В тихом омуте - Уильям Райс Страница 30

Что ж, со вздохом подумал Джеймс, заходя следом за графиней в обшитую дубом парадную дверь, по крайней мере сейчас он хоть не делает ничего предосудительного. Пусть и с графом (чокнутым?) на плечах, но по просьбе этой рыжеволосой бестии. Это его святой долг врача, дававшего клятву Гиппократа.

И тут же его мозг пронзила новая мысль. Он уже не просто следил за ягодицами шедшей впереди графини, которые так дразняще просвечивали под прозрачной материей, но любовался ими, представлял, как…

Джеймс негодующе потряс головой. Этого ему только не хватало! Нужно во что бы то ни стало собрать волю в кулак и отогнать греховные мысли прочь.

Тем временем Наташа провела его в просторную комнату с низким сводчатым потолком. Посередине, в неглубокой нише, красовался облицованный глазурью камин. Справа уходили вверх резные дубовые ступеньки винтовой лестницы. Графиня направилась к ним, а Джеймс засеменил следом, не спуская глаз с её бедер. Он уже мысленно попрекал себя, поносил последними словами, но ничего поделать не мог: это уже походило на манию, на неизлечимую болезнь. Словно половые железы восстали и, захватив мозг, узурпировали власть над его телом. Он уже не просто следил за соблазнительными формами Наташи, но жаждал, вожделел её, мечтал остаться с ней наедине. Вдыхая манящий аромат духов «Фам», источаемый кожей графини, Джеймс вдруг с испугом подумал, а все ли у него в норме? Или все беды и невзгоды, свалившиеся на его плечи за последнее время, были отголоском какого-то врожденного уродства, нарушения психики или уровня половых гормонов. Чем ещё объяснить, что после ночных приключений, вконец измотавших его духовно и физически, он снова думал о женщине?

Может, стоит обратиться к психиатру?

Нет. Не отрывая взгляда от откляченного задика Наташи, Джеймс напомнил себе, что его свидание с Тони было прервано на середине. А коль так, значит, в недрах его организма сохранилось ещё достаточное количество нерастраченной энергии. Да и вообще, будь он сексуальным маньяком, разве позволил бы он столь бесцеремонно нарушать свою встречу с Тони, когда любовные игры были ещё в самом разгаре?

Винтовая лестница привела их в холл, устланный пушистым розовым ковром. Графиня обернулась, и Джеймс поспешно (но не достаточно быстро) перевел взгляд на её лицо. Ему показалось, что в размалеванных глазах графини мелькнуло любопытство, а холодное безразличие на лице сменилось одобрением.

Джеймс отвел взгляд. Забудь об этом создании, твердо сказал он себе. Она неприкасаемая. Подруга тети Агаты, к тому же — графиня, белая кость.

Однако зов плоти не утихал. Полностью игнорируя призывы разума, гонады Джеймса бурлили и неистовствовали. Графиня Чимаролли возбуждала его как мальчишку.

Вот, значит, в чем таится его несчастье. Его мозг целиком и полностью подчиняется половым гормонам. А думает он сам не головой, а…

Проследовав следом за попкой графини в роскошную спальню с голубыми обоями, Джеймс вывалил графа на широкую кровать, выпрямился и посмотрел на Наташу. Она уже в открытую улыбалась ему; по всему чувствовалось: её отношение к Джеймсу разительно изменилось.

Уймись же, скотина, свирепо сказал он себе, — у тебя вместо головы пенис! Наташа же, шагнув нему, обольстительно улыбнулась и, погладив по руке, промурлыкала:

— Ви отшень слафный манн, Джемс. Мы бюдем с фами отшень дружить, да?

Только спускаясь в гостиную, Джеймс наконец почувствовал, что валится с ног от усталости. Колдуя над графом, он ничего этого не замечал, но теперь, с трудом ковыляя вниз по ступенькам, мечтал лишь о том, чтобы кубарем не слететь с лестницы и не сломать себе шею.

Полчаса назад Джеймсу удалось, наконец, привести графа в чувство. Он ещё раз тщательно проверил, нет ли других повреждений, после чего с помощью Наташи облачил тщедушное тело швейцарского вельможи в пижаму. Как раз в эту минуту граф приоткрыл маленькие круглые глазки и недоуменно захлопал жиденькими ресницами.

Джеймс почувствовал, что гора свалилась у него с плеч. То и дело заверяя Наташу, что все в порядке и беспокоиться не о чем, он даже сам не понимал всей глубины своего испуга. Он безумно боялся, что мозг старика поврежден, что пострадавший может впасть в кому, а он, вместо того, чтобы срочно везти его в больницу, уступил настояниям Наташи и позволил доставить мужа домой. В мозгу свербела страшная мысль: а вдруг бедолага вообще не очнется?

Очнулся — слава Богу!

— Добрый день, рад вас приветствовать!

Граф Чимаролли недоуменно вылупился на него.

— О, дорогой! — радостно взвизгнула Наташа, утирая платочком бледный узкий лоб мужа. — Эс махт нихтс* (*Все нормально — нем.). Теперь фсе ф порйадок, йа?

Глазки-бусинки пострадавшего впились в Джеймса. Губы медленно раздвинулись, с трудом выговаривая слова:

— Вы — кто?

— Это доктур Стойчленд, дорогой, — поспешно пояснила Наташа.

— Меня зовут доктор Торчленд, — учтиво поправил её Джеймс. — Не волнуйтесь, граф, с вами ничего не случилось. Еще не много, и вы будете как огурчик…

Наташа перебила его, обрушив на мужа лавину немецких фраз. Джеймс разобрал только свое имя, повторявшееся несколько раз, и ещё имя тети Агаты. Графиня оживленно жестикулировала, крутила воображаемым рулевым колесом — речь явно шла об инциденте на дороге.

Дождавшись, пока поток её красноречия иссякнет, Джеймс осторожно вставил:

— Извините, графиня, но я хочу предложить, чтобы вы оставили нас с вашим супругом наедине. Я должен дать ему седативное средство, чтобы он поспал. Сейчас он больше всего нуждается в целебном покое. Это для него самое живительное средство.

— А еда? Может, он хочет кюшать?

— Нет-нет, еда подождет, — терпеливо ответил Джеймс. — Пусть сначала выспится. А потом, когда он проснется, дайте ему немного супа или…

— Ах, зо… — Наташа пылко заключила мужа в объятия, из которых граф выбрался слегка помятым. Джеймсу показалось, что старикан даже с облегчением проводил взглядом покидающую спальню графиню. Роясь в чемоданчике, он спросил:

— Вы помните, что с вами случилось?

— Нет, ничего не помню. Совсем ничего. — Он огорченно заморгал. Помню только, как мы ехали в машине, и — все…

Джеймс кивнул. Да, сотрясение мозга, как он и предполагал. Что ж, по крайней мере, по-английски граф изъяснялся неизмеримо лучше своей благоверной. И, даже в нынешнем своем состоянии, оставлял впечатление робкого, почти забитого человечка. Странно только, что могло побудить его выбрать в спутницы жизни столь необычное создание? Наполняя хрустальный стаканчик водой из графина, Джеймс говорил:

— Самое главное для вас сейчас, граф, это как следует отдохнуть. Выспаться. Вы должны полностью расслабиться, ни о чем не думать. Ваш организм должен набраться сил после перенесенного потрясения…

— Сотрясения?