Любовь - игра для двоих - Терри Грант Страница 32

— Надеюсь, ваш совет принесет мне удачу, — с волнением проговорил Этторе, протягивая бланк продавщице.

— Конечно, принесет, — с искренним участием проговорила она и, положив послание вместе с билетом в бумажную коробочку-шкатулку, склеенную из перламутровой упаковочной бумаги, мастерски защелкнула игрушечный замок. — Посыльный доставит этот подарок по указанному вами адресу в течение нескольких часов, — улыбнувшись на прощание, сообщила она.

Ну вот, теперь мне остается только ждать и гадать, что же предпримет Золушка, прочитав послание от принца детективного агентства, невесело усмехнувшись, подумал Этторе. А вообще, вся эта затея с театром напоминает какую-то игру, продолжил он мысленные рассуждения, выйдя на улицу. Да и не только с театром… Вся эта затея со знакомством в баре и соблазнением по заданию клиента выглядит как одна большая и нечестная игра… Грешная игра, уточнил он, вспомнив название мелодии из мобильника Даниэлы. Игра, финал которой теперь уже от меня не зависит… А раз так, то лучше ждать развязки, занявшись каким-нибудь неотложным делом, чтобы попусту не перебирать в уме все свои промахи. И такое дело может найтись для меня только в агентстве. Ведь Энрико вот уже несколько дней работает там в одиночестве.

— Прости, дружище, что никак не мог к тебе вырваться. В последнее время на меня свалилось столько неприятностей, — извиняющимся тоном сообщил он, переступив порог офиса, и удивленно замер, увидев в кресле Паоло Бонелли. — Что здесь делает этот синьор? — сердито поинтересовался он у беседовавшего по телефону Энрико.

— Жду вас, — кратко ответил за него синьор Бонелли.

— Вот как? И для чего же?

— Чтобы передать вам вот это… — Синьор Бонелли положил на стол черную кожаную папку на молнии.

— И что за важная информация здесь хранится? — с легкой иронией поинтересовался Этторе.

Синьор Бонелли с философским видом пожал плечами.

— Думаю, степень ее важности вы оцените, когда прочтете один рукописный листок из этой папки, — невозмутимо проговорил он.

Этторе немного помедлил, затем подошел к столу и, бросив на нежданного посетителя испытующий взгляд, решительно открыл молнию, достал из папки стопку аккуратно сложенных бумаг и, просмотрев первую из них, хмуро уставился на своего собеседника.

— Тест по орфографии итальянского языка — вовсе не та информация, которая способна меня заинтересовать, — нетерпеливо потрясая листком, проговорил он.

Синьор Бонелли кивнул.

— Я очень хорошо вас понимаю, господин детектив, — по-прежнему невозмутимо откликнулся он. — Документы с подобным содержанием не входят и в круг моих интересов. Но хочу напомнить, что я упоминал рукописный листок, — сделав ударение на предпоследнем слове, сказал он.

Этторе бросил на него быстрый взгляд и, торопливо перелистав печатные страницы, нашел среди них ту, которая была написана от руки. Отложив папку в сторону, он принялся внимательно изучать вдоль и поперек перечеркнутые строчки, среди которых отчетливо разглядеть можно было только самую первую, заканчивающуюся восклицательным знаком:

Мне нужно, чтобы ты выслушал меня, Этторе!

Содержание всех остальных скрывали хаотичные линии. Но даже они не смогли помешать Этторе понять, что листок, который он сейчас держал в руках, был признанием Даниэлы. Признанием в том, что она обманула его, выдав себя за студентку. Признанием в том, что она очень волнуется, подбирая нужные слова, в том, что ей вовсе не безразлично, сможет ли он простить ей этот обман.

Осторожно положив листок на стол, Этторе лихорадочно провел ладонью по щеке, устремив невидящий взгляд за окно.

— Откуда у вас эта папка? — охрипшим от волнения голосом спросил он.

— Вас интересует папка или только вот этот листок? — в свою очередь поинтересовался синьор Бонелли.

Этторе стремительно обернулся к своему собеседнику и, глядя на него в упор, уточнил:

— Меня интересует, каким образом к вам попала эта папка, в которой лежал вот этот листок.

Синьор Бонелли спокойно выдержал его взгляд и поднялся с кресла, беспомощно разведя руками.

— Как я теперь понимаю, она попала ко мне по ошибке, — негромко объяснил он. — Вместо всех этих студенческих тестов в ней должна была находиться моя исследовательская статья, переведенная на немецкий язык… Но во время объяснения со своим женихом, которое, кстати сказать, было для нее довольно непростым, синьорина Даниэла, видимо, перепутала папки…

— Непростым, говорите? — задумчиво спросил Этторе.

— Да, очень непростым, — с готовностью подтвердил синьор Бонелли. — Я ведь вам уже говорил, что она глубоко несчастна с этим молодым человеком… — Он окинул своего собеседника внимательным взглядом и продолжил: — Даниэла очень добрая и отзывчивая девушка, она согласилась помочь мне, даже несмотря на все те неприятности, которые ей пришлось пережить по моей вине… Она заслуживает лучшего… Именно поэтому я и пришел сюда, как только обнаружил в этой папке ее признание.

— Она все еще здесь, в Милане? — поспешно перебил своего собеседника Этторе. — Она ведь не уехала в Лугано, правда? — с надеждой глядя ему в глаза, спросил он.

Синьор Бонелли медленно покачал головой.

— Нет, господин детектив. Она осталась здесь. Она осталась, чтобы ждать вас…

— Кто вам это сказал? — опешил Этторе.

Синьор Бонелли улыбнулся.

— Ее взгляд… Которым она смотрела на своего жениха, отказываясь возвращаться с ним в Швейцарию, — ответил он.

— Она отказалась?! Что же вы до сих пор молчали? Почему сразу не рассказали мне об их разговоре?! — вскричал Этторе.

Синьор Бонелли недоуменно пожал плечами.

— Но я как раз о нем и рассказываю… Я только для того сюда и пришел… — растерянно ответил он.

Но Этторе, выскочив из офиса, уже мчался во весь дух по залитой жаркими солнечными лучами улице к дому Даниэлы. Крепко сжав в руке исчерканный листок, он, не сбавляя скорости, миновал несколько кварталов, затем, даже не взглянув на красное окошко светофора, перебежал на противоположный тротуар, ловко лавируя между притормаживающими автомобилями, и все так же, ни на секунду не сбавляя скорости, влетел в подъезд, едва не сбив с ног выходившего из него старичка со скрипичным футляром. Пропустив мимо ушей донесшееся ему вслед возмущенное восклицание, Этторе, оставив без внимания кабинку лифта, помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступени, и, остановившись наконец возле квартиры с номером сорок шесть, стал лихорадочно нажимать на кнопку звонка, пытаясь одновременно перевести дыхание. Поняв наконец, что ему вряд ли кто откроет, даже если он будет терзать бедный звонок до самого вечера, Этторе обессиленно прислонился к стене, уставившись отрешенным взглядом на смятую страницу.

А на что я, собственно, надеялся? — мысленно спросил он себя, не отводя взгляда от подрагивающего в его ладони тетрадного листка. Что Даниэла и впрямь будет ждать меня, как это сказал ее неудачливый воздыхатель? Да это просто смешно… С чего вдруг она должна жертвовать своими, пускай не такими уж и безоблачными, но, тем не менее, довольно долгими и относительно прочными отношениями с Джанни? Ведь мы с нею были знакомы всего лишь несколько дней, да и те провели в бесконечных препирательствах и попытках обмануть друг друга и самих себя… В бесконечных попытках превратить наше знакомство в некое подобие романтической игры… И чем же еще в таком случае мог закончиться подобный «роман»? Неужели свадебным путешествием? Как бы ни так… Он мог закончиться только расставанием… Зря Клаус вселил в меня уверенность в том, что Даниэла ждет нашей встречи… Оказывается, он не так уж хорошо знает женщин… По крайней мере, не всех, печально усмехнувшись, уточнил Этторе про себя и вдруг услышал донесшийся с лестницы негромкий женский голос: