, чтобы не упасть, кивая в сторону открывшегося вида. Птицы пролетали над водой, держа путь в неизвестность. Как она с Артемом. Их любовь, амбиции различны, проявляются по-разному, поэтому не известно, во что выльется. Но с ним ей настолько хорошо, что не отпустит, даже под дулом пистолета.

— Свобода. Так странно, — фокусируюсь на бегущих облаках. — Исходя из опыта родителей всегда подозревала, что, когда любишь, в оковах оказываешься, — оборачиваюсь, интересуясь. — Не тяжело?

Взвизгиваю, когда подкидывает слегка на руках, крепче сжимая в объятиях. Можно ли умереть от нахлынувших чувств? Любовь к нему уже не умещается во мне. Хочется кричать на всю Вселенную от счастья. Люблю до дрожи.

— У нас сложится по-другому, — заговорщицки шепчет, а я прищуриваюсь.

Что-то подразумевал под своей фразой. Вложил скрытый смысл. Покровский часто так делал, возможно, не замечая своей особенности.

— О чем ты?

Целует в краешек губ, а я хмелею от его взгляда. Хорошо, что держит, иначе давно слетела, разбившись на смерть. Неа, я планирую долгую, насыщенную жизнь, чтобы внуки вспоминали нас.

— Узнаешь скоро. Поедем домой?

Наш временный дом, где нас никто не трогает. Нет стрельбы, взрывов, трупов и осуждения общества. Здесь мы настоящие. Здесь окончательно пробудились наши чувства, решив все за нас.