Искушение любовью - Эйлин Драйер Страница 32

Сердце Алекса билось в бешеном ритме, тело охватил жар. Щеки Фионы покрылись легким румянцем, верхняя губа чуть-чуть подрагивала, а широко открытые глаза будто читали его мысли. Все было так, как четыре года назад, но Алекс ощущал в ней и нечто новое. Возбуждение. Страсть. Желание. Его начала бить дрожь, в паху отяжелело, разум почти отключился.

Он сильнее прижал ее к себе и замер, давая шанс остановить его – стукнуть, например, свободной рукой по голове,  – но Фиона не сделала этого. Она просто смотрела на него широко раскрытыми глазами, как, наверное, смотрит жертва на хищника: с мольбой о пощаде и неверием в то, что пощада возможна. Он не винил ее. Он сам сейчас не знал, насколько способен себя контролировать. У него уже давно не было женщины, а женщины, которая бы ему действительно нравилась, и того дольше.

Медленно, так чтобы не испугать ее еще больше, Алекс поставил вторую ногу на ступеньку и выпрямился. Фиона застыла, обхватив одной рукой штору, другой держась за лестницу и как бы размышляя, воспользоваться предоставленным шансом или нет.

Фиона выбрала второе. Глубоко вздохнув, будто не хватало воздуха для какого-то решительного броска, она опустила ресницы, полуприкрыв глаза, а губы, напротив, чуть приоткрыла.

«Грех». Это слово пронеслось в голове Алекса, когда ее лицо стало расплываться от близости, а их губы соприкоснулись. «Это мой грех».

– Я так и знала! – раздался вдруг визгливый голос, звук которого мгновенно вывел его из сказочного забвения. – Что я говорила о визитах этих щеголей!

Фиона отпрянула, будто он напал на нее. Лестница закачалась. Алекс инстинктивно отклонился, стараясь восстановить равновесие, но сделал это слишком резко, поэтому стремянка, перед тем как вернуться в прежнее положение, сильно наклонилась. Он успел поддержать девушку, и она спрыгнула на ноги, в то время как самому Алексу повезло меньше – он грохнулся на спину. Зато первое, что услышал после серии воплей и каких-то шлепков, был голос Фионы:

– Вы в порядке?

– Ему это только на пользу,  – проворчала вместо него от двери экономка.

Алекс довольно сильно ударился головой, отчего в глазах еще мелькали искры, но легкий аромат корицы чувствовал,  – значит, Фиона рядом; значит, и жаловаться не на что.

– Достаточно, миссис Куик! – вновь послышался ее голос. – Алекс! Твои глаза открыты. Ты слышишь меня?

Самым честным было бы признаться, что лишился дара речи из-за того, что она нагнулась слишком низко и он ощущал мягкое давление ее грудей. Но Алекс, естественно, предпочел промолчать – просто закрыл глаза и застонал. Это тоже, как он сразу отметил, было не совсем честно и достойно, но тому имелись оправдания: голова раскалывалась, тело дрожало, а зад болел от слишком жесткого контакта с полом.

– Миссис Куик,  – окликнула она между тем экономку, поглаживая его по щеке,  – посмотрите, мистер Клемсон еще во дворе? Пошлите его, пожалуйста, за доктором.

А это уже, по мнению Алекса, явно не соответствовало тяжести его повреждений. Он открыл глаза и, несколько раз моргнув, пока несколько Фион не соединились в одну, попросил:

– Не надо доктора. Я и так знаю, что буду жить. Голову слегка ушиб, вот и все.

Расплата за эти слова была столь ужасна, что Алекс чуть опять не застонал: она отстранилась, и он больше не ощущал ее руки и грудь.

– Тогда не пугайте меня так… в другой раз.

– Вообще не понимаю, почему вы терпите его здесь! – раздался визгливый голос от двери.

– Спасибо, миссис Куик,  – последовал ответ Фионы, пытавшейся освободить себя и Алекса от штор.

Эти слова сопровождались таким взглядом, что даже самый последний бродяга не усомнился бы в аристократическом происхождении обладательницы этих глаз.

Экономка, изображая эталон респектабельности, прижала к груди ладони в молитвенном жесте и, закатывая глаза, удалилась в коридор.

Фиона посмотрела на Алекса, и он заметил в ее глазах озорные огоньки. В отличие от него она полностью видела последствия их падения, а они были довольно необычны. Он лежал поверженный на полу в гнезде из штор, с раскалывающейся головой и робко смотрел на нее, надеясь, что выглядит не слишком глупо. А она… Она рассмеялась.

Было видно, что она изо всех сил старалась сдержаться: зажимала рот руками, трясла головой, отворачивалась. Смех на мгновение смолкал, но он видел, что плечи ее продолжали трястись, а затем опять слышал похожие на перезвон колокольчиков звуки. Алексу вдруг стало обидно и захотелось сказать что-то неприятное, но, открыв было рот, он поймал ее взгляд и сам разразился хохотом.

– Ты не слишком щадишь мое самолюбие,  – констатировал он, в конце концов отдышавшись.

А Фиона не могла остановиться. Смех заполнял ей горло, мешал говорить, разливался по комнате.

– Я… я не…  – только и смогла она выдавить.

– …не думала совсем об этом,  – завершил за нее фразу Алекс, руками помогая себе приподняться и усаживаясь с ней рядом. – Я знаю.

Она быстро затрясла головой.

– Да-да. Даже не думала, что что-то может быть таким… может так позабавить меня,  – призналась она, восстанавливая дыхание и опуская руки на бедра. – Видел бы ты свое лицо!

Сначала Алекс хотел встать на ноги и доказать, что вполне владеет собой и ситуацией, но затем решил, что было бы глупо принести в жертву самолюбию нежданную удачу: она рядом, они одни, пусть и на полу. Обхватив одной рукой плечи, пальцами другой он смахнул сползавшие по ее щекам слезинки и проворчал:

– Все не так уж и забавно.

Фиона вновь расхохоталась:

– О нет, смешно! Ты даже не представляешь, как давно я так смеялась… Пожалуй, с тех пор, когда в последний раз видела твою сестру Пип.

Алекс тоже улыбнулся:

– Это да. Пип кого угодно рассмешит. Эта маленькая штучка ведет себя так нелепо.

Его слова сопроводил звучный шлепок по спине и возмущенный возглас Фионы:

– Не смей говорить плохо о моей лучшей подруге! Единственной подруге практически. За исключением Сары и Лиззи. А теперь Сара жена моего брата, так что ума не приложу, какой будет наша встреча.

В ее голосе чувствовалась давняя затаенная грусть. О боже, как же ей одиноко! Алексу захотелось обнять ее, прижать к груди и не отпускать, оберегая от всего, что может причинить боль.

– Клянусь, я очень хорошо отношусь к сестре и даже обожаю эту вредину. Однако порой ей изменяет здравый смысл. Вот в чем проблема.

Дыхание Фионы постепенно выровнялось, и она кивнула:

– Да, Пип из тех, кто сначала делает, а потом думает.

– Она как ураган.

– Ей необходимо наконец заполучить своего Бью,  – сказала девушка, вскидывая голову. – Тогда все встанет на место.