Игра по чужому сценарию - Наталья Труш Страница 32

На лестничной клетке было темно. «Чертов ЖЭК! Вечно у них лампочки перегорают!» – подумала она и спросила осторожно:

– Кто там?

– Л ар, это я, Таранов. Прости меня, так получилось...

Лариса лихорадочно стала открывать замок, а он не открывался! В механизме что-то прокручивалось, и язычок, который должен был выйти из дверного косяка, все не выходил и не выходил!

Лариса чертыхалась и дергала замок с силой, но это не давало результата. И тогда она села прямо на пол под дверью и тихо завыла.

Таранов постучал с той стороны.

– Лара, ты плачешь? – спросил он. – Ларочка, ты не плачь, ладно? Я сейчас что-нибудь придумаю.

От его голоса, такого родного и теплого, Лариса взвыла с новой силой. Если б не выпитый коньяк, она бы взяла себя в руки, и самообладание помогло бы ей решить проблему, как это было всегда. А тут ее просто развезло от алкоголя и обиды. Она горько плакала и на стук Таранова с той стороны отвечала стуком и всхлипываниями.

– Лара! Не плачь, пожалуйста, а? – Таранов говорил с ней сквозь замочную скважину, чтобы не разбудить соседей. – Я сейчас вызову приятеля, Ларочка. Он в МЧС работает, он твой замок в два счета откроет.

Лариса снова всхлипнула. Она слышала, как Таранов отошел подальше от дверей и через минуту уже говорил по телефону с кем-то отрывисто и четко.

Потом он опять постучал Ларисе, которая уже не рыдала, но судорожно всхлипывала.

– Лара, – почти прошептал Таранов в замочную скважину. – Лар! Васька сейчас приедет, он на дежурстве. Так что скоро мы будем вместе. Ты рада?

– Рада, – икнула Лариса.

– Лар, – снова забубнил Таранов. – Хочешь, я что-то скажу тебе?

– Хорошее? – спросила Лариса.

– Ну, для меня – хорошее. Надеюсь, что и для тебя – тоже. Только я кричать на весь дом об этом не могу, поэтому двигай ухо ближе!

– Ну, говори. – Лариса прижалась ухом к замочной скважине.

– Лар! Я в тебя влюбился...

Лариса чуть не задохнулась. Такого у нее еще никогда не было – ей не признавались в любви через запертую на замок дверь. Она снова заплакала от бессилия.

– Лар! Ты слышишь меня?

– Слышу...

– А я слышу, как ты плачешь. Почему?

– От радости. И от обиды. – Лариса лягнула дверь и больно стукнулась в нее коленкой.

– Лар, ты не стучись. Сейчас приедет Васька и все сделает. А я пока буду с тобой разговаривать. Хорошо?

– Хорошо, – проскулила под дверью Лариса. – Скажи мне еще что-нибудь хорошее...

– Я хочу к тебе. – Таранов помолчал, посопел и совсем тихо сказал в замочную скважину: – Я хочу тебя...

Лариса молчала. Она прикусила губу, чтобы не расхохотаться.

– Эй! – позвал тихонько Таранов. – Лар! Ты тут?

– Тут.

– А почему ты молчишь? Ты обиделась за то, что я сказал? Лар, ты не обижайся. Я ж мужик. Это у вас, женщин, ля-ля-ля да сюси-пуси, а у нас все просто: хочу – не хочу. Я понимаю, что это грубо и не по-европейски, но я вот такой. Мент я неуклюжий, Лар!

Таранов помолчал. За дверью была тишина.

– Лар! – снова просвистел он в скважину. – Ларис, ты не обиделась?

– Нет, не обиделась! А скоро твой Васька приедет? Я боюсь тут одна сидеть!

– Ты не боись! Я ж как пес, на посту у двери! А Васька... Васька скоро! Это ж МЧС!

Потом приехал Васька и на раз-два сковырнул замок на Ларискиной хлипкой дверце. Ввалившийся в квартиру Таранов подхватил Ларису на руки, и она прижалась к нему, будто сто лет знала его. А он целовал ее, ощущая на губах соль от пролившихся слез.

– Долго рыдала, да? – спросил Таранов, разглядывая опухшее Ларкино лицо. Потом принюхался, как пес. – Ба, девушка! Учительница ты моя школьная, да ты ж неприлично пьяна! Васька, она, кажется, вылакала наш коньяк!

– Не весь вылакала, – пискнула Лариса.

Она прошлепала в кухню, стыдливо пряча глаза от незнакомца по имени Васька, который служит в МЧС и легко открывает замки.

– Вы проходите, раздевайтесь, я сейчас все приготовлю, – кивнула спасателю Лариса.

– Не, ребята! Я на службе, как-нибудь в другой раз, – отказался Васька. – Олежка, созвонимся! Пока! Да, дверь вам как-то сегодня надо закрыть, а с рассветом вызывайте мастера – новый замок надо ставить. А лучше – новую дверь. И желательно – не картонную. А пока уж как-нибудь переночуйте!

– Ничего, у нас пес есть, свирепый. – Лариса кивнула на Таранова. – Всю ночь готов на коврике службу нести.

Когда за Васькой закрылась дверь, Таранов перешагнул через спортивную сумку, с которой пришел, заграбастал в охапку Ларису и сильно прижал ее к себе.

– Прости меня, ладно? Лар, прости! Моя работа – это... это моя работа. Синдром опера! Черт дернул включить мобильный! Как посыпались звонки! На работе не все так, как надо, пришлось заезжать. Вот и опоздал. А тут еще твой замок. Если честно, я за тебя испугался, когда ты не смогла его открыть. Столько всего в голове пронеслось!

– Как спать будем сегодня, не представляю, – вдруг сказала Лариса, высвобождаясь из рук Таранова.

– Как-как! Вместе! Мы ж уже спали вместе...

– Да я не о том! У нас же двери-то нет фактически!

– А-а, ты про это... Это я исправлю. Нужна какая-то палка, швабра. Есть?

Таранов ловко соорудил из швабры запор, подергал дверь. Она, конечно, шевелилась и вообще пугала дырой от замка. Но с этим справиться было просто: в дыру забили тряпку, и сразу стало не так страшно. Впрочем, с того момента, как Таранов с Васькой победили закрытую дверь, страх у Ларисы прошел. Ну, глупо чего-то бояться, когда тебя обнимает сам начальник уголовного розыска, подполковник, между прочим.

Таранов тем временем расковырял свою сумку и извлек из нее спортивный костюм и тапки-шлепанцы, а из бокового кармана достал зубную щетку в футляре, тюбик с зубной пастой и какие-то мужские флаконы и тубы, видимо, с пеной для бритья и прочим.

Лариса внимательно наблюдала за ним. «Как просто иногда все бывает, – думала она. – Иной раз от знакомства с человеком до момента его полного приема в свою жизнь проходит целая вечность, а тут... раз – и ближе этого Таранова у меня никого нет! Нет, есть, конечно, Пашка, есть брат Андрей, есть Катя с Лехой. Но Таранов – это Таранов. И я, кажется, его люблю».

– Олег, а то, что ты мне говорил, когда стоял за дверью... Это... правда?

– Правда.

– Но так быстро... Так не бывает!

– Бывает по-разному. Нет тут никаких правил, поняла? Я могу повторить. Но не буду. Я мужик или кто?

...Каждое новое чувство рождает первую мысль: «Это то самое, настоящее. И это – навсегда! А все, что было до – это досадная ошибка». Так происходит почти с каждой женщиной. Лариса – не исключение. Она всякий раз думала точно так же. Потом, правда, понимала, что опять все не то и все не так. Но самая первая мысль всегда была такой. Ровно до тех пор, пока жизнь не открыла ей глаза на Шурика. То, что он сыграл с ней, трудно было объяснить. Ну, понятно было бы, если б он банально грабанул ее или выцыганил обманным путем икону, а потом сменил бы сим-карту в своем телефоне – чего проще! – и прости-прощай!