Каменное сердце - Луанн Райс Страница 31

Однако Альдо поступил храбро. Он пересек палатку, подошел к ней и поцеловал в макушку.

— Buona notte, bella, — сказал он. — Посплю на раскладушке у себя в офисе.

Мария вздохнула. Она сидела рядом со своим новым раскопом на Подзорной трубе, трогая большим пальцем острие найденной стрелы. Ей на память пришла недавно прочитанная индейская легенда о любви и предательстве, в которой смельчак-индеец отправился за духом своей жены на Землю мертвых.

После того как она только что вызвала призраков из собственного прошлого, Мария готова была поверить в эту легенду.

Негромкий тарахтящий звук заставил ее оглянуться — она увидела, что к берегу приближается «Алисия», оставляя пенный след на спокойной поверхности воды. За штурвалом стоял Дункан — увидев женщину, он помахал ей рукой. Потрясенная и обрадованная его приближением, Мария замахала в ответ. Она аккуратно сошла с раскопа и по гранитным выступам побежала к воде, держа в руке свою находку.

— Только взгляни на это, — воскликнула она, едва его лодка коснулась берега. Однако по тому, как он пошел к ней, — без улыбки, с суровым выражением карих глаз, — она сразу поняла, что произошло нечто ужасное.

— Что случилось? Говори скорее, — сказала она.

— Питер попросил меня поехать за тобой, — ответил Дункан. — Софи в больнице.

— Что произошло?! — закричала Мария. В ее голове мелькали страшные картины: Софи с удавкой на шее, Гордон со вздувшимися жилами, Фло и Саймон, в слезах мечущиеся по двору. Она услышала голос Эда: «Клещик, Клещик, Клещик». И где-то в глубине души она чувствовала: что-то должно случиться и надо этому как-то помешать.

— Софи упала с лестницы.

Мария безотчетно бросилась к своей шлюпке, но Дункан схватил ее за руку.

— Не надо, — сказал Дункан. — Я отвезу тебя. Не думаю, что ты сейчас в состоянии править.

У него на руках были следы синей краски, полоска такой же краски пересекала загорелую щеку.

Не говоря ни слова, Мария забралась на «Алисию» и посмотрела на Дункана, тот закреплял ее шлюпку на берегу, бросив якорь выше линии прилива. В ближайшие дни она собиралась придумать для нее название, думая об индейцах, у которых не было фамилий, только имена. В «Сказках индейцев пеко» она прочла, что мальчиков называли в честь умерших предков или придумывали им имена, связанные с небом, например, Парящее Облако, или Небесный Орел. Имена девочек были связаны с землей, растениями или водой: Живущая Среди Кукурузы, Женщина из Долины или Та, Что плыла к берегу.

Последнее имя заставило Марию вспомнить о Софи — потерпевшей крушение, тонувшей, пытающейся плыть к берегу, без надежды на помощь, — и у нее из груди вырвался стон.

Дункан залез в шлюпку, завел мотор и посмотрел через левое плечо, собираясь отплыть от берега. Он поставил мотор на реверс, поколебался и вдруг вернул переключатель на нейтральную передачу. Потом встал с расшатанной деревянной скамьи и подошел к Марии. Он обнял ее так крепко, что молния его куртки впилась ей в щеку. Это длилось несколько секунд. Дункан пытался передать Марии часть своей силы; она думала о том, что Софи наверняка не падала ни с какой лестницы.

— Тебе лучше? — спросил он. Мария кивнула, но в душе ей хотелось, чтобы это объятие не кончалось. Он встал за штурвал и на максимальной скорости повел «Алисию» прочь от островов Духов, мимо Скво-Лэндинг к причалам Хатуквити.

В комнате ожидания городской больницы Марию ждал Питер.

— У нее сотрясение, одна рука сломана, но все будет в порядке, — успокоил он, целуя щеку сестры. — Они утверждают, София упала с лестницы, которая ведет в подвал — несла целую кучу белья.

— Ты ее видел? — спросила Мария. Она смотрела брату в глаза и поражалась их сходству с глазами Софи. Те же золотистые пятнышки вокруг зрачка, длинные прямые ресницы, грустное выражение, которое становилось особенно заметным в тяжелые для семьи времена, например после смерти отца.

— Нет. У нее Гордон.

— Ты же знаешь, он это сделал, — сказала Мария.

— Я готов его убить, — ответил Питер. Мария, с грязью под ногтями и в рабочей одежде, почувствовала себя рядом с братом замарашкой, ведь тот был одет в аккуратный клетчатый костюм.

— Я… — Мария глотала слезы. — Питер, я предполагала, что он набросится на нее. — Произнести это оказалось еще труднее, чем допустить такую мысль.

— Что ты имеешь в виду?

— Прошлым вечером, на празднике у его родителей, я видела, как Эд унижал Гордона, — сказала Мария, и ужасные воспоминания пронеслись у нее в голове. — Я видела, что Гордон злится все сильнее — он весь покраснел от гнева… — Мария замолчала.

— Ты ничего не могла поделать, — ровным тоном произнес Питер. Его взгляд был устремлен в дальний конец больничного коридора, куда выходили палаты пациентов — в одной из них лежала сейчас их сестра.

Мария ничего не ответила. Действительно, что она могла сделать? Сказать Софи, что Гордон в ярости? Она сама это знала. Позвонить в полицию и заявить о еще несовершенном преступлении? Прокрасться в их дом и ждать, пока он взорвется? И все-таки мысль о том, что она могла остановить Гордона, не покидала ее.

— Мария, послушай меня, — сказал Питер, взяв ее ладони в свои и глядя прямо в глаза, словно требуя от нее безраздельного внимания. — Я хотел, чтобы ты приехала сюда. Нелл сказала, что ты на раскопках, но Дункан Мердок знает, где тебя найти. Я оказался здесь потому, что мне позвонил доктор Солтер. Он говорит, Софи уже попадала к ним. Никто из нас об этом не знал, но ее не раз уже лечили от порезов и кровоподтеков. Однажды у нее был сильный ожог. Солтер позвонил мне в офис и сказал, что подозревает Гордона в нанесении ей телесных повреждений. Официально врач ничего не может сделать — обвинение должна выдвинуть Софи, а она даже с социальным работником не хотела разговаривать. Но на этот раз… — Питер замолчал, пытаясь справиться с накатившими слезами. Никогда раньше Мария не видела, чтобы брат плакал. Она погладила его по руке, сосредоточив взгляд на манжете идеально белой рубашки, выглядывавшей из рукава пиджака.

— Все будет хорошо, — прошептала она. Питер изо всех сил старался справиться с собой, не дать выхода рыданиям; все его тело содрогалось. Мария гадала, от страха или от смущения ее брат не дает выхода не привычным для него сильным чувствам. Возможно, дело было в группе интернов, стоявших у поста медсестры.

— На этот раз, когда за Софи приехала скорая, врачи заметили кое-что у Фло.

— Кое-что? — Мария почувствовала, как по коже у нее побежали мурашки. — Что именно?

— Синяки. Большие синяки на руке.

— А где она сейчас? И где Саймон?

— Они у родителей Гордона, — ответил Питер. — По закону доктор Солтер обязан сообщать полиции обо всех случаях, когда у него возникает подозрение в жестоком обращении с детьми. — Заговорив о законах и процедурах, Питер, казалось, смог собраться. Он снял очки, протер их льняным носовым платком, надел обратно.