Отель на побережье - Теодора Снэйк Страница 31

За пять минут до конца рабочего дня в приемную управляющего для Николь доставили две дюжины алых роз. Она поискала карточку, но не нашла ее. Интересно, кто сделал ей такой прелестный подарок? Джон? Она вопросительно посмотрела на него, но он отрицательно покачал головой. Тогда, скорее всего, цветы прислал Тимоти, чтобы поблагодарить за желание оказать ему помощь. Ну что ж, очень мило с его стороны.

Домой Николь и Джон пошли вместе. Их машины на стоянке, как обычно, располагались рядом. Поэтому они одновременно тронулись в путь и некоторое время ехали друг за другом, пока на одном из перекрестков Джон не мигнул Николь фарами и не свернул налево.

Подготовка к приему заняла почти весь день. Ресторан на пятнадцатом этаже с самого утра был закрыт для посетителей, а на его дверях красовалось стандартное извинение перед постоянными клиентами. Им пришлось довольствоваться остальными ресторанами и барами отеля. Николь следила за работой флористов, оформляющих зал. Ей нравилось то, что они создавали.

В живописные композиции из разнообразных живых цветов там, где это требовалось, добавлялись творения рук человеческих. И делалось это так незаметно, что только опытный глаз специалиста с ходу мог бы увидеть, где кончается живое растение и начинается искусственное.

Забота о меню была возложена на шеф-повара, а метрдотель сбился с ног, помогая Николь распределять места за столами среди приглашенных. Список из двухсот фамилий, многие из которых уже были ей знакомы, постоянно мелькал в тонких загорелых руках Николь. О тех, с кем ей еще не приходилось встречаться, она подробно расспрашивала метрдотеля, оказавшегося настоящим кладезем полезной в данном случае информации.

Озабоченный Джон периодически возникал на пороге ресторана, но всякий раз с удовлетворением отмечал, что дело кипит в руках опытного персонала, и исчезал со вздохом облегчения. Сегодня ему одному пришлось работать и за себя, и за помощницу. Поскольку Николь весь день отсутствовала в кабинете, на экстренные вызовы мчался сам Джон. К счастью, пока не произошло ничего такого, с чем бы он не мог справиться сам.

Дважды в кабинет управляющего звонил озабоченный Тимоти. Джон подробно докладывал ему обо всем, что сделано. Кажется, учтено было абсолютно все.

Джон поднялся в ресторан и еще раз осмотрел зал. В нем уже была создана подходящая атмосфера. Плотные шторы закрывали окна, и создавалось впечатление, что внезапно наступила ночь. Неяркие лампы давали ровно столько света, сколько было нужно для того, чтобы гости почувствовали себя уютно и держались непринужденно. На каждом столе, покрытом темно-розовой льняной скатертью, стояли изящные подсвечники. Сервировка столов была безупречной. Самый взыскательный человек не нашел бы, к чему придраться.

Для гостей на этот раз был выставлен редкой красоты фарфор, хранившийся в кладовых ресторана именно для таких торжественных случаев, а также хрустальные бокалы и рюмки ручной работы. Серебро столовых приборов скромно посверкивало возле тарелок, давая представление о том, как ярко оно засияет в свете зажженных свечей.

Небольшую сцену в глубине зала украсили цветы, самые экзотические из всех, что были в арсенале флористов. Во время приема на сцене должны были появиться полуобнаженные девушки в роскошных костюмах со страусовыми перьях, наподобие танцовщиц лучших варьете Лас-Вегаса. Ожидалось, что гости придут в восторг от шоу.

Все, кто участвовал в подготовке приема, вымотались, но испытывали удовлетворение, созерцая творения своих рук. Настало время привести в порядок самих себя. Персоналу ресторана надлежало облачиться в безукоризненно выстиранную и отглаженную форму, а Николь и Джону пора было побеспокоиться о том, чтобы выглядеть не хуже гостей. Мужчины должны были явиться на прием в смокингах, женщины — в вечерних туалетах.

Джону не раз приходилось участвовать в подобных мероприятиях. И его смокинг давно уже висел в шкафу одного из резервных номеров отеля в полной готовности. Улучив момент, он сможет за каких-то двадцать минут перевоплотиться из запыхавшегося управляющего в беззаботного загорелого плейбоя, с очаровательной открытой улыбкой.

Его помощнице для подобного преображения из служащей в гостью требовалось значительно больше времени. Поэтому она заблаговременно отпросилась у начальника и забежала в косметический салон, где ей уложили волосы и выполнили вечерний макияж.

Счет за оказанные парикмахером и визажистом услуги Николь направила Лоренсу, справедливо полагая, что не обязана делать такие траты из собственного кармана. На этом приеме она будет присутствовать не в качестве гостя — на ее плечи возложена ответственная миссия.

После салона Николь направилась в номер, в котором еще с утра на постели были разложены ее платье, нижнее белье и тонкие чулки. Рядом с постелью стояла пара элегантных туфель. Маленькая сумочка, в которой едва помещались тюбик помады и носовой платок, лежала поверх платья. А под ним прятался плоский футляр с украшениями.

Войдя в номер, Николь сбросила с ног удобные туфли на устойчивом каблуке и направилась в ванную, расстегивая на ходу пуговицы строгого платья. Она с опаской посмотрела на розетку душа, закрепленного над головой, и на всякий случай отодвинулась подальше. Рука ее легко коснулась тщательно уложенных волос. Случись что с этой красивой прической, Николь не успеть сделать ее во второй раз. До приема оставалось уже не так много времени. Следовало поторопиться, чтобы быть готовой встретить улыбкой первых приглашенных.

После теплого душа, принятого Николь с рекордной скоростью, она вышла из ванной, завернутая в полотенце. Сев на краешек постели, Николь принялась надевать нижнее белье. Оно приятно холодило тело, красиво облегая его, приподнимая грудь, подтягивая и без того почти плоский живот. Для сегодняшнего вечера Николь выбрала темно-зеленое платье с золотой отделкой, поэтому и белье было темного цвета. Черный атлас и такое же кружево прекрасно смотрелись на ее загорелой коже.

Пояс для чулок выглядел очень соблазнительно, хотя Николь не собиралась никому его демонстрировать. Ей самой было приятно знать, что все надетое на ней красиво. Это давало дополнительную уверенность в своей привлекательности, без чего женщине трудно обойтись. Посмотрев на себя в зеркале, Николь занялась чулками. Они были настолько тонкими и прозрачными, что, если бы не их черный цвет, ноги казались бы голыми. Николь пристегнула чулки к поясу, надела туфли и еще раз полюбовалась собой в большом зеркале, украшавшем одну из стен номера.

На секунду она представила Тимоти, смотрящего на нее жадным взглядом, и закрыла глаза от охватившего ее желания. Как жаль, что все у них сложилось подобным образом! Они ведь так подходят друг другу в физическом плане. Даже этого было бы достаточно, чтобы некоторое, а возможно, даже и продолжительное время чувствовать себя счастливыми. Вечного же счастья, как известно, не бывает вовсе. Но, увы, им не суждено быть вместе.

Николь тяжело вздохнула и потянулась за платьем. Оно прошуршало по телу и замерло, достигнув лодыжек. Покрой его был довольно прост, но в простоте этой таилось нечто притягательное. Кроме узкого золотого шнура, идущего по вырезу на груди и спине, платье ничто не украшало. Сшитое из легкой ткани, оно мягко колыхалось вокруг ног Николь при ходьбе и обрисовывало ее грудь и бедра. К нему она надела золотой браслет, состоящий из плоских резных звеньев, и длинные серьги, концы которых почти достигали плеч. Убранные наверх волосы позволяли оценить изысканную красоту ювелирных украшений и длину горделиво изогнутой шеи Николь.