Мой ангел-хранитель - Барбара Картленд Страница 30

Месье Бове взял записную книжку и остальные бумаги, которые приносил маркизу. Каждое утро с тех пор, как маркиз три дня назад спустился вниз, они оба работали, не жалея сил.

Полуденные часы маркиз проводил, осматривая поместье, и чем больше он видел, тем больше страшил его объем необходимой работы.

Долгие годы после революции, когда к земле никто не прикасался, сделали поля неплодородными; те фермерские постройки, что остались, фактически не подлежали ремонту.

Маркиз также обнаружил, что озеро теряет воду, и нужны большие деньги, чтобы его сохранить.

В то же время сам замок день ото дня становился все прекраснее и внушительнее. Люди продолжали работать с рассвета до темноты и были почти в таком же восторге от результатов, как и маркиз.

Когда месье Бове покинул кабинет, вошла Мариетта.

Маркиз посмотрел на девушку, и в его взгляде засветилась неприкрытая радость.

— Я как раз собирался послать за вами, — начал он. — Мне вновь нужна ваша помощь.

— В чем дело? — спросила она.

Каждый день случалось что-то непредвиденное, и Мариетте очень льстило, что маркиз рассказывал ей обо всем происходящем и часто спрашивал у нее совета.

— Сегодня утром мы с месье Бове просматривали счета, — ответил маркиз. — Чтобы платить людям жалованье, о котором мы с вами говорили, придется продать, по всей вероятности, две картины, и, конечно, потом еще больше, когда мы возьмемся за поместье.

Мариетта согласилась, что правильнее будет сначала закончить замок, потом можно сосредоточиться на холмистой земле вокруг.

Мариетта глубоко вздохнула.

— …И я раздумываю, с какими.

Он бросил взгляд на картину над каминной полкой, которая идеально вписывалась в обстановку кабинета — это была одна из лучших работ Фуке.

Маркизу невыносимо было думать, что с ней придется расстаться.

Мариетта прочла его мысли:

— У меня есть предложение.

— Я слушаю.

— Большинство картин, которые собрали ваши предки, написаны французами, и я считаю, что позволить им покинуть Францию будет преступлением.

Маркиз внимательно слушал, а девушка продолжала:

— У нас есть две итальянские картины, ценность которых тоже очень велика. Они должны принести серьезную сумму денег. Одна принадлежит кисти Леонардо да Винчи, а другую написал Сандро Боттичелли.

Маркиз смотрел на нее в недоумении.

— Конечно, я понимаю, что это уникальные и чрезвычайно ценные картины, но они написаны итальянцами.

Немного помолчав, Жан-Пьер ответил:

— Вы совершенно правы, Мариетта, мы сделаем замок исключительно французским, как и должно быть, и все, что мы будем приобретать, также будет французским.

Мариетта захлопала в ладоши.

— Я знала, что эта идея покажется вам разумной, и уверена, что две итальянские картины принесут достаточно денег, чтобы дожить до времени, когда поместье вновь начнет себя окупать.

Маркиз как-то невесело улыбнулся.

— Боюсь, до этого еще далеко. Но если, как вы говорите, придется расстаться только с двумя картинами, нам очень повезет.

Жан-Пьеру уже не в первый раз пришла в голову эта мысль: странно, что такая красивая и юная девушка, как Мариетта, может быть столь рассудительной.

За все время, что он обращался к ней за советами, она еще ни разу его не подвела.

А еще маркиз считал, что с тех пор, как он спустился из своей спальни, Мариетта с каждым днем становилась все прекраснее.

Временами он оказывался не в силах отвести от нее взгляд и постоянно спрашивал себя, испытывает ли она к нему какие-либо чувства.

Он боялся ответа.

Для Мариетты он был опекуном, которого выбрал ее отец. Разве мог он быть в ее мыслях кем-то, кроме как человеком старше ее самой, который будет управлять ее жизнью и заботиться о ее брате и сестре как опекун?

Маркизу хотелось поговорить с Мариеттой о ней самой и о ее чувствах к нему, однако он был уверен, что еще слишком рано и нужно проявить терпение, а это давалось ему крайне нелегко.

Каждый раз, когда девушка входила в комнату, она казалась окруженной светом, который уносил ум и сердце маркиза к небесам.

— Что ж, — сказал он, — пойдемте посмотрим на Боттичелли и да Винчи. Куда вы их определили?

— Сейчас они висят в комнате, в которой раньше было собрание гобеленов, — ответила Мариетта. — Как вам известно, мы нашли в погребе и гобелены, но они нуждаются в реставрации, и отец Бернар нашел в поселке женщину, которая когда-то этим занималась.

— В таком случае, мы пойдем… — начал маркиз.

Но тут открылась дверь.

— К вам граф Андре де Лендир, месье маркиз, — объявил месье Мало.

Маркиз поднял удивленный взгляд на вошедшего в кабинет посетителя. Это был мужчина тридцати с лишним лет, несколько высоковатый для француза.

Гость был изысканно одет и прошел к столу в манере, выражавшей самодовольство и значимость. На его типично французском лице сверкали темные глаза, что придавало ему немного зловещий вид.

Гость протянул маркизу руку.

— Разрешите поздравить вас с возвращением домой, Кастильон. Мне приятно, что вы вернулись в фамильное гнездо. Мы соседи, наши поместья сходятся на вашей северной границе.

— Я очень рад находиться здесь, — сдержанно ответил маркиз. — Хотя дел предстоит много.

Жан-Пьер не помнил, чтобы они с графом когда-либо встречались, однако смутно припоминал, что его поместье когда-то было частью земель, принадлежавших замку.

Границу провел Наполеон, и теперь маркизу была неприятна мысль, что кто-то другой захватил то, что раньше принадлежало ему.

Поздоровавшись с маркизом, граф вопросительно и одновременно с восхищением смотрел на Мариетту.

— Мариетта, позвольте вас познакомить, — предложил маркиз, — с соседом, который владеет частью земель, принадлежавших когда-то замку.

Граф рассмеялся.

— Это правда. Земля не слишком плодородная, однако у меня нет желания с ней расставаться.

Мариетта присела в легком реверансе.

Граф взял руку девушки и не отпускал, как ей показалось, дольше, чем следовало бы.

— Мадемуазель Мариетта Долиш, — говорил в это время маркиз, — англичанка, и, как вы, быть может, слышали, вместе с братом и сестрой попала под опеку суда, когда ее отец, командовавший одним из полков, с которыми мы сражались при Ватерлоо, умер.

— Могу вас уверить, то, что у вас гости, уже обсуждается с живейшим интересом, — ответил граф. — Но я никак не ожидал встретить в вашем замке английскую леди такой изысканной красоты.