Черное сердце - Тара Памми Страница 31

Она вытащила его руку у себя из-под талии и уткнулась щекой ему в ладонь. Слезы вновь подступили к глазам принцессы, но уже по другой причине. Она не знала, сколько они так пролежали, и ей было все равно. Дыхание Айана согревало, прикосновения успокаивали. Принцесса сама боялась дышать, чтобы не нарушить тишину момента. Ей было страшно, что эта сказка закончится и на смену ей снова придет суровая реальность.

Но вот взгляд принца изменился, дыхание его ускорилось. Он провел ладонью по ее обнаженной руке, по тонкой талии, покрытой шелковой пижамой. Другая рука проскользнула вверх, пока длинные пальцы принца не оказались на ее груди. Зохра застонала и податливо выпятила грудь вперед.

Она не заметила, как осталась без пижамы. Просто в один момент горячее, словно печь, тело Айана оказалось над ней. Зохра не будет спрашивать, что ему снилось. По крайней мере, не сейчас.

Проснувшись утром, принцесса сразу обратила внимание на тягучую боль между бедер. Она посмотрела на высокие окна и поняла, что почти полностью рассвело. В какой-то момент она сбилась со счета, сколько раз Айан будил ее поцелуями, поглаживаниями, прикосновениями. Его страсть к ней в эту ночь не имела начала и конца.

И каждый раз она отдавалась ему вся, удивляясь, на какие наслаждения способно ее тело.

Поняв, что принца нет рядом, Зохра встала с кровати. Ноги отказывались слушаться, руки с трудом поднялись, чтобы затянуть волосы в хвост. Она медленно натянула пижаму и почувствовала его запах. Принц был где-то рядом.

Айан действительно сидел в кресле в комнате отдыха. Руки его лежали на бедрах, туловище подано вперед. Он явно был напряжен. Несколько минут Зохра стояла за прозрачным занавесом, трепещущим от предрассветного бриза.

Прошло две недели с тех пор, как она оставила его в пустыне и уехала в Сийад. Две недели она оплакивала смерть отца, помогала Саире и Вазиму справиться с бедой. Откуда-то даже взялись силы общаться с отцовской родней. Айан приехал несколькими днями позже и смог присутствовать на всех важных церемониях.

Однако с момента приезда он ни словом не обмолвился с ней. Погрязшая в собственном горе, Зохра не возражала. Его молчаливого присутствия рядом было достаточно. По крайней мере, она знала, что Айан подхватит ее, если она вдруг упадет без сил.

И все же что-то изменилось в их отношениях. Но как ни старалась Зохра понять, что именно, ответ ускользал от нее, как песок сквозь пальцы. Она боялась, что принц вновь отдаляется от нее. Именно поэтому в ту ночь она легла в его постель, игнорируя запрет Айана находиться с ним после заката. У нее словно выросли крылья: она провела с ним всю ночь, и он не попросил ее уйти. И вдруг опять это молчание, натянутая тетива между ними. Зохра, вероятно, издала какой-то звук, потому что принц вдруг посмотрел в ее сторону. И подпрыгнул с кресла, как будто она была бомбой, готовой взорваться в любую секунду.

Даже в тусклом свете настольной лампы, она видела темные линии, очерчивающие его худые скулы.

— Зохра, ты… — начал было принц. — Я уже не владею собой.

Жар прилил к ее щекам.

— Мне было хорошо, — тихо сказала она, пряча свой страх за улыбкой. — Все, что ты делал, Айан, мне было нужно. Надеюсь, я не громко кричала?

Взгляд принца вспыхнул жарче, чем пламя костра.

— О Аллах, я вел себя как животное. Я…

Зохра сократила расстояние между ними, ей так хотелось броситься в его объятия.

— Зато на этот раз у меня действительно все болит, — сказала она.

Отчаянно выругавшись, Айан опустил глаза.

— Прости, что ты не смогла поговорить с ним перед смертью, — проговорил он. Слова его пронзили нависшую тишину, руки были нежнее самых мягких перин. И столько горечи и сожаления в его словах.

Зохра посмотрела в глаза принца и улыбнулась сквозь слезы:

— Отец оставил мне пачку писем. В ней есть все, что я хотела знать.

— Писем? — удивился Айан.

Она кивнула. В них было столько боли, но в то же время эти письма давали ей вожделенную свободу.

— Это письма, что писала ему моя мама, — рассказала Зохра. — Она продолжала ему писать, даже когда он оставил нас ради страны. Там есть моя фотография. Мама писала ему до последнего дня.

Айан нахмурился:

— То есть она знала?

И снова принцесса кивнула, видя в его глазах то же изумление, какое испытала сама.

— Она все про него знала. Знала, что настанет день, когда он бросит нас ради Сийада. Ради долга. Так он и сделал, но мама была готова к этому. Отец ушел, но они продолжали общаться. Продолжали спорить, даже по переписке. Он искал встреч со мной, но мама отказывала. Снова и снова. Мама не хотела, чтобы я заплатила за счастье ту же цену, что и она. Скорее всего, она не собиралась говорить мне, что он жив. Но случилось то, чего никто не мог предвидеть. Мама умерла и… — Сердце ее сжалось в комок, когда она вновь осознала, каково было отцу узнать о ее смерти и вернуть дочь в Сийад. — Я так злилась на них обоих, читая эти письма, — продолжала Зохра, с трудом подбирая слова. — Ни один, ни второй не сказали мне правду. Даже когда я стала достаточно взрослой, чтобы понять. — Она утерла ладонью глаза. — Они взяли все от своей любви, Айан, все, что могли. Решили, что, сколько бы ни продлилась их любовь, она стоит всего на свете. Теперь я знаю: они любили друг друга. Знаю, что мой отец не предавал мать. Знаю, что он любил меня и хотел привезти сюда. — Слезы текли рекой по щекам принцессы. — Теперь я знаю все это, и мне хорошо.

Принц молчал, но Зохре был не нужен его ответ. Она слышала, как бьется его сердце, и этого было достаточно. Она провела пальцами по его подбородку, по скулам, по шраму над глазом.

— Но ведь ты говорила, — нарушил тишину Айан, — что после ухода отца твоя мама ни разу не улыбнулась; будто что-то сломалось в ней. В то время как он спокойно женился, завел семью. Твой отец проклял остаток ее жизни ради любви. И заставил тебя заплатить высокую цену.

— Это был их совместный выбор, Айан, — тихо сказала принцесса. — Это решение они приняли вместе. — Она расправила плечи, стараясь бороться с окутывающим холодом. Каждое слово давалось с трудом. — Разве ты не согласен?

— Нет, — отрезал принц. — Но так ли важно, что я считаю, Зохра? Главное, что думаешь ты. — Голос Айана дрогнул, будто ему не хватало воздуха, чтобы продолжить. Пальцы его гладили ей лицо отчаянно и беспорядочно. — Но еще важнее, что ты такая же, как твоя мать. У тебя сильный дух и самое большое сердце, что я когда-либо видел.

Когда-то эти слова могли поднять Зохру на седьмое небо. Но сейчас они испугали ее.

— Только я не король Салим, — продолжал принц. — Я не прокляну твою жизнь и не оставлю в несчастье.

Эти слова лишили ее воздуха; они прошли ударной волной по каждой клеточке ее тела. И как Зохра ми боялась этого вопроса, она не могла держать его в себе: