Блондинки предпочитают джентльменов, или Глупа, одинока, опасна - Маша Царева Страница 31

– У меня есть два билета на камерный концерт. Извините, что предупреждаю в последний момент, но если сегодня вечером вы не заняты…

Знаю, что по законам обольщения я должна была помариновать его недельки две, прежде чем согласиться на свидание. Но, честно говоря, мои нервы и так уже были на пределе. Требовалась срочная разрядка. Поэтому я поспешила ответить:

– Я свободна!

Кажется, моя прыть его немного позабавила.

– Что ж, тогда я заеду за вами в шесть? – усмехнувшись, предложил он.

На том и условились.

Естественно, я слиняла с работы пораньше и отправилась в торговый комплекс на Манежной, где с легкостью влюбленной женщины истратила половину гонорара на красную юбку в белый горох. Ох, и хороша я была в этой юбке. Настоящая итальянская кинозвезда восьмидесятых!

И ничего страшного, что на самом деле я не очень разбираюсь в классической музыке. Положа руку на сердце, я бы предпочла быть приглашенной в уютный джаз-клуб – под тягучие переливы саксофона мы могли бы поговорить о любви или хотя бы о работе (да хоть о нигерийской литературе, все равно самое главное я скажу ему, используя язык жестов и взглядов)… Хотя какая разница, куда идти с мужчиной мечты. Да я бы даже смело отправилась с ним в сомнительный подвальный кабак, где беснуются панки! Лишь бы быть рядом, лишь бы нас объединял общий секрет от коллег, лишь бы услышать в трубке своего домофона его мягкое: «Саша, я уже здесь, спускайся вниз!»

Я опрометью бежала вниз по лестнице. Наверное, стук моих каблуков всех соседей перебудил. Когда я пробегала мимо квартиры Веруси, дверь приоткрылась, и из нее высунулась растрепанная голова.

– Чего расшумелась? – подозрительно спросила Веруся.

– Ничего, ничего, потом! – бросила я на бегу.

– Ну-ну. А я в окно видела, тебя там мужик какой-то ждет, – раздалось мне вслед.

Мне было все равно. Я представила себе, какой увидит меня Волгин. Вот он хмуро сидит в своем авто, нетерпеливо барабанит пальцами по рулю, а на улице – дождь. И вдруг дверь подъезда распахивается, и появляюсь я, пышноволосая, смеющаяся, в развевающейся красной юбке! Я выбегаю к нему навстречу, а он любуется грациозностью моих движений и вдруг ловит себя на мысли, что вот она – женщина его мечты. Да… Уверена, если бы о нас снимали кино, то ту сценку, где я выбегаю из подъезда, показали бы в замедленном режиме – так романтичнее.

Стоп, кажется, я начинаю мыслить как телевизионщик. Это только такие помешанные на работе курицы, как Лека Спиридонова, любят примерять свою жизнь на телевизионный экран. Я же выше этого.

Выходя из подъезда, я зацепилась подолом юбки о гвоздь, непонятно откуда взявшийся в дверном косяке. К сожалению, заметила я это не сразу. Услышала надрывный треск ткани, но не сообразила, что этот чудовищный звук имеет ко мне непосредственное отношение. Словно кто-то невидимый резко потянул меня назад. Я уже видела машину Волгина и его самого, я даже успела помахать ему рукой, когда почувствовала, что ноги мои подгибаются. Последним, что услышала я перед падением, был отчаянный крик Георгия:

– Саша!!! Осторожнее!!!

А потом… Потом он собственноручно приклеивал на мою разбитую коленку пластырь. И даже гладил меня по голове, утешая. Но при этом не стеснялся бросать весьма насмешливые взгляды на разодранный подол моей юбки.

– Хотите, не пойдем никуда?

Я с надеждой подняла на него глаза. Вообще-то я уже успела решить, что падение мое было подстроено самой фортуной. Куда же идти в такой юбке? Но и расходиться смысла нет. Так что я могу пригласить его в гости, накормить эклерами, мы бы поговорили, и я бы приложила максимум усилий, чтобы его очаровать.

Но… Но в его глазах я увидела такую тоску, что пришлось спросить:

– Но вы ведь мечтали пойти на этот концерт, я права?

И, к моему ужасу, Георгий ответил:

– Не то чтобы мечтал, но не пойти неудобно. Билеты мне дал бывший одноклассник, он скрипач. У нас лучшие места, он обидится, если я не появлюсь.

– Ну что же… Тогда придется пойти. Тем более что я без ума от классической музыки!

Он удивленно на меня посмотрел.

– Правда? Вы не похожи на девушку, которая увлекается классикой.

– Внешность часто бывает обманчивой, – мудро улыбнулась я, – тогда вам придется подождать еще пять минут. Не могу же я идти в этой юбке. А если хотите… Если хотите, можете подняться со мной.

– Да нет уж, здесь подожду, – улыбнулся Волгин, – а то точно опоздаем.

Я понеслась обратно домой. По закону подлости, все вещи в моем шкафу оказались либо мятыми, либо вышедшими из моды, либо с оторванными пуговицами, либо не подходящими друг к другу. Я втиснулась было в черное платье, но потом вспомнила, что единственные подходящие к нему туфли я как раз сдала в ремонт. У меня была потрясающая новая водолазка лимонно-желтого цвета, но красная помада, которой я уже успела воспользоваться, в сочетании с ней смотрелась вульгарно. В процессе лихорадочной примерки одного туалета за другим я порвала последние колготки. Черт, черт, черт!! За окном трижды просигналила машина. Наверное, у Волгина нервы на пределе. Надеюсь, что моя неторопливость в сборах и вранье по поводу классической музыки не станут причиной моего увольнения.

В итоге я надела обычные серые джинсы и белую блузку, завязанную узлом на животе – этот узел плюс полоска загорелой кожи были скудными романтическими деталями в моем унылом облике.

Но Волгину я, кажется, все равно понравилась. А может, просто врет хорошо.

– Наконец-то принцесса собралась! – Он помог мне забраться в машину. – Поехали, моя дорогая любительница классической музыки!

* * *

Мы не опоздали, но это было слабым для меня утешением. Ведь ради того, чтобы вовремя успеть занять свои дурацкие места, мы пропустили основное театральное развлечение – посещение буфета. А я, между прочим, всю дорогу думала о том, как сексуальным низким голосом закажу бутерброд с черной икрой и коньяк – ну, чтобы продемонстрировать ему, что у меня тонкий, изысканный вкус. Ладно, будем надеяться, что в антракте у нас появится возможность наверстать упущенное. А в качестве моральной компенсации за порванную юбку и скучный концерт я съем, пожалуй, не один, а целых два бутерброда. Подумав об этом, я немного повеселела. Рано радовалась, откуда мне было знать, что до антракта – целых полтора часа?

Не успели мы занять свои места, как в зале погас свет. Интересно, а на концертах классической музыки принято целоваться и есть попкорн? Вряд ли. Надо бы предложить эти новшества руководству Концертного зала Чайковского – думаю, с такими нововведениями их аудитория увеличилась бы как минимум вдвое.

Занавес взлетел вверх, серьезная дама в бархате монотонно объявила имена исполнителей, и на сцене появилась группа музыкантов с одинаково постными лицами. Они уселись на заранее приготовленные стулья и мрачно уставились на дирижера, всем своим видом выражая полную боевую готовность. Кто-то держал перед физиономией трубу и, глубоко вдохнув, открыл рот; кто-то занес нетерпеливые пальцы над арфой, кто-то нервно сжимал ногами контрабас.