(Не) брать! - Ольга Цай Страница 32

— А что думала, игра в одни ворота? Да, у меня есть досье на тебя, но там голые факты. Если мне понадобится нарыть что-то большее — я это сделаю, ты же понимаешь.

— Мог бы не угрожать, а просто спросить. Детский сад.

Он пропустил мое восклицание мимо ушей.

— Это правда, что ты мужу до меня не изменяла?

— Слушай, я в твою личную жизнь не лезу с такими вопросами! — возмутилась я.

— Я не против — лезь. Ну так что? Правда?

Я выдохнула, на секунду задумалась, а собственно, что такого в этом вопросе? Я не привыкла личное выносить на суд общественности, да и личного того было раз, два и обчелся.

— Да, правда.

— А после?

— Что после?

— После меня?

— Нет.

Он резко выдохнул, как-будто для него это было крайне важно. Я быстро отвела глаза от этого дьявольского парня. Или мужчины? Кем его считать? Если сравнивать с моим возрастом, так мальчишка. Он родился в богатой семье, наверняка его холили, лелеяли, он и проблем-то не знал и никогда понятия не имел, что такое считать, экономить, выкраивать. А эти трудности кому хочешь прибавят годков к настоящему возрасту. Поэтому с уверенностью могу сказать, что я старше его не на десять, шесть,… а сколько ему, кстати?

— Сколько тебе лет?

— Двадцать пять.

— Совсем молодой еще, — произнесла я, в задумчивости отворачиваясь обратно к окну. Почему я тогда? Замужняя, небогатая, середняковая? Или ему все приелось, а тут что-то новенькое?

Он кинул на меня быстрый взгляд.

— Что напридумывала себе? Возраст вычисляешь? Или что? У нас с тобой разница в семь с половиной лет. Но по умственному и по любому другому развитию я ушел далеко вперед тебя. Так что можешь не напрягаться сама на этот счет и не напрягать меня. Дальше.

— Почему я? — задала мучивший меня вопрос.

— А почему бы и нет?

— Ты не ответил.

— Потому что я так хочу.

— Ты всегда получаешь, что хочешь?

— Да, всегда.

Я чуть удивленно посмотрела на него. От такого наглого, самоуверенного тона, хочешь — не хочешь, ощутишь благоговейный трепет.

Он заехал на подземную парковку, остановил машину, заглушил двигатель и повернулся ко мне.

— И последний вопрос.

Я взглянула на него, ожидая.

— Эта правда, что ты не вспоминала ту ночь?

— Почти, — чуть помедлив, тихо ответила я, отводя глаза. Провал в памяти сыграл свое дело: доброе или злое — это как посмотреть.

Глеб резко выдохнул, схватил мое лицо своей ладонью, заставляя смотреть в глаза и жестко процедил:

— Эту ночь ты не забудешь. Это я тебе гарантирую.

Так же резко отпустил, отстегнул ремень безопасности, вышел, обогнул машину и буквально выволок меня наружу, схватил за руку и повел куда-то вглубь парковки. Нет, он не применял силу, но передвигался с такой молниеносной скоростью, что, когда мы зашли в лифт, я успела запыхаться. Он же внешне был спокоен.

По мере того, как лифт бесшумно взмывал вверх, мне все больше хотелось включить заднюю, и я постаралась аккуратно высвободить свою руку из его, но он сжал сильнее, доставляя мне слабую боль, и не поворачиваясь, произнес:

— Жалеть поздно.

От этого железного тона по моей спине хаотично пробежали мелкие противные мураши.

— Я и не жалею, — тихо сказала я.

Он только хмыкнул. Лифт замер, двери открылись и мы оказались на его этаже.

Все ещё крепко держа мою ладонь в своей, он вышел из лифта, подошел к двери и только тогда отпустил, но только для того, чтобы открыть замок. Отошел в сторону, пропуская меня внутрь и рукой направляя куда-то вглубь коридора, я оказалась в огромной гостиной. От увиденного у меня захватило дух. На миг я даже забыла у кого я и зачем, и причиной этому стала отнюдь не фантастическая красота окружающей меня обстановки — а это, действительно, было потрясающее воплощение в жизнь идеи талантливого дизайнера, а вид из окон. Окна были повсюду — от пола до потолка. Квартира, судя по всему, была двухуровневая, так как окна заканчивались где-то очень высоко. И город с его многотысячными огнями, дорогами, домами, людьми — как на ладони. Я не отрывая взгляда от созерцания такой красоты, скинула с себя пальто, ботинки и подошла к одному из панорамных окон. Протянула руку и легонько коснулась пальцами гладкой, прохладной поверхности стекла, будто пытаясь дотронуться до жизни внизу.

— Потрясающе, — прошептала я.

Казалось, что вот она, вершина мира. Именно на таких вершинах сильные миры сего решают кому и как жить: кто будет летать, а кому уготовано вести нищенское существование, кому умереть, а кому нет. От осознания этого я легонько вздрогнула.

— Замерзла?

Раздался голос, вернув меня в реальность. Я отрицательно покачала головой.

— Просто, это так…, - замолчала на миг, подбирая слова, — монументально, что ли.

— Мне тоже нравится вид, — и от его дыхания шевельнулась прядка, выбившаяся из прически, давая понять, что говорит он отнюдь не про вид снаружи.

— Почему ты всегда закалываешь волосы? Мне нравятся распущенные, — сказал куда-то в область шеи, не прикасаясь губами. А у меня такое ощущение, что целует. И от этого ожидания, когда отделяют миллиметры, тоненькая ниточка от желаемого, все тело начинает жечь, оно искрится, оно напряжено. А он легонько провел пальцами по моей ключице, выше по шее к подбородку. Я как кошка на ласку чуть повернула к нему свое лицо, он очертил указательным, чуть шершавым пальцем контур моих губ и повел им вниз по подбородку и дальше обратно к ключице и ниже, пока не достиг выреза моего платья. А я стояла и смотрела остекленевшим взглядом на город, который лежал под моими ногами неестественным, ярким, загадочным ковром и ждала, когда легкие, как пушинка прикосновения Глеба перерастут в мощный, такой нужный мне напор. Я боялась повернуться и взять инициативу на себя. Почему? Да все банально просто, когда ты живешь много лет с мужем и ваши сексуальные отношения превращаются в фикцию, а никаких других партнеров нет, то хочешь-не хочешь приобретешь комплекс и отсутствие опыта. Даже если этот опыт когда-то был, теперь его просто нет. За последние года ничего, кроме миссионерской позы. То, что было на Родосе, это была все не я, это — вино. Но теперь я трезвая. И вполне возможно, он разочаруется, — подумала и внутренне сжалась. А он будто почувствовал. Неожиданно притянул мои бедра к себе и резко прижался сзади, так что я в полной мере смогла ощутить силу его возбуждения.

От неожиданности я издала глухой гортанный звук. А он прикусил мою шею у основания. Я уперлась ладонями о стекло, чувствуя как его безумно горячие ладони прошлись по моим ногам, задирая подол платья, выше по животу и спустились ниже. И да, я была готова для него, для него одного. Он резко выдохнул в мою шею, опаляя горячим дыханием и я услышала треск рвущегося капрона. Я знала: еще мгновение и я почувствую его в себе. Но он медлил. Хотела повернуться — удержал. Звук открывающийся молнии, шорох одежды, почувствовала его пальцы, отодвигающие полоску трусиков, еще секунда — и он во мне — без прелюдий, без нежностей, резко, быстро — так, как он делает все в своей жизни. А мне и не нужна мягкость, может потом, позже, но не сейчас. Мною руководило мое собственное дикое животное, и ему требовался этот мужчина без промедления и отсрочки, слишком долго я ждала его. Нет, не с этой дикой ночи на Родосе и не с момента встречи в магазине, гораздо, гораздо дольше, теперь я это могла сказать со стопроцентной уверенностью. Это он, мучивший меня каждую рождественскую ночь. Он, о ком я думала ни один год. Он, кого я безумно боялась и отчаянно желала. Я чувствовала, как учащается его дыхание, как он становится все больше и больше во мне. Я заставила себя открыть глаза и попробовать посмотреть на город внизу, но все расплывалось, соединяясь в один большой светящийся шар. Чем быстрее становились его движения, чем больше и туже становился узел внутри меня, тем менее четкими казались изображение и краски, но только для того, чтобы под мой крик и его рычание разлететься на тысячу невозможно ярких метеоритов. Меня трясло, как в лихорадке, ноги подкашивались, Глеб прижал меня к стеклу своим телом и только это не давало мне опуститься на пол. Он уткнулся носом в основание шеи, пытаясь восстановить дыхание. Я же с ужасом осознала, что несмотря на то, что я только что испытала по истине потрясающий оргазм, хочу снова его прикосновений.