Изобретательная сваха - Кэтти Уильямс Страница 32

Но когда Ребекка приехала туда на следующее утро, место показалось ей лишенным своего обаяния. Она не могла купить его. Она не могла заплатить полную стоимость, и она не сомневалась, что ее конкурент знает об этом. Ее финансовые возможности были уже на пределе. Сознавать это было невероятно горько, тем более что коттедж, который уютно устроился среди зарослей сорняков и не подстриженного кустарника, показался ей даже более очаровательным, чем на цветной фотографии. В нем было что-то от волшебной сказки. И действительно, цена была завышена.

Потрепанный «лэндровер» стоял на дорожке.

Значит, Джерри, ее агент по недвижимости, был уже внутри. Она без стука открыла входную дверь, которая вела в маленький коридор с комнатушками по обеим сторонам. Паутина свисала с оконных рам, некоторые стекла были разбиты.

— Привет! — громко произнесла Ребекка. — Мистер Хакман? Вы здесь?

— Наверху! — донесся приглушенный голос, и она стала подниматься по ступенькам, останавливаясь, чтобы осмотреться, и прикидывая, что бы она сделала, если бы была здесь хозяйкой.

— Здесь!

Она направилась на голос, открыла дверь спальни и оказалась в необычной комнате с роскошной кроватью, стоявшей у стены, обшитой дубовыми панелями. В полное замешательство ее привели бутылка шампанского и два стакана на низеньком столике у окна. При виде этой странной картины тревожные мурашки побежали у нее по спине.

— Мистер Хакман? — снова робко окликнула Ребекка.

— Не совсем. — Она увидела сначала тень, потом навстречу ей из-за двери шагнул мужчина, и она задохнулась от ужаса. Комната завертелась перед ее глазами. Несколько секунд спустя до нее донеслись слова:

— Никогда бы не подумал, что вы из тех, кто падает в обморок.

Ее веки задрожали, Ребекка открыла глаза и попыталась сесть, но он удержал ее.

— Что вы здесь делаете? — недоверчиво спросила она, потрясенная. — Боже, это, должно быть, сон. — Она снова закрыла глаза, и Николас наклонился над ней, мягко говоря:

— Не сон. Я настоящий. Ущипни меня, если хочешь.

Ребекка не хотела. Вместо этого она глубоко вздохнула и открыла глаза, неотрывно глядя на него, пытаясь угадать его намерения.

— Так это ты покупатель? — мрачно спросила она. — Эмили рассказала тебе о моих планах купить этот коттедж, и ты немедленно позвонил агенту по недвижимости, чтобы навредить мне. Ты купил этот дом. Как ты мог? — У нее потекли слезы, и голос сорвался.

— Ш-ш-ш, — прошептал Ник, улыбаясь.

— Я не собираюсь молчать, — заговорила Ребекка, взвинчивая себя и стараясь сесть. Когда она упала в обморок, Николас ловко поддержал ее, и она искренне надеялась, что при этом он растянул себе связки.

— И все-таки, — сказал решительно Николас, — помолчи и дай мне сказать.

— Или?

— Или я поддамся своему природному инстинкту и изнасилую тебя.

Эта угроза заставила ее замолчать. Она только внимательно смотрела на него, совершенно ошеломленная.

— Ты спросила, что я здесь делаю? Вот я и объясняю тебе. — Он глубоко вздохнул. — После Франции я мечусь, как в аду. Когда я увидел тебя в школе, я был удивлен, как мало ты изменилась. Я почувствовал, что, несмотря ни на что, ты мне нравишься так же сильно, как тогда, когда мы были моложе. Когда ты сообщила мне о беременности Эмили и напустилась на меня, мне хотелось тебя задушить. Я считал, что в этом происшествии есть и твоя вина. Но твой ум привлек меня так же сильно, как твое тело. Когда я предложил тебе работу домашнего учителя Эмили, я стыдился сознаться, что в какой-то степени это продиктовано желанием узнать тебя снова. Ты вызвала поток воспоминаний, и они были удивительно подробны.

Ребекка молча слушала. Ее полное тело было напряжено и неподвижно. Но она по-прежнему не понимала, почему он решил купить коттедж.

— Разреши мне, пожалуйста, сесть. У меня свело руки. — Он отпустил ее, и Ребекка поспешно выпрямилась, чувствуя, насколько нелепо лежать на кровати в туфлях и строгом костюме, который она надела в надежде произвести на Джерри Хакмана впечатление серьезного претендента на покупку, а не легкомысленной девчонки, которую легко обвести вокруг пальца.

Она потерла запястья.

— Давай, я лучше поцелую их, — предложил Николас. — У меня волшебные губы.

Ей было известно все о его волшебных губах, поэтому сейчас Ребекка вскинула голову и в упор посмотрела на него. Но ее агрессия сменилась неуверенностью, когда она увидела выражение его глаз: их неподдельные тепло и нежность вызвали в ней сильнейшее волнение.

— Это не поможет, — выдавила она, и Ник нахмурился, пытаясь понять.

— Что не поможет?

— Это! — Она неопределенно повела рукой вокруг. — Ты не можешь шантажировать меня, занимаясь со мной любовью, Николас. Ты не можешь купить этот дом, а потом предложить мне его на своих условиях, если это все, чего ты хочешь. — Ребекка ждала вспышки гнева, но Ник удивленно покачал головой.

— Я не знаю, кто больше меня обескураживает, — ты или Эмили. Я не собираюсь подкупать тебя постелью. — Он сухо засмеялся. — И мне обидно, что ты не понимаешь. Я купил этот коттедж, потому что наконец взялся за ум.

— Ты хочешь сказать, что решил: собственный дом в деревне — это как раз то, что тебе нужно?

— Не издевайся, — сказал он беззлобно. — Мне и так тяжело.

Но что ей остается, удивилась Ребекка. Издевка была ее способом самозащиты. Она знала, что должна использовать его, чтобы не остаться открытой для боли и страдания. Чего бы ни добивался Николас, она была готова биться об заклад, что это не то, что она хотела услышать.

— Когда мы были во Франции…

— Я знаю, не хочу говорить об этом. Это случилось. Такое иногда бывает. Мы уже совершеннолетние.

— Ты готова?

— К чему?

— Не упадешь снова в обморок? Я пришел сюда с заявлением, и ни один из нас не сдвинется с места, пока я не произнесу его от начала до конца. — Он убрал прядь волос с ее лица, и Ребекка резко отшатнулась. Если Николас и заметил ее реакцию, то виду не подал.

— Я знаю, почему ты так себя ведешь, — прошептал он. И хотя она молчала, отводя глаза, ее выдала буйная краска, разлившаяся по лицу.

Сердце колотилось в груди, горло пересохло.

Она не могла произнести ни слова.

— Ты боялась, да? Боялась боли? Боялась своей уязвимости? Мы все уязвимы, в этом нет ничего позорного.

Из ее горла вырвались только нечленораздельные каркающие звуки.

— Ты боялась, потому что уступила любви ко мне. Да?

Ребекка крепко зажмурилась.

— Не падай опять в обморок, — предупредил он.

Ей не нужно было смотреть на его лицо, она не сомневалась, что на нем написано самодовольное удовлетворение. Он разгадал ее секрет.