Побежденный победитель - Фрида Митчелл Страница 30

Она сидела на краешке шезлонга и смотрела, как Алекс, сидя на другом шезлонге, потянулся за бутылкой шампанского. Если бы он привлекал ее только сексуально, трудно было бы устоять перед ним, но она любит его… Она не перенесет разрыва с ним, когда он пресытится ее телом. Она — увы! — не из железа, и это было бы выше ее сил.

Она хотела отдаться ему полностью — телом и душой, — стать с ним единым целым в библейском смысле, иметь детей, семью и дом, а для него даже мысль об этом казалась дикой. Над всякими идеями подобного рода он просто смеялся.

— Ну вот, — вывел ее из потока грустных мыслей его голос. Он протягивал ей бокал с искрящимся шампанским. Играющие искорки словно смеялись над ее мучениями. — «Ешь, пей и веселись!», — процитировал он.

— «Все равно завтра умрешь», — подхватила она с каким-то странным злорадством.

Он только улыбнулся, но от этой улыбки у нее все внутри перевернулось.

— Ну нет, Грейс, — проговорил он, поднося бокал к ее губам. — Так вы от меня не отделаетесь. Я хочу научить вас жить.

— Я и сама знаю, как жить, — парировала она. — Мне моя жизнь нравится.

— Нет, не знаете, но узнаете, — проговорил он, глядя ей в глаза. — А для начала… — Он снова поднес бокал к ее губам. — Расслабьтесь.

Шампанское было божественным. Грейс пригубила немного и почувствовала тончайший клубничный аромат. Это было блаженство. Такого она не пробовала. Один глоток возносил на небеса, но состояние было не стойкое, но эфемерное, как утренняя роса, как связь с Алексом, если она ему уступит.

Эта мысль всплыла у нее в мозгу, и она, повернув голову к Алексу, проговорила:

— Исправьте меня, если я в чем ошибаюсь, но не вы ли сами говорили, что любовная интрижка с секретаршей ошибка, если не сущее бедствие, помните? — спросила она с невинным видом. Она не забыла его высказываний в тот памятный первый день и той досады, которую они в ней вызвали.

Он кивнул, и глаза его при этом улыбались.

— Вы исключение, подтверждающее правило.

— И вы действительно полагаете, что мы можем заниматься любовными делами и работать одновременно? — спросила Грейс без улыбки.

— Возможно. — Он внимательно следил за ней. — А почему бы нет?

— А когда наш роман закончится? — продолжала она. — Что тогда?

— Но мы взрослые люди, — столь же спокойно парировал Алекс. — Если с самого начала мы честно обо все договоримся, то какие могут быть проблемы? Вы не относитесь к тому типу женщин, которые из всего делают сумасшедший дом.

— Алекс, откуда вам знать мой тип? — резко возразила она, уязвленная его терминологией.

— Я это понимал как комплимент. — Он пустил в ход все свои чары. Перегнувшись через столик, он взял ее руки в свои. — Я не кривлю душой, Грейс, я считаю вас потрясающей, — чуть осипшим голосом пробормотал он, отпустив ее руки и проведя ладонью но ее лицу. — Просто потрясающей, невероятно сексуальной и удивительной.

Вот, значит, как он охмуряет своих женщин, пронеслось у Грейс в голове. И, главное, действует убийственно точно. Да он и сам это знает.

— И вы были правы, когда сказали, что я это заслужил, — проговорил он, притрагиваясь к шраму на шее. — Я всегда хватался за то, что мне дают, не заглядывая под обертку; правда, после истории с Лили и Элен я кое-чему научился. Ошибок больше не должно быть.

Нет, нельзя ему верить. Когда он вот так надевает маску заброшенного мальчика, он может из нее веревки вить.

— Полагаю, при таком подходе женщина с зеркальцем была последней.

Он пристально посмотрел ей в глаза, но она не отвела свои, тогда он вскинул голову и рассмеялся.

— Сколько веревочка не вейся… Так, что ли? Любишь кататься и так далее, — пробурчал он с самоуничижительным видом, отчего он стал ей мил еще больше. — Ну, черт с ним, не удается поймать вас на вашем женском сострадании, поладим на том, что можем просто отдыхать и получать взаимное удовольствие. Немного клубники, еще поплаваем, потом шампанское. Идет?

Попытка не пытка.

— По рукам.

— Грейс, вы кошка, которая ходит сама по себе. — Он перегнулся, чтобы запечатлеть поцелуй на ее губах, но, к ее удивлению, остановился на полпути и, пристально глядя ей в глаза, повторил: — Кошка, которая ходит сама по себе.

— Алекс, — беспокойно спросила она. — В чем дело?

— Дело? — Он с трудом оторвался от своих мыслей и посмотрел на нее. Лицо у него прояснилось, когда он увидел озабоченность на ее лице. — При чем здесь дело, — уклончиво пробормотал он. — Рядом со мной красивейшая женщина на свете, а ночь еще впереди. — Но взгляд у него стал жестче и губы сжались. Чары его только усилились. Она это видела, но не могла понять, что произошло.

Алекс отвернулся и стал наполнять чашки клубникой, а когда обернулся снова, взгляд у него был как всегда безмятежный, и она решила, что все это ей показалось.

Они купались, загорали, ели, пили и снова купались. Потом солнце стало садиться, тени углубились, и наступил вечер. Все это время Алекс вел себя с подчеркнутой корректностью. Это удивляло Грейс, но понять что к чему она не могла.

Был уже девятый час, когда они направились к дому. Алекс удалился, доведя ее до дверей в отведенные ей апартаменты. Все было хорошо. Это пугало ее и настораживало, и она приписывала свое беспокойство нечистой совести, тайной надежде получить свое и выйти сухой из воды.

Грейс приняла теплую ванну. Лежа в пузырьках джакузи, она не позволяла себе полагаться на обманчивость чувств. Она же сказала Алексу, что не хочет потакать его надеждам, вот он и смирился с этой мыслью. Если ей о ком сейчас и надо думать, так это о бедняге Энди, с чувством вины говорила она себе. Он будет названивать ей весь вечер, недоумевая, почему она не берет трубку.

Ей до меня дела нет, решит он. А почему она должна о нем думать, в конце концов?

Она вылезла из ванной и направилась в спальню. В каком дурацком положении она здесь оказалась! Слов нет, Алекс хорош, но кто все это устроил? Конечно, Эндрю Кроу-Барнес. Как смел он явиться к ней, пытаясь разнюхать, не примет ли она его с распростертыми объятиями, чтобы потом указать бедной Санди на дверь? Как прикажете все это понимать? Кто здесь жертва? «Бедняга» Энди или Санди?

Грейс вошла в гостиную, выбрала диск с подходящей небурной музыкой, врубила звук на полную катушку и вернулась в спальню, чтобы переодеться к вечеру.

Подыскав более или менее скромный наряд (что оказалось нелегким делом в этом роскошном сексапильном гардеробе), она намазалась кремом, высушила волосы, а затем совершенно голой встала перед зеркалом, любуясь собственным отражением.

Ох уж эти мужчины! Все они эгоисты, черствые эгоисты, и у всех одно на уме. Она смотрела на себя, на свои длинные красивые ноги, тонкую талию, в меру полную грудь. Ничего потрясающего, с грустью вздохнула она, прикрыв ненадолго глаза и думая о других женщинах, тех умопомрачительных красотках, которые окружали Алекса. Ей все равно не переубедить его насчет жизни и любви, так зачем попусту страдать? Почему не принять вещи такими, какие они есть?