Его пламенное сердце - Оливия Гейтс Страница 31

— Так мы договорились, Сарантос? — спросил Николас.

— Конечно же нет, Лувардис, — спокойно ответил Арис.

— Что ж, — вмешался Лизандрос. — Тогда ты проиграл. Прими это, как мужчина. Хотя, если принять во внимание, как низко ты пал в этот раз… — Он повернулся и с гримасой отвращения посмотрел на Селену, а потом обратно на Ариса. — Ты вряд ли являешься таковым.

Арис пронзил его испепеляющим взглядом:

— Со всей вашей болтовней о том, что вы одержали верх надо мной, вы даже не понимаете, с кем имеете дело. Если бы у вас была хоть толика того ума, которым обладал ваш отец, вы бы приняли любые условия, которые я вам предложил. Но вы, избалованные, рожденные с серебряной ложкой во рту мальчики, выбрали грязную игру. Я вам покажу, как надо играть. Прежде чем я разделаюсь со всеми вами, я заставлю вас умолять меня принять обратно то, что вы украли у меня, и сверх того. — Затем он круто развернулся и направился к выходу.

Селена бросилась за ним:

— Арис.

Она схватила его за руку, но он разжал ее пальцы с таким выражением, как будто она была каким-то мерзким и отвратительным существом. Его взгляд говорил о том, что он объявлял войну не только ее братьям, но и ей самой.

Она смотрела, как он уходит. И понимала.

Он уходит из ее жизни.

Из жизни, в которую он никогда по-настоящему не входил или хотел войти, раз так легко бросил ее и ушел.

Дамон покачал головой, как будто не веря своим глазам:

— Я не понимаю, как ты могла…

— Хватит. — У нее больше не было сил слушать это. Утешения, обвинения, обещания, что она все переживет. Она ничего не хотела. Ничего. — Оставьте меня в покое. Просто оставьте меня в покое.

Селена прокручивала в памяти время, которое они с Арисом провели вместе. Его каждое слово, взгляд и прикосновение.

Ее сердце исходило кровью.

Это все было обманом.

Прошло два дня, прежде чем Селена пришла в себя.

Она позвонила своим братьям, и они друг за дружкой вошли в ее квартиру.

— Я хочу, чтобы вы сделали то, на что никогда бы не согласились по собственной воле. Но если мы с Алексом дороги вам, вы сделаете это.

— Бог мой, Селена. Мы делали и сделаем все, чтобы вы были счастливы.

— Слишком поздно. Но вы можете помочь мне поставить точку. Пожалуйста, позвольте Арису… — Селена остановилась и сглотнула. Но она не могла называть его иначе. — Позвольте ему стать частью этой сделки.

— Мы не можем, — покачал головой Лизандрос. — Сарантос потеснил нас. Теперь он будет руководить процессом и решать, кого выбросить из игры. Будь я проклят, если знаю, как ему это удалось.

Селена замерла. За последние несколько дней на острове, когда, казалось, Арис открылся ей, она тоже в свою очередь была предельно откровенна с ним. И среди всего прочего рассказала много такого, что он мог использовать и, судя по всему, использовал против Лувардисов.

Она ужаснулась, ее пронзил страх. Но не за себя. За Алекса.

На что пойдет этот монстр Сарантос, чтобы заполучить своего сына?

Но, может, его любовь к Алексу тоже была притворной?

Потому что в противном случае ей придется, сражаться за своего ребенка с самим дьяволом.

На следующий день она заставила себя пойти на работу.

Ей нужно было разработать план на случай, если Арис решит бороться с ней за Алекса.

Селена вздрогнула, когда настежь распахнулась дверь и послышался голос ее перепуганной насмерть помощницы:

— Я пыталась остановить его, но…

Селена прикрыла глаза. Удивительно, но она больше ничего не чувствовала. Ни удивления, ни злости, ни боли. Ничего. Он полностью опустошил ее.

Арис обошел ее стол и, бросив на него папку, которую держал в руках, приблизился к ней.

— Думаю, тебя можно поздравить с полной победой… — начала Селена, но он не дал ей договорить.

Арис подхватил ее с кресла и прижал к себе, в точности как тогда. Но только на этот раз она боролась. Селена начала вырываться из его крепких объятий:

— Пусти меня.

— Ни за что, — ответил он и жадно прильнул к ее губам.

Арис целовал ее.

Целовал так, как будто она была воздухом, без которого он задыхался.

Но теперь она не будет поддаваться иллюзиям. Пусть ее чувства кричали о том, чтобы сдаться, она продолжала бороться.

Наконец он оторвался от ее губ.

— И что теперь? — горестно спросила она. — Изнасилуешь меня?

— Это будет не насилие. Селена, ты хочешь меня.

— Теперь это не имеет никакого значения. Все закончилось. Ты победил. Можешь радоваться. Но больше ты ничего от меня не получишь. Зачем ты сюда пришел? Уж не думаешь ли ты, что можно повернуть время вспять и вычеркнуть то, что случилось три дня назад?

— Я пришел тебе сказать, что мне все равно. Мне все равно, что случилось. На тебя надавили твои братья, или ты сама решила покориться и в память об отце исполнить его волю.

— Черт побери, о чем ты говоришь?

— Твои братья использовали против меня информацию, которой владел только я. Пока не поделился с тобой.

— Ты… ты подумал, что это я рассказала им?

— Ты могла ничего не заподозрить. А может, они оказались настолько умными, что дошли до всего сами.

— Ну и какая же версия тебя устраивает больше? — возмутилась Селена.

— Ты тут ни при чем.

— Вот уж спасибо!

— Я не хотел этому верить. Даже когда все совпало. А потом этот случай с Алексом. Я боялся потерять вас обоих, понял, что не могу больше жить без вас. И тут ты вдруг засобиралась назад, что только подтвердило мои страхи. Я признаю, что на какой-то момент позволил своим худшим подозрениям взять надо мной верх.

— Момент? Ты верил им до последнего!

— Когда я посмотрел в твои глаза, мне стало понятно, что я ошибался.

— А как насчет тебя? Ты воспользовался информацией, которой я по своей глупости и наивности поделилась с тобой, и увел контракт из-под носа моей семьи.

— Нет. Я сделал это только для того, чтобы доказать вам, что я могу добиться своего, если захочу, но мне не нужна эта сделка, если я лишусь вас обоих.

— Ты не заслуживаешь нас! — крикнула Селена. — Я буду бороться за Алекса до последнего и не позволю тому, кто страдает манией преследования и заботится только о себе, стать его отцом. К счастью, он слишком мал, чтобы запомнить тебя на всю жизнь, и он не будет расти с осознанием того, каким монстром является его отец.