В блеске огней - Эбби Глайнз Страница 31

Действовать так будто я не знал, кто я? Спасти себя от позорища? Защитить свою мать?

Она точно не пыталась защитить меня. Где она сейчас? В загородном клубе, спит с инструктором по теннису? Не в силах больше сидеть, я встал и посмотрел на человека, которого долгие годы принимал за своего отца.

— Мне все равно. Ретт может получить все, что принадлежит тебе. Даже трастовый фонд, который ты позволил сохранить на мое имя. Это Лоутонское дерьмо не мое. Мне не нужно твое имя. Мне не нужно твое наследие. Эта семья — гребаное посмешище. Но я хочу знать, кто мой отец. Я знаю, что ты знаешь. Я знаю, что моя мать знает.

Или ты скажешь мне, чья кровь течет в моих жилах, или я расскажу этому городу, который поклоняется фамилии, что я ублюдок, результат измены мое матери.

Вот оно. Вот то, что я хотел ему сказать. Я об этом не думал. Я был более чем уверен, что Ретт ничего из этого не знал, и тот факт, что он был в хороших отношениях с нашим отцом, отдавая ему всего себя, заставил меня задаться вопросом к Ретту и к тому месту, где мы находились.

Он не был моим старшим братом, который всегда думал обо мне и защищал меня. Он вел себя как наш отце и это причиняло мне боль.

Человек, который притворялся моим отцом всю мою сознательную жизнь, встал и наши взгляды встретились.

— Кто тебе это сказал? Твоя мать? — каждым словом его голос становился все громче.

Я засмеялся. Это был не веселый смех, а горькое хихиканье человека, который так ненавидит оппонента, что хочет поддразнить противника.

— Ты сказал. Когда мне было 12 лет. Понижать голос, когда ты орешь на мою мать не входит в твою привычку.

— Ни слова больше, — пригрозил он.

Снова раздался безумный смех. “

— Что, правда? И как ты остановишь меня? Вышвырнешь меня? Это будет отличная идея. Я пойду соберу свои вещи и, пожалуй, начну обзванивать все новостные станции отсюда до Нэшвилла, чтобы рассказать им свою историю. Им понравятся жареные, сочные сплетни Лоутонов. Мир узнает, что у тебя больше не стоит член.

Я наслаждался видом, когда его лицо становилось все краснее. Я все ждал, если он тут же упадет на пол с сердечным приступом. Я бы наблюдал его смерть. Я слишком сильно его ненавидел.

— Боже, Гуннер, да что с тобой? — наконец-то Ретт нашел в себе силы сказать хоть слово.

Я не сводил глаз с его отца, если он сейчас умрет, я не хочу это пропустить.

— Ты хотел его всего, брат. Ты его получил. Он никогда не был моим.

— Это какой-то бред. Я не просил об этом. Он просто сам решил это сделать.

На этот раз мне пришлось взглянуть на него. Увидеть ложь в его глазах. — Но ты же спокойно сидел, пока он отдавал тебе все, не так ли? Все нормально. Я не хочу быть тобой. Я хочу преуспеть сам, построить свой мир, а не в том мире, который мне дан кем—то.

Это была правда. Я многое хотел доказать. Моей матери, этому человеку напротив меня, и этому городу, который считал меня испорченным наследником состоятельных Лоутонов.

— Молчать, — проревел отец Ретта.

Пока Ретт выполнял приказ, я повернулась к нему и ухмыльнулся.

— Или что? Думаешь, сможешь надрать мне задницу? Хотел бы я посмотреть, как ты будешь это делать.

— Ты такое же жалкое оправдание человека, каким был твой отец. Неблагодарный, ленивый, бездельник, ожидающий, что мир сделает так, как хочешь ты. Я сохранил тебя, как своего, и дал тебе жизнь, которую он не смог дать тебе. И так же, как он и твоя мать, ты воспользовался моей щедростью. Если бы не Ретт, я бы сказал, что твоя мать была самой большой ошибкой в моей жизни.

— Папа! Какого черта с вами происходит? — голос Ретта звучал потрясенно.

— Продолжай говорить, старик. Ничего из того, что ты скажешь, для меня не имеет значения. Скажи мне, кто мой отец, и я просто уйду. Сразись со мной, и я расскажу всему гребаному миру грязный секрет Лоутона. Что я незаконнорожденный сын.

Дверь позади нас распахнулась, и голос моей матери ворвался в комнату.

— Нет!

Ретт обернулся, чтобы посмотреть на нее, его глаза все еще были широко раскрыты от смущения и шока. Я с отвращением посмотрел на мужчину передо мной. Он тоже смотрел на мою мать, но в его глазах ясно читалась угроза. Он ожидал, что она заткнет меня. Удачи тебе с этим, придурок.

— Мам, слава Богу, они тут все потерялись, наверное, — сказал Ретт, как будто она была спасением, а не причиной всего этого. Я должен был знать, кто мой настоящий отец. Она прятала меня от него, и я ненавидел ее за это.

Она позволяла этому мужику пренебрегать мной и оскорблять меня всю мою жизнь в то время, как все, где-то существовал мужчина с похожей ДНК. Я хотел узнать его получше. Мне нужно было знать, что в нем есть что-то хорошее.

— Мальчики, уходите, — сказала она твердым и холодным тоном, — Сейчас же.

Ретт сделал, как она велела, а я повернулась к ней лицом. Я никуда не собирался уходить.

— Думаю, что я останусь, — ответил я, дразня ее. Она создала этого монстра. Теперь она могла все исправить или, по крайней мере, дать мне ответы на мои вопросы.

— Гуннер, — театрально вздохнула она, — Мне нужно поговорить с твоим отцом наедине.

— Он не мой отец. Больше не называй его так НИКОГДА.

Она сделала паузу. Я ожидал, что она будет спорить со мной, но она продолжала сердито смотреть на него.

— Нет, это не так. Но ты Лоутон, и он это знает. Ты наследник такой же части наследства Лоутонов, как и Ретт, и он это знает. А теперь уходи, и я напомню ему, как он ошибается.

— Не называй меня Лоутоном. Его кровь не течет по моим венам, — я выплюнул эти слова, как будто они были такими же отвратительными на вкус, как и то, что происходило у меня в желудке.

— Вот тут ты ошибаешься. Кровь Лоутона течет в твоих жилах так же, как и в жилах твоего брата. Сейчас же. Иди!

Ретт схватил меня за руку и потащил к двери.

— Пошли, — потребовал он, и я последовал за ним. Не потому, что я ему подчинялся. Я просто запутался. Что она имела в виду, когда сказала, что я Лоутон?

Все. Это.

УИЛЛА

Я открыла холодильник, достала тарелку с едой, которую оставила для меня бабуля. Жареная рыба с варенными брокколи и запеченной картошкой, лежало на одной из ее желтых цветочных тарелок, как всегда накрытое.

Я вернулась домой после долгой прогулки около пяти часов. После такой физической нагрузки я сильно проголодалась. Я была готова съесть кусок пирога целиком и сразу.

Звук подъезжающей машины помешал мне разогреть еду. Поставив тарелку на стойку, я подошла к задней двери, чтобы посмотреть, кто приехал. У меня было ощущение, что это Гуннер, но я хотела убедиться.