Жажда - Сандра Браун Страница 32

Солнце за их спинами поднималось все выше и выше, лошади скакали легким галопом. Наконец, когда Лорен показалось, что сейчас она закричит от боли, Джеред повернул в сторону от дороги, к реке. Они направили лошадей в тень огромных кипарисов.

– Я готов устроить привал, – сказал Джеред, ловко соскакивая с коня. Он подвел его к реке, и тот, наклонив голову, припал к воде.

Лорен находилась в нерешительности. Она прекрасно держалась в седле, но не была уверена, что сможет сесть на лошадь и спешиться без посторонней помощи.

Джеред оглянулся, подошел и предложил ей руку. Она с трудом перекинула ногу через седло и робко положила руки на его широкие плечи. Он обхватил ее за талию и нежно поставил на землю. Лорен не смотрела на него и не поднимала головы, пока он не отпустил ее. Она чувствовала на своей щеке теплое дыхание Джереда.

Кобыла направилась к реке и последовала примеру коня Джереда. Вынув из седельной сумки фляжку, Джеред протянул ее Лорен. Она сделала несколько глотков и вернула фляжку.

– Вы голодны? – спросил он.

– Да, немного.

Лорен медленно и осторожно опустилась на большой плоский камень.

Джеред вытащил из сумки несколько сандвичей и протянул один ей:

– Я сам приготовил их сегодня утром и не могу поручиться за качество.

– Прекрасно, – ответила Лорен, надкусывая толстый сандвич с ветчиной.

– Я умею готовить на костре, но этот процесс не доставляет мне удовольствия. – Его губы изогнулись в подобии улыбки.

Прежде они никогда не болтали о пустяках, но он сам начал этот разговор, и Лорен готова была его поддержать.

– А я люблю готовить. Мои опекуны в Клейтоне держали экономку, которая была на кухне настоящим деспотом, но иногда она позволяла мне экспериментировать с каким-нибудь новым блюдом.

– Может быть, Глория тоже допустит вас на кухню при условии, что вы будете держать в строгости ребятишек.

– Кто такая Глория?

– Глория – жена Руди.

Лорен вопросительно подняла брови.

– Руди – десятник на моем ранчо. Он и Глория живут там с… с его матерью и каждый год рожают по ребенку.

Он улыбнулся, и Лорен заметила образовавшиеся в уголках его рта морщинки. Она уже видела у него такую непринужденную улыбку, от которой его лицо становилось моложе.

– Бен… – начала Лорен и замолчала, словно споткнувшись об это имя. А почему, собственно говоря, она должна смущаться? – Бен говорил мне, что один из ваших вакеро – индеец.

Джеред рассмеялся:

– Это правда. Торн – индеец с головы до носков сапог, которым он обычно предпочитает мокасины. Он команчи. Мой отец подобрал его во время налета на индейскую деревню, который предпринял вместе с несколькими рейнджерами [12], чтобы спасти белых пленников. Торн практически умирал от огнестрельной раны и голода.

Джеред проглотил последний кусочек сандвича и стряхнул с рук хлебные крошки.

– Короче говоря, Бен привез его в «Кипойнт». Торну в то время было, кажется, лет одиннадцать-двенадцать. Это случилось задолго до моего рождения. С тех пор он живет на нашем ранчо и считается одним из лучших работников. Они с Беном были очень привязаны друг к другу. Торн, бывало, брал нас, Руди и меня, с собой в прерии. Учил нас выслеживать оленей, определять по звездам направление, погоду и так далее.

Лорен удивила не только сама история, но и то, что Джеред рассказал ее. Никогда еще он не был таким разговорчивым с ней.

– Значит, вы и Руди вместе выросли? – спросила она и сразу же почувствовала, что ее вопрос смутил Джереда.

– Да, – ответил он коротко.

Лорен сделала еще одну попытку:

– Я нахожу ваш край прекрасным, Джеред, право же, это так.

Он бросил на нее странный взгляд и быстро отвел глаза. Прищурившись от яркого солнца, Джеред оглядел окружающие их просторы:

– Да, он прекрасен.

Какое-то время он молчал, зачарованно смотря прямо перед собой, потом резко поднялся, словно устыдившись своей неожиданной открытости.

– Если вы нуждаетесь в уединении, идите вон туда, за камни.

Лорен потребовалось несколько секунд, чтобы понять его. Она покраснела и, опустив голову, прошептала:

– Нет… я в порядке.

– В таком случае прошу прощения, – сказал Джеред с подчеркнутой галантностью. Лорен вспыхнула до корней волос. Он громко рассмеялся и удалился, звеня шпорами о береговые камни.

Лорен завернула в бумагу недоеденный сандвич и осторожно подошла к огромному коню, чтобы положить сверток в седельную сумку Джереда. К задней части седла было приторочено ремнями зачехленное ружье. Лорен и прежде видела у Джереда револьвер в кобуре, но никогда еще она не была в такой близости от огнестрельного оружия. Ружье привело ее в ужас, однако, судя по всему, ее муж относился к этому предмету совершенно спокойно.

Вскоре Джеред взял коня под уздцы.

– Я заметила вон там поваленные деревья, – обратилась к нему Лорен. – Кто-нибудь расчищает эти земли?

– Нет, это делает Кабалло, когда разгневается. Последнее наводнение произошло два года назад и было одним из самых страшных. Смывало деревья, скот, дома и даже мосты.

– Но река кажется спокойной.

– Большей частью так оно и есть. Но, если идут сильные дожди и ручьи, текущие с холмов, переполняются, река заставляет считаться с собой. Она забирает назад то, что дала земле.

Такое поэтическое описание страшного стихийного бедствия удивило Лорен, которая считала Джереда сухим и молчаливым человеком.

Он механически, не задумываясь, подсадил ее в седло. Лорен не могла удержаться от вздоха, снова оказавшись на этом жестком насесте. Чтобы Джеред не догадался о ее чувствах, Лорен спросила:

– Как зовут мою лошадь?

– Как зовут? Кажется, вакеро называют ее Пламенная, из-за цвета.

– А вашу?

– Это Чарджер, – ответил он гордо, похлопывая своего прекрасного жеребца по шее. – Сегодня он не в себе… видимо, его возбуждает близость Пламенной. – Золотисто-карие глаза посмотрели на Лорен, и он был вознагражден ярким румянцем на ее щеках. Ее взгляд невольно упал на ту часть тела жеребца, которая свидетельствовала о его мужской силе.

«Говорят, он большой, как у жеребца!» Лорен чуть не задохнулась, когда эти слова Елены снова всплыли в ее памяти.

Джеред оглушительно рассмеялся:

– Не волнуйтесь, Лорен. Он слишком хорошо воспитан, слишком джентльмен, чтобы покрывать ее на людях. Да и я крепко держу поводья в руках, достаточно крепко, чтобы удержать Чарджера, если его чувство окажется слишком сильным. – Отсмеявшись, он сказал уже серьезно: – Он ведь ведет себя смирно, разве не так? Бен подарил мне его, когда я вернулся с Кубы.