Не дразни герцога - Гейл Каллен Страница 30

Кристофер обнаружил, что дверь на чердак открыта. Он поднялся, представляя себе, как подруги виновато вздрогнут, когда неожиданно увидят его. Чердачный этаж был таким же, каким Кристофер помнил его, когда бывал там, в детстве, если выпадал дождливый день. Он огляделся, но никого не увидел, там горела одна лампа.

Видимо, девушки забыли ее, когда спустились вниз?

Потом Кристофер услышал звук закрываемого сундука и спрятался в тени. Он увидел, что впереди за несколькими рядами сундуков, ящиков и разной мебели на полу горит еще одна лампа. Голосов слышно не было. Ведь если бы леди Гвен была тут, то подруги непременно болтали бы.

Кристофер начал осторожно продвигаться вперед, стараясь ничем не выдать своего присутствия. Он перестал чувствовать, думать, хотя внутренний голос говорил ему, что он ведет себя как зверь на охоте, а не как любезный хозяин.

Что Эбигейл делает тут одна? Вряд ли до сих пор выбирает себе платье. Может, она отослала леди Гвен для того, чтобы та не знала, что на самом деле замышляет подруга?

Обогнув диван, он увидел, что Эбигейл стоит, склонившись над сундуком и засунув туда голову. Ее платье поднялось, под ним виднелись нижние юбки. Кристофер замешкался. Он знал, что должен окликнуть ее, но не мог оторвать взгляда от ее ног в домашних ботинках, от стройных икр, обтянутых чулками, от кружев, которыми был оторочен низ ее панталон.

Кристоферу следовало сейчас пылать от злости из-за того, что Эбигейл шпионила в его доме, негодовать, что ему пока не удалось узнать истинную причину ее появления в поместье.

Но вместо этого он едва держался на ногах от охватившего его желания.

Это было темное и греховное чувство, которое лишало его разума, заставило забыть о правилах, по которым он жил, о том, что он решил впредь не сближаться с женщинами своего круга.

Но ему казалось, что Эбигейл отличается от них, словно из-за лжи и секретов ее уже нельзя причислить к девушкам из высшего общества. Кристоферу лгали и раньше, однако сейчас все гораздо серьезнее. Сейчас под угрозой репутация его семьи.

Вот почему Эбигейл вызывала в нем подозрение и страх. Она зачем-то обманывала его и в то же время сама согласилась ему помочь, рискуя собственным добрым именем…

И вот теперь она тут одна, в темноте, такая беззащитная и соблазнительная. Ему так хотелось провести ладонями по ее бедрам, хотелось… Но он собрал всю свою волю в кулак и заставил себя остановиться.

— Нашли что-нибудь интересное?

Эбигейл вскрикнула и так быстро выпрямилась, что задела крышку сундука. Та начала падать, и Кристофер ринулся вперед, чтобы схватить ее раньше, чем она ударила Эбигейл. Но девушка сама поймала крышку, а потом уставилась на него.

Кристофер знал, что ему нужно было отойти назад. Голова Эбигейл находилась на одном уровне с его бедрами, и это подстегивало его похотливые фантазии.

Он заложил руки за спину, чтобы не коснуться ее.

— Мисс Шоу, что вы тут делаете в одиночестве? Никак не можете выбрать себе платье?

— Я уже давно его выбрала. — Она опустилась на колени, держась одной рукой за край сундука.

На ее подбородке была грязная полоса, несколько прядей выбились из прически и прилипли к потным щекам. Вдруг Кристоферу захотелось увидеть, как эти волосы обовьются вокруг обнаженного тела Эбигейл, как ее кожа влажно заблестит от его ласк.

Кристофер стиснул зубы и шагнул назад.

— Если вы выбрали наряд, — наконец произнес Кристофер, — почему вы не спустились вниз?

Она отвела глаза.

— Вы застали меня врасплох. Я хотела сохранить это в тайне.

Неужели все разрешится так просто?

— Что именно?

— Я не хотела, чтобы кто-нибудь знал о том, что я решила поискать в этих сундуках какие-нибудь записи о привидении.

«О привидении», — мысленно повторил Кристофер, заставляя свой мозг работать. Эбигейл, как всегда, на высоте. Невинное выражение лица, виноватый взгляд, как будто она вела себя не очень хорошо и в то же время не очень плохо.

Кристофер не поверил ни единому ее слову.

— Вам уже говорили, что все семейные документы находятся в библиотеке, — любезным тоном проговорил он.

— Но привидение видели только слуги, значит, только они и могли оставить о нем запись.

— Многие из них неграмотны.

— Знаю, это очень печально, — сказала она, проведя рукой под одной из тетрадей. — Им не дано испытать наслаждение, которое чувствуешь, когда можешь излить эмоции в словах.

Его разгоряченный мозг ухватился за слова «наслаждение» и «излить», но он взял себя в руки.

— Вы говорите так, будто сами любите писать.

— Очень люблю, — призналась Эбигейл. — И не только письма. Я веду дневник и записываю туда все, что случается со мной в течение дня. Впрочем, это не очень интересно, — рассмеялась она.

Кристофер подумал о том, что мог бы узнать о ней, если бы заглянул в ее дневник. Писала ли она о нем? Или Эбигейл смотрела на него как на средство для достижения своих целей, как он — на других женщин?

— По тому, как люди пишут, о них можно многое узнать, — продолжала она.

— И вы решили проверить это на наших слугах?

Эбигейл пожала плечами и откинулась назад, опираясь руками о пол. Округлости ее груди стали еще заметнее. Неужели Эбигейл полагает, что мужчина может мыслить разумно, когда видит ее в такой позе?

Или она делает это намеренно?

— Я надеялась, — печально ответила девушка, — но пока так ничего и не нашла.

— Вы давно этим занимаетесь? — спросил он.

— Нет, Гвен только что ушла. Ей нужно было срочно найти самую лучшую швею в поместье. С нашими платьями предстоит много хлопот.

Воцарилось молчание. Эбигейл смотрела на него снизу вверх, а он — на нее, опустив голову. Кристофер хотел повалить Эбигейл на спину, лечь сверху и…

— Это ваша гувернантка привила вам любовь к письму? — спросил он, наконец, пытаясь разрядить атмосферу.

— Да. И мой отец. — Она прикусила губу и отвела взгляд.

— Это что, тайна?

Эбигейл улыбнулась и покачала головой:

— Дело не в этом. Мужчины обычно не поддерживают отношения с дальними родственниками, но мой отец переписывается с ними. Он тоже вел дневник и учил меня, как нужно правильно излагать мысли и чувства, как записывать впечатления о людях.

Кристофер присел на сундук и спросил:

— Хотелось бы знать, что вы пишете о своем пребывании в Мэдингли-Корте?

На чердаке было темно, но ему показалось, что Эбигейл покраснела. Ее глаза сияли, кожа мерцала в полумраке.

— О своих впечатлениях от гостей, собравшихся тут. Например, о высокомерии и прекрасном чувстве юмора лорда Кейна.