Леди Искусительница - Эйлин Драйер Страница 30

— Его преподобие Джошуа Уилтон, — мягко поправило духовное лицо, отвешивая идеальный поклон, — ваши светлости. Рад видеть вас, как всегда.

И герцог, и герцогиня сделались некрасиво багровыми. У них не было причин сомневаться ни в профессии Уилтона, ни в достоверности сообщаемого. Не потому, что на Уилтоне был пасторский воротник и крест на груди. Высокий и поджарый, он выглядел как аскет. Если бы Гарри не слышал, как Уилтон хохотал от того, что предстоит произвести впечатление на отвратительных герцога и герцогиню Ливингстонов, он бы подумал, что Уилтон ни разу не улыбнулся за всю свою жизнь.

Герцогиня расфыркалась при виде документа.

— Откуда мы знаем, что это?..

Уилтон принял оскорбленный вид. Чаффи захохотал.

— Непостижимо, мэм, даже у самой королевы не хватило бы наглости назвать Уилтона лжецом. А она не спускает ложь и своим сыновьям. Вот. — Он подал ей бумагу. — Смотрите сами. Здесь стоит мое имя, а также имя подруги леди Кейт, леди Би. Славная старая леди, не правда ли?

На самом деле леди Би сначала отказывалась ставить свою подпись. Только объединенными усилиями Гарри, Грейс Хиллиард и дворецкого Финни удалось переубедить ее.

— Где леди Кейт? — спросил Гарри, не в силах стоять спокойно.

Ливингстон поднял глаза к потолку.

— Я думаю, мой адвокат сможет проверить все это.

Уилтон вытянулся во весь свой немалый рост и нахмурился.

— Я искренне надеюсь, ваша светлость, что вы не посчитаете необходимым подвергать сомнению мое слово.

Лицо Ливингстона помрачнело еще больше. Его жена оставалась непоколебимой. У Гарри возникло странное чувство, будто она негодовала куда больше, чем ее муж.

— Наша сестра, ваше преподобие, нуждалась в помощи, — сказала герцогиня, крепко сцепив руки поверх серовато-розовых юбок. — Вы, конечно же, понимаете нашу… обеспокоенность, когда человек, требующий ее освобождения, является одновременно тем же самым… лицом, которое нападало на герцога, исполнявшего свой долг.

— Но это лицо — ее муж, — невозмутимо напомнил ей Уилтон. — Вы должны были знать, что нарушаете его права.

Права. Гарри с горечью думал о том, что сказала бы об этом Кейт.

— А теперь… — сказал он, теряя терпение. — Где она?

Место не производило плохого впечатления. Особняк в стиле Палладио из известняка, увитый плющом, с тремя рядами окон и покатыми лужайками, больница Ричмонд-Хиллс выглядела так, как если бы раньше была чьим-то имением. Помещения для совместного препровождения времени были чистыми, в них стоял сильный запах дезинфицирующего средства и воска, которым натерли пол. На столах стояли цветы, на окнах висели тюлевые занавески, персонал носил чистые белые фартуки. Управляющий, доктор Уэйли, говорил как образованный человек и носил печатку с красно-белой розой Тюдоров, точь-в-точь такой, как нарисованная на вывеске снаружи, что навело Гарри на мысли о древнем роде.

Он внимательно прочитал бумагу, врученную ему Гарри.

— Я не думаю…

— Не думайте, — предложил Гарри. — Просто отведите нас к ней. Как вы видите из этих бумаг, она теперь леди Кэтрин Лидж. Что делает меня… — он шагнул ближе с кривой улыбкой, которая заставила Уэйли отступить назад, — самым несчастным человеком в мире.

Он почувствовал предупреждающее прикосновение на своей руке, поднял глаза и увидел Йена Фергюсона, который улыбался доктору.

— О, он пропустит нас внутрь, — пообещал огромный шотландец непреклонным голосом.

Беспокойно переводя глаза с Гарри на Йена, Уэйли заметался, звяканье ключей в его руке действовало Гарри на нервы. Жестом отклонив помощь других служителей, Уэйли зашагал к запертой двери и после короткой возни открыл ее. Гарри напрягся, не зная, чего ожидать.

Еще больше цветов. Больше тюлевых занавесок и чистеньких коридоров с персидскими коврами на деревянных полах. Удобные стулья и бесшумные служащие. Похоже на отель для дипломатов.

Единственное, что выдавало другое назначение этого места, было то, что женщины, одетые в простые голубые платья, бесцельно бродили по холлу и даже не подняли глаз, услышав, что дверь открылась. Казалось, они не заметили трех вошедших мужчин, а Гарри не мог себе представить, чтобы кто-либо не обратил внимания на Йена.

— Всегда считал, что моим женщинам следовало бы быть потише, — пробормотал великан-шотландец, тряхнув косматой головой. — А сейчас я так не думаю.

Гарри не нравилось здесь все больше. Ненатуральная тишина действовала на его и без того натянутые нервы. Но он все равно почувствовал некоторое облегчение. Насколько ужасно показалось здесь Кейт? Пожалуй, ей могла не понравиться расцветка ковров. Все же здесь совсем не так, как в винном подвале, в который они затолкали ее.

— Я знаю, мне не нужно спрашивать у вас, надлежащим ли образом вы заботились о ней, — сказал он доктору.

— О, у нас прекрасный уход, сэр… хм, Гарри. Сегодня ей уже лучше.

Гарри остановил маленького человечка в середине холла.

— Лучше?

Уэйли кивнул, взял ключи в ладони.

— О да. Она была… расстроена от того, что оказалась здесь прошлой ночью. Такое часто случается. — Кивнув в сторону остальных присутствующих в зале, он улыбнулся. — Но как вы видите, все наши леди очень счастливы здесь. После того как мы убедили леди Кейт, что сотрудничество сделает ее пребывание здесь гораздо комфортабельнее, она успокоилась.

Гарри смотрел на женщин, которые не замечали его, на этих бледных привидений в голубом, и боролся с ознобом.

Он повернулся на лязг ключей. Уэйли остановился у выходящей в холл двери и открывал ее.

— Запирание — чисто стандартная процедура в первые два дня. После этого, если она не будет создавать проблем, она сможет спокойно ходить везде.

— Больше не будет, — сказал Гарри. — Она поедет домой.

Комната, куда Гарри наконец попал, была залита сереньким светом дня, сочившимся через одно окно с тюлевыми занавесками. Здесь лежал еще один толстый ковер на полу и стояла приятная, пусть и незатейливая мебель. На кровати лежало ярко-желтое одеяло. Кейт не спала, она сидела в кресле у окна, прибранная, чистенькая, в таком же, как у всех, голубом платье.

— Вот вы где, — улыбнулся Гарри.

Она не пошевелилась. Гарри почувствовал, как холодные щупальца страха охватывают его. Подойдя, он опустился рядом с ней на колени.

— Кейт?

Он забыл, какой маленькой она была, едва ли больше пяти футов ростом. Она сидела совершенно прямо, спина ее не касалась кресла, руки лежали на коленях, ноги едва касались пола, глаза смотрели в одну точку на коленях. Ее поза была самой неудобной, которую Гарри мог бы вообразить. И все же она не шевелилась, как ребенок, которого обязали сидеть прямо, пока не вернется родитель.