Дерзкий поцелуй - Маргарет Эванс Портер Страница 32

– Ты хочешь, чтобы я пробудил ревность Ньюболда? – спросил он прямо.

– Да, – призналась она. – Но деликатно – это не должно бросаться в глаза.

Она давала ему разрешение делать то, что он и хотел, – ухаживать за Лавинией. Он посмотрел на нее – она стояла у клавесина вместе с Ньюболдом. В муаровом платье цвета колокольчиков она была воплощением элегантности и совсем не походила на отчаянную девчонку в мужском платье, которую он брал с собой на охоту. Ее волосы, изысканно уложенные, сияли в свете свечей как черный атлас. Маркиз бубнил ей что-то о композиторе, которым он восхищался. Гаррик видел по ее лицу, что ей совсем не интересен этот предмет, и ее вежливая улыбка казалась приклеенной.

Знания Ньюболда о Лавинии ограничивались светскими мероприятиями – концертами и театральными спектаклями. Он никогда не видел Лавинию на лошади, не учил ее играть в пикет. Он не обводил ее ступню карандашом, не заключал в рамку ее акварель. И конечно, он не целовал ее – и никогда не поцелует, поклялся Гаррик.

Дворянин отвратительно богат и откровенно очарован, но деньги и поклонение – это все, что он может ей предложить.

«Этого мало для такой девушки, как ты», – молча обратился он к ней.

– Я не знаю, что делать, – пожаловалась Фрэнсис Лавинии, дергая ленты на шее утреннего халата. – Меня волнует, что Холфорд заинтересовался ею. У Дженни нет ни одного качества, которыми он восхищается, – живого ума, изящных манер, – и она слишком фривольно себя ведет.

– Миссис Брюс флиртует со всеми джентльменами, – пожала плечами Лавиния.

– Кроме Оливера Парфитта, который, должно быть, заплатил за дорогие платья, в которых она щеголяет последнюю неделю. Полковник Брюс не оставил ей много денег, и она не может покупать себе такие платья, уверяю тебя. Глупое создание, она потеряла разум, если серьезно надеется стать хозяйкой Лэнгтри, – вздохнула Фрэнсис.

Ее раздраженный монолог был прерван взволнованной Селестой:

– Мадам, ваша гостья мадам Брюс очень нуждается в вас. Она то и дело падает в обморок, ее тошнит, ей плохо.

Лавиния направилась с Фрэнсис в спальню Дженни, которая склонилась над раковиной. Ее и правда тошнило.

– Мне так жаль, что вы нездоровы, – ласково произнесла Фрэнсис. – Могу ли я что-нибудь для вас сделать?

– О нет, со мной все в порядке, – заявила вдова. – Я собираюсь спуститься... к завтраку. – Это слово вызвало новый приступ тошноты. Она опустилась на скамеечку.

– Я не слышала о болезни среди слуг, но...

Плечи Дженни поникли.

– К чему притворяться? – Она положила ладонь на живот и проговорила вполголоса: – Я знаю эти симптомы.

Раздался тяжкий вздох Фрэнсис:

– Неужели... вы думаете... мистер Парфитт?

– Да. И я ненавижу его за это! – Дженни стукнула кулаком по раковине.

– Вы не должны волноваться, – заботливо предупредила ее Фрэнсис. – Лавиния, принеси мне эссенцию лаванды с туалетного столика и кувшин с водой. И тряпку. Ложитесь, Дженни, и позвольте мне смочить вам виски.

Лавиния, зачарованный зритель разворачивающейся драмы, была довольна уже тем, что отцом ребенка Дженни был не Гаррик.

Фрэнсис отвела ее к кровати.

– Вы должны ему сказать.

– Он меня бросит.

– Но он предан вам.

– Я не могу смотреть ему в глаза. Это должен сделать кто-то другой – кто угодно. Вы или Гаррик.

– Возможно, так будет лучше, – согласилась Фрэнсис. – Он – наш общий друг. Уверена, мой кузен сможет внушить мистеру Парфитту, что его долг – сделать вам предложение.

– Брак? – застонала Дженни, пытаясь подняться.

– Конечно, вы ведь хотите этого?

– Нет. Да. – Ошеломленная свалившейся на нее проблемой, она упала на подушки. – Я надеялась стать герцогиней. Или маркизой. Кем угодно, но только не просто миссис Парфитт. У Оливера есть деньги, но мне постоянно приходится уговаривать его потратить их на меня. Он злой и жадный человек!

Гаррик с сожалением покачал головой, когда кузина поведала ему о состоянии Дженни.

– Вот идиот! – проворчал он.

– Мистер Парфитт женится на ней?

– Будь я проклят, если знаю это, – ответил он прямо. – Главный вопрос в том – рассказать ли мне Парфитту, что он скоро станет отцом, когда он трезв или когда напьется?

Фрэнсис сжала руки – она очень волновалась и не могла этого скрыть.

– Гарри, какая трагедия! Она его не любит.

– Она и полковника Брюса не больно-то любила.

– Это нечестно, что я так хочу иметь детей и не могу, а она беременна во второй раз – и не хочет ребенка.

Судьба и в самом деле жестока, раз дает такому эгоцентричному, беззаботному созданию, как Дженни, то, о чем мечтает любящая детей Фрэнсис.

– Не кори себя, Франческа.

– Я даже не могу стать матерью для дочери моего мужа, – продолжила она грустно. – Он считает, что лучше держать ее подальше от нас – в школе или в Италии, – наверное, он прав. Скажи мне, Гарри, что ты подумал о Кэролайн Роджерс, когда познакомился с ней в Неаполе? Рэдсток очень хочет знать твое мнение о ней.

– Я не могу понять почему, ведь в то время я просто расточал ей комплименты.

Да, она готова разыграть свою карту. Теперь, когда Лавиния и лорд Ньюболд уединились в Лэнгтри, ее страсть к устройству браков разыгралась вовсю. Прежде чем она смогла перейти к деликатной теме, Гаррик заявил ей, что ему нужно срочно найти будущего отца.

Его ленивый приятель не хотел идти на прогулку с ним вдоль берега ручья.

– Зачем нам утруждать себя прогулками на природе, если мы оба хотим играть в карты? – спросил Моллюск, расправляя кружевные манжеты.

– Свежий воздух обострит наши умы.

Его друг рассмеялся:

– Я не хочу, чтобы твой ум стал еще острее.

– Ты хочешь быть таким же ленивым и бесполезным, как Шарлемань? Этому зверю нужна хорошая пробежка, – проворчал Гаррик.

Услышав свое имя, огромный мастиф встал и замахал хвостом.

– Ну хорошо, – тяжело вздохнул Моллюск. – Я пойду с тобой.

Во время прогулки пес решил не бегать, он плелся позади джентльменов, держась поближе к берегу и вынюхивая норы выдр и водяных крыс.

Гаррик шел медленно, сдерживая свой шаг из уважения к более низкорослому товарищу. Представление Моллюска о деревенской одежде, подумал он с удивлением, было сформировано скорее модой, нежели опытом: его одежда годилась для променада по Бонд-стрит, но вовсе не по грязной тропе среди деревьев вдоль берега ручья.

Огромное мельничное колесо вращалось безостановочно; в заводи утки ныряли в поисках пищи. Гаррик заметил ялик с веслами на берегу маленького островка, любимого потайного места его беспокойного детства.