Дочь стеклодува - Петра Дурст-Беннинг Страница 31

– Мое жалованье. – Девушка с трудом заставила себя произнести эти слова. Как это унизительно! Но она твердо решила в будущем жестко требовать то, что ей причитается.

Штробель рассмеялся.

– Боже мой! Чуть не забыл о самом главном! – Он покачал головой. Колени у него хрустнули, когда он присел, пытаясь достать что-то из глубин сейфа.

Иоганна стояла, в напряжении заламывая руки. Вот и настал час истины. Хотя она еще в первый день договорилась со Штробелем относительно того, что он будет выплачивать ей жалованье каждую неделю, а не раз в месяц, но ей не хватило дерзости узнать его размер. Позже Иоганна рассердилась на себя за робость – если она опять взорвется, как в случае с Вильгельмом Хаймером, то винить в этом будет некого.

– Вот! – Фридгельм Штробель снова поднялся и вложил ей в руку горсть монет. – Десять марок за первую неделю, и это означает, что в месяц ты будешь получать сорок марок. – Увидев, что она растерялась, он добавил: – По окончании испытательного срока я, разумеется, подниму тебе зарплату. При условии, что мы сработаемся. – И он снова натянуто хихикнул.

Иоганна судорожно сглотнула. Десять марок в неделю. Сорок марок в месяц. По окончании испытательного срока – больше. Дома ей не поверят! Девушка закусила губу, чтобы не закричать от радости. Пусть Штробель не думает, что деревенская девушка бросится ему в ноги от счастья. Хотя она едва не сделала это…

– А сколько продлится испытательный срок? – вдруг поинтересовалась она.

Штробель подошел к прилавку и заглянул в календарь на следующий год.

– Думаю, полгода, если это тебя устроит, и тогда твой испытательный срок закончится двадцать пятого июня, – он ткнул пальцем в дату.

Иоганна кивнула, чувствуя себя глупо.

– Желаю вам счастливого Нового года, – вежливо произнесла она.

Ей очень хотелось, чтобы ее первая рабочая неделя закончилась хорошо. Взявшись за ручку двери, она еще раз обернулась. Штробель как раз потушил лампу, и она едва разглядела в темноте его силуэт.

– Спасибо, что взяли меня на работу, – брякнула она и тут же закрыла за собой дверь.

Штробель с улыбкой поглядел ей вслед. Иоганна Штайнманн.

Он и не думал, что старый год преподнесет ему такой подарок. Подарок, ха! Идеальное стечение обстоятельств.

Вместо того чтобы закрыть магазин и вернуться в свою квартиру, он сел на предназначенный для клиентов диван. С этой непривычной позиции он с гордостью окинул взглядом комнату… Если подумать, она выглядит довольно внушительно: не убогие дощатые полочки, как у его коллег, а самое настоящее красное и палисандровое дерево. Паркетный пол, который он специально заказывал в Южной Германии…

Вспомнилось письмо из Б. и то, с какой ненавистью он думал тогда о своем деле. Разве не он называл его оковами, кандалами, колодкой на ноге? «Все прошло, все забыто», – ликовал он. Теперь, когда он собирался превратить Иоганну в надежную ассистентку, все становилось только вопросом времени. Может быть, он – зная, что магазин в надежных руках, – сможет иногда уезжать отсюда на недельку-другую? Если нет, то самое позднее летом он примет приглашение из Б.

Иоганна оказалась расторопной девушкой. Впрочем, иного он и не ожидал. Умная голова и пара работящих рук у нее точно есть. Все остальное – элегантность, уверенность в себе и некоторая искушенность – приложится, об этом он позаботится. Пройдя его школу, она сумеет справиться с любыми клиентами – наглыми, нерешительными или просто трудными. Конечно, иностранных языков она не знает, что всегда будет ее недостатком, но это и требуется не всегда. Две-три фразы на английском или французском – ровно столько, чтобы поздороваться, – она точно выучит.

Иоганна Штайнманн.

Она не такая, как все остальные. Владелец лавки провел языком по губам. Может быть, обучить ее не только навыкам ассистентки… Задумавшись, он прикусил губу. Иоганна Штайнманн подобна необработанному драгоценному камню. Хорошие исходные данные, возможно, даже самые лучшие. Но не более. И ему предстоит решить, во что превратить ее. Он мог лепить ее, отшлифовать до идеального состояния. В тишине магазина послышалось хихиканье. Он – ювелир, а Иоганна – его бриллиант. Возможно, любой другой подумал бы, что ему важен блеск. Самый обычный стекольщик способен добиться блеска. А для него, Фридгельма Штробеля, важно кое-что иное: края и боковые грани.

Если он захочет, Иоганна станет милым дополнением к его визиту в Б.

Но хочет ли он этого?

Подобно тому, как знаток вин перекатывает на языке каплю хорошего вина, смакуя ее, он играл с этой мыслью – еще не зная, какое примет решение.

23

Как хорошо снова оказаться дома!

Увидев, как Рут ставит на стол одно блюдо за другим, а затем достает бутылку вина, Иоганна невольно вспомнила историю о блудном сыне. Иоганна даже представить себе не могла, когда сестра успела все это приготовить.

– Мне неловко, что вы так суетитесь ради меня. Хотите верьте, хотите нет, но в Зоннеберге есть еда!

– Да, но после долгой дороги пешком ты наверняка проголодалась и замерзла. Да и Петер, пожалуй, тоже, верно?

Рут подвинулась ближе к Мари, протягивая гостю корзину с хлебом.

– Большую часть пути я проехала на телеге угольщика, до самого Штайнаха. И потребовал он гораздо меньше, чем стоит билет на поезд. Он предложил подвозить меня каждую пятницу, если захочу, – рассказывала Иоганна. – Но мне очень приятно, что ты меня ждал, – обратилась она к сидевшему рядом с ней Петеру. – Откуда ты знал, когда я приеду?

Тот пожал плечами:

– Рабочий день в Зоннеберге не длиннее, чем в Лауше, верно? – Он не стал говорить о том, что больше часа простоял на краю деревни.

– Чуть не забыла! – Иоганна вскочила и схватила свою сумку. – Я кое-что принесла.

– Селедка! – всплеснула руками Рут. Она вырвала банку из рук Иоганны. – И ты только сейчас о ней вспомнила? – Рут выудила вилкой сначала одну, а затем другую рыбину. – Почти как раньше…

На миг ее замечание повисло в воздухе, словно облачко пара. В комнате воцарилась тишина. Думать о Йоосте Штайнманне было по-прежнему больно.

Петер откашлялся.

– Ну расскажи наконец, каково тебе в Зоннеберге?

Иоганна усмехнулась, поглядев на Петера и сестер.

– Хорошо, – ответила она, не зная, что добавить.

– Что значит «хорошо»? – воскликнула Мари. – Мы хотим знать все! Где ты живешь? Как работается со Штробелем? Каков распорядок дня? И еще, еще, еще… – Она все ближе и ближе склонялась к Иоганне, сидевшей на другом конце стола.

Словно защищаясь, та подняла руки:

– Я поняла, поняла. Что ж, рассказываю: утром я встаю в семь часов. Потом…

– Ты встаешь в семь часов, – сухо перебила ее Рут. – А кто тебя будит? – Она подмигнула Мари.