Одна ночь - Шелли Брэдли Страница 30

– Я опротестую завещание! – выпалил он. – Этот старый идиот совсем выжил из ума. – Он бросил на Серину уничтожающий взгляд. – Или его околдовали.

– Сядьте, – сурово произнес адвокат. – Если вы будете опротестовывать завещание, как и предвидел его светлость, то лишитесь права на майорат. В этом случае все замки и драгоценности пойдут на благотворительность.

– Да тогда я вообще ничего не получу!

– Если вы обратитесь в суд, то так и случится, – сказал Хиггинс. – Выбор за вами, милорд.

– У меня нет никакого выбора, черт возьми, – пробормотал Алистер, бросая на Серину яростные взгляды.

Хиггинс откашлялся и продолжил:

– Теперь прошу вас извинить меня за нетактичный вопрос, ваша светлость, но могу ли я предположить, что имеется некоторая возможность того, что вы… о, я не знаю, как это лучше сказать, – замялся он, нервно улыбаясь. – Вы ждете ребенка? – наконец решился адвокат.

На какое-то мгновение Серина растерялась. Она не знала, что ответить. Она почти не сомневалась, что беременна, но теперь ей придется сообщить об этом и Люсьену, у которого не будет сомнений в том, кто является отцом ребенка. Три пары глаз внимательно смотрели на нее, требуя ответа, но Серина не могла его дать. Если она признается, что ждет наследника, то спасет замок Уоррингтон и другие владения, входящие в майорат, от посягательств Алистера. Она вздохнула. Сайрес определенно хотел, чтобы она это сделала, но потом, возможно, ей придется пожалеть об этом.

Разве у нее был выбор? Сознательно избегая встречаться глазами с Люсьеном, она молилась о том, чтобы он оставался бесстрастным.

Наконец Серина глубоко вздохнула и сказала:

– Да, я жду ребенка.

Люсьен сжал край стула так, что у него побелели костяшки пальцев. Ждет ребенка? Его ребенка. О Господи!

Тишину нарушил громкий крик графа Марсдена:

– Это ложь!

А вдруг она на самом деле ошиблась? Но мистер Хиггинс, похоже, не обратил никакого внимания на заявление графа.

– Очень хорошо, – сказал он. – А могу я узнать, когда должен родиться ребенок?

Серина задумалась.

– В середине марта.

Люсьен быстро отсчитал девять месяцев. Значит, она зачала около восьми недель назад, в середине июня. Именно тогда он соблазнил герцогиню.

Он смотрел на профиль Серины, словно умоляя ее подтвердить или опровергнуть его подозрения. Но она сидела очень прямо, не сводя глаз с адвоката.

– Вы уверены, ваша светлость? – спросил Хиггинс.

– Абсолютно уверена, сэр, – ответила Серина, гордо поднимая голову.

Губы мистера Хиггинса тронула довольная улыбка.

– Его светлость был бы рад услышать эту новость.

Серина смущенно провела пальцами по лбу.

– Да, конечно. Я не была уверена в этом до прошлой недели. Мне очень жаль, что я не успела сообщить ему об этом до его смерти.

– Учитывая полученную информацию, – торжественно произнес мистер Хиггинс, – все фамильные владения и драгоценности будут находиться под моей опекой до рождения ребенка, а затем перейдут к нему по завещанию, если, конечно, родится мальчик.

– Этого не будет! – закричал Алистер. – Эта… эта шлюха и ее ублюдок не смогут отобрать то, что принадлежит мне!

– Боюсь, что до тех пор, пока не определится пол ребенка, нам остается только ждать. Это закон, милорд, – сказал Хиггинс, обращаясь к Алистеру. – Лорд Дейнридж, – продолжил он, – далее в завещании упомянуты вы.

Люсьен напрягся, с волнением глядя на адвоката. Святые угодники! Он только что узнал, что Серина ждет его ребенка. Какие новости ожидают его впереди?

– В самом деле? – спросил Клейборн, стараясь говорить как можно более равнодушно.

– Да, и это весьма странная часть завещания. Его светлость просит вас в случае, если его жена родит мальчика, быть его опекуном до достижения им восемнадцати лет.

Долгое время все сидели молча. Люсьен не скрывал удивления. Почему герцог оставил такое странное распоряжение? Минуту спустя его осенило. Уоррингтон не доверял своему племяннику и поэтому поручил воспитание наследника и защиту семейного достояния настоящему отцу ребенка. И Люсьен знал, что ему никогда не удастся доказать, что этот ребенок его. Так как в момент зачатия Серина была женой герцога, по закону он станет наследником Уоррингтона.

Черт побери! Герцог Уоррингтон умело загнал его в ловушку. Судя по испуганному выражению лица Серины, она думала о том же. Он не будет иметь никакой возможности участвовать в судьбе младенца, если только…

Нет. Это невозможно. Тогда почему он думает об этом?

Алистер встал. Его горящие от ярости глаза устремились сначала на Клейборна, затем на леди Уоррингтон.

– Еще не все кончено, шлюха. Я не позволю отбирать у меня мою собственность! – прошипел он и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Мистер Хиггинс заговорил с Сериной. Она отвечала ему, и звук ее тихого голоса постепенно начал выводить Клейборна из состояния шока.

Она покусывала губу. Она всегда делала так, когда нервничала, припомнил Люсьен. Ее руки дрожали, а дыхание было прерывистым.

– Посмотри на меня, – прошептал он.

Она судорожно сглотнула. Ей тоже не по себе, подумал Люсьен. Серина медленно повернула к нему побледневшее лицо.

Она открыто смотрела на него, и по выражению ее глаз он понял, что действительно скоро станет отцом. Люсьен был не в силах разобраться, какие чувства терзали в этот момент его душу. Ярость, страх и… безмерное счастье. Ему хотелось что-то сказать, но, вспомнив о присутствии адвоката, он решил промолчать.

В этот момент раздался голос Хиггинса:

– Лорд Дейнридж, если у вас нет возражений, я бы хотел обсудить наедине с ее светлостью некоторые вопросы, касающиеся недвижимости.

Люсьен гневно топнул ногой. Черт побери, у него есть возражения! Ему и ее светлости давно пора обсудить куда более важные вопросы! Теперь ему еще сильнее хотелось знать всю правду.

Он посмотрел на Серину и увидел, что она облизывает пересохшие губы. Прилив желания заставил его шумно вздохнуть. Он поднялся со своего места и тихо выругался. Получил ли он ответы на свои вопросы? Нет! Он хотел получить их, и как можно скорее. Проходя мимо Серины, он наклонился и прошептал ей на ухо:

– Я приеду к вам завтра утром.

На следующее утро Клейборн вышел из экипажа у ворот кладбища и направился к могиле Челси. Он стоял неподвижно и смотрел, как первые лучи солнца рассеивают туман и освещают могильный камень. Он специально выбрал это место для могилы дочери, так как помнил, что она очень любила смотреть на восход.